Речь ребенка

От автора

Многие папы и мамы читали книгу Корнея Чуковского «От 2 до 5». Знаменитый знаток детской души с научной точностью определил годы, когда ребенок, разговаривая, не просто передает и получает информацию, а овладевает художественной речью.

Вот свежий пример, опубликованный в газете «Русский базар» в №1 за 2015 год.

«В зоопарке Миша увидел павлина и говорит:

– Мама, посмотри, курица расцвела».

Мальчик увидел незнакомую птицу и тут же с помощью метафоры красочно описал ее.

Корней Чуковский давно открыл и показал всем, что разговоры мальчиков и девочек с папами и мамами, бабушками и дедушками – это очень часто шедевры детского художественного мышления. Некоторые детские разговоры, записанные родителями, становятся маленькими художественными произведениями. После книжки Корнея Чуковского, открывшего красоту детской речи, разговоры родителей с детьми охотно печатают газеты и журналы под рубрикой «Говорят дети» или «Детский уголок».

Я всю свою сознательную жизнь собирал детские речения. Я их находил в биографиях знаменитых людей, в областных и столичных газетах, в толстых и тонких журналах. Набралась большая коллекция. Некоторые разговоры, сочиненные под детей, отбрасывал, если было хоть малейшее сомнение в их достоверности. Вот, например, из недавней публикации в большой газете.

«Сидим на работе. Звонит пятилетняя дочка сослуживицы, просит позвать маму к телефону. Ей отвечают:

– А мамы нет, она в банке.

Продолжительное молчание, после этого следует вопрос:

– А как она туда залезла?»

Мне кажется, что тут логика взрослого человека, который думает, что так должны думать маленькие дети. А маленькая девочка самостоятельно звонит маме по телефону и, наверное, на компьютере уже умеет нажимать клавиши. Но даже если это действительно сказала пятилетняя девочка, в ее вопросе нет красоты  детского мышления, а есть некоторая недоразвитость. Такие, не очень достоверные, детские разговоры я старался изымать из своей коллекции. И если не сразу, то при очередном просмотре обязательно выбрасывал.

Одним словом, наступил момент, когда надо было что-то делать с моим собранием детских речений. Писать свой вариант книги «От 2 до 5» я не собирался. Повторить Чуковского нельзя. Но продолжить – можно. И для этого в современном литературоведении даже существует определенная форма – сиквел, то есть продолжение. Раскладывая свою коллекцию по разделам, я обнаружил, что темы многих моих разделов не отражены в книге Чуковского, что выявляются новые главы, дополняющие исследования Корнея Ивановича. Из этих новых глав и получился сиквел «Речь ребенка».

Хочется надеяться, что читатели, у которых есть маленькие дети, прочтут новые главы и пришлют в «Детский уголок» газеты «Кстати» разговоры со своими детьми. Это очень важная работа, которую мы делаем сообща. И Чуковский писал свою книгу с помощью родителей. И я готов продолжать свое исследование, создавать новые разделы в нашей общей книге, дорогие родители талантливых детей. Удачи вам!

Эдуард ПАШНЕВ

1.  ИЗ  ТЬМЫ  И  НЕМОТЫ

Сегодня многие врачи настаивают на том, что возраст человека должен исчисляться с момента зачатия. Возможно, они правы.

Ирина П. рассказывала… В последней стадии беременности она чувствовала, как плод в ней поворачивается неудобно, и ей становилось трудно дышать. Тогда она поглаживала живот и говорила:

– Сыночка, плыви наверх.

Она была уверена, что родится сын, и разговаривала с ним.

И, действительно, родился мальчик Алешка. И когда он начинал капризничать в первые дни своей жизни, Ирина говорила:

– Сыночка, плыви наверх.

Алешка начинал улыбаться. Он узнавал слова матери по мелодическому звучанию ее голоса. И при этом она его поглаживала, как раньше.  На этот жест и фразу «Сыночка, плыви наверх» он реагировал всегда с улыбкой.

А потом перестал эти слова узнавать. Разорвалась связь с мелодической фразой матери, с кодовой интонацией.

Даниил Гранин в своей книге «Причуды моей памяти» приводит свидетельство того, что впечатления, полученные до рождения (грубо говоря, в животе матери) сохраняются очень долго и после рождения.  Вот что он рассказывает:

«Много лет меня занимает проблема памяти, самой ранней памяти, той запретной памяти, которую природа не позволяет человеку сохранить. Я, можно сказать, коллекционирую, у самых разних людей выспрашиваю, что они помнят, с чего у них началось сознание. Один из таких ранних рассказов я получил от Лены Р.

Однажды девочкой она шла по деревне с мамой. Вдруг увидела козу. Испугалась. Схватила мать за руку и потащила за собой обойти козу издалека. «Что с тобой?» — спрашивала мать. Лена ничего не могла объяснить. Была она девочкой отчаянной, не боялась  ни быка, ни коров. Мать стала вспоминать и вспомнила: когда была беременной Леной, шла по улице, и на нее напала коза. Обеими руками мать защищала  свой живот, с трудом отогнала козу, но испугалась. И вот, выходит, через столько лет это отозвалось».

Теперь уж доказано многими исследованиями: человек рождается с некой суммой психологического опыта, усвоенного во чреве матери, если она с ним общалась в период беременности. Лев Толстой даже утверждал, что помнит свою жизнь с момента, когда оказался в темной бездне живота.

И еще Ирина П. заметила. В первые дни, когда мальчик мог только кричать, он сообщал о своих желаниях жестами. Перебирал руками, как будто держит бутылочку. И она понимала: он хочет пить или есть. А если ему нужна была соска-пустышка, он приставлял к губам кулачок. В «Книге о языке» Франклина Фолсома приведена таблица языка жестов американских индейцев. Кулачок, прижатый к губам, как это делал Алешка, обозначает «хотеть».

После первых дней и месяцев мальчик перестал пользоваться этими жестами. Ребенок утратил способность к общению на том уровне, который позволял ему через пуповину пользоваться психической энергией матери. Эта способность, по всей видимости, сохраняется некоторое время и после того, как пуповина разрезана. А потом наступает время образования новых связей на уровне «беспроволочного телеграфа», на уровне слов.

К.И. Чуковский в дневниковой записи приводит пример установления такой связи в доречевой для ребенка период:

«Чудо нашего дома – правнук Митя. Ему нет и десяти месяцев, но он стал понимать нашу речь. Чуть скажут ему:  «Сделай ладушки», он соединяет свои ручонки и хлопает ими. Это значит, что ему доступны и другие сигналы».

Корней Иванович в своей книге «От 2 до 5» не занимался исследованием доречевого периода. Ребенок в десять месяцев не только способен улавливать значение отдельных слов, он в этот период активно играет с родителями. Он даже умеет шутить.

Укладывает Ирина П. Алешку. Спрашивает:

– Где соска?

Алешка почему-то смеется.

– Сыночка, куда ты дел соску?

Алешка показывает на щель в диване и просто закатывается от смеха.

– Где соска-то?

Алешка отползает и показывает другую щель. Но и там нет соски. Как сквозь землю провалилась.

Начала его раздевать, чтобы уложить под одеяло. А соска – в штанах. Маленький мальчик играл с мамой.

В доречевой период ребенок общается с родителями с помощью жестов. И чем увереннее он показывает, что ему надо, тем быстрее начинает говорить. Не зря психологи напоминают о зависимости развития речи ребенка от умения совершать правильные движения руками и пальцами, уверенно доставать и держать игрушку. Можно сказать: слово у ребенка в пальцах.

Алешке 1 год.

Ирина П. показывает ему:

– Один год – один пальчик.

Утром пришли гости. Мама спрашивает:

– Алеша, сколько тебе лет?

Он показывает один пальчик. Показывает левой рукой. Потом, когда левая рука была занята куском хлеба, Ирина П. снова спросила:

– Алеша, сколько тебе лет?

Мальчик растопырил правую руку, показал все пять пальцев. Ирина П. снова ему объясняет:

– Один год – один пальчик. Понял?

После ужина спрашивает:

– Алеша, сколько тебе лет?

В левой руке мальчик держал мандарин. Он переложил его в правую руку, а левой показал один пальчик.

Интересно получается… Мама научила его правильно показывать год только одной левой рукой, только левым указательным пальцем.

Правая рука как бы оставалась необученной.

А, может быть, имеет значение строение мозга. Если человек не левша, центр речи находится у него над левым ухом. Так сказать, жест и центр речи ближе связаны с левой рукой, чем с правой.

Еще одно интересное наблюдение. Есть у Алешки легкие разноцветные кольца из пластмассы. Папа вешает ему кольцо на ухо (левое), а мальчик пытается его снять с правого уха правой рукой. И только убедившись, что там кольца нет, делает правильное движение и снимает кольцо.

Значит, сигналы, которые рождаются в мозгу, пока еще неверно передают приказания рукам.

Опыт с кольцами папа проделывал несколько раз. Вешал на одно ухо, а мальчик пытался снять с другого, где кольца нет. Вероятно, и такого рода упражнения способствуют развитию речевых функций мозга.

Мои друзья-психологи, которые читали в рукописи эту книгу, возражают против моих «научных» выводов. На выводах я не настаиваю. Я привожу наблюдения мои собственные или моих знакомых, тщательно задокументированные. А выводы читатели могут сделать сами, сверив то, что я здесь пишу, с тем, что они сами наблюдают или наблюдали, играя со своими детьми. Мне кажется, что уже в первый год жизни ребенка, «обучая» правую и левую руку, вешая на одно и на другое ухо кольца, применяя какие-то другие тестовые игры, можно выявить некоторые особенности будущей жизни человека. И если игровые опыты показывают, что мальчик левша, не надо насиловать природу, заставляя левшу писать правой рукой. Насилия такого рода всегда ведут к психическим расстройствам.

Продолжение следует

Эдуард ПАШНЕВ