Обзор DVD Выпуск 289

Окончание.

Начало

Десадецкий все время пытается сфотографировать огромный экран в «военной комнате». С первой попытки не получается – его засекают, но, когда уже ясно, что мир катится в тартарары, людям на планете Земля осталось жить совсем недолго и экран этот больше никому и на хрен не нужен, Десадецкий все же исхитряется сделать фотографию.

Мир, который создает Кубрик, абсурден.

Президент звонит по горячей линии в Кремль, а советский премьер Дмитрий Кисов пьян и не в силах понять, что это за «небольшая неприятность», про которую толкует Президент. В конце концов, он осознает, что Президент просит его сбить американские самолеты, и с облегчением переадресовывает его: «Это не ко мне, об этом нужно звонить в Центральный штаб противовоздушной обороны в Омске».

Лайонел Мандрейк, которому удается расшифровать код возврата самолетов, звонит Президенту с телефона-автомата (телефоны базы отключены), ему нужны монеты, он заимствует их из машины, продающей соду, и слышит грозное предупреждение: понимает ли он, что за этот взлом частной собственности он будет отвечать перед самой «Кока-колой»?

Атомная война? Какая-то абстракция, а «Кока-кола» – всем понятная совершенно реальная сила.

Сюжет развивается по схеме повести. Остался один самолет, он поврежден ракетой, связь не работает, и он не знает, что поступила команду, отменяющая план R.

В повести кобальто-ториевые заряды – которые уничтожат все живое на Земле – могут быть взорваны по команде Маршала. Эта дикая идея все же предполагает, что решение уничтожать или сохранить мир принимает человек.

В мире, который создает Кубрик, решение принимает компьютер, машина Судного дня: если на территорию Советского Союза упадет бомба, то машина эта сама нажмет кнопку – даст команду взрывать кобальтовые заряды.

«Но вы же можете ее отключить», – говорит Президент.

«В том-то все и дело, – отвечает посол, – что, раз запустив, отключить ее нельзя».

«Возможно ли это, доктор Стрейнджлав?» – спрашивает Президент своего научного советника.

«Вполне возможно, – отвечает Стрейнджлав. Он как-то боком сидит в инвалидном кресле. – То, что ее нельзя отключить, это как раз ее принципиальное качество. Но такая машина имеет смысл, если не держать ее в секрете…»

«Мы собирались объявить о том, что машина запущена, через два дня на Съезде партии», – объясняет посол.

***

Штурман докладывает командиру самолета, майору Дж. Т. Конгу по прозвищу Кинг-Конг, что они быстро теряют топливо и не дотянут до заданной цели – военной базы под названием Лапута (*7). Кинг-Конг выясняет, что ближайшая цель – другая военная база, рядом с Котласом, и направляет самолет туда. Бомболюки оказались повреждены. Кинг-Конг достает техасскую шляпу, спускается в бомбовый отсек, чинит механизм сброса и, словно ковбой, оседлав бомбу, улетает вместе с ней вниз.

We’ll meet again

Don’t know where

Don’t know when

But I know we’ll meet again

Some Sunny Day,

– поет Вера Лин.

Под сентиментальную мелодию разбухает и пузырится земля, из пузырей вырастает гигантский гриб, за ним другой, третий – и вся планета покрывается этими грибами. «В какой-то солнечный день», – поет Вера Лин, а наше сознание расшифровывает эти слова: «Когда солнце сможет пробиться сквозь тучи радиоактивного пепла…»

«Мы встретимся снова», – обещает голос певицы, а мы понимаем: «Никогда больше не встретимся, потому что нас не будет, и никто ни с кем не встретится, потому что не будет никого…»

Это уже не голос певицы Веры Лин, это голос самого режиссера. Голос Стэнли Кубрика. Он не произносит этих слов в фильме, он показывает их на экране.

Вот так, под сентиментальную мелодию, все и кончится.

***

Персонажи «Доктора Стрейнджлава» гротескны. Но они легко узнаваемы – не по именам прототипов, а по характерам, которые они представляют. И свихнувшийся на коммунистическом проникновении в Америку генерал Риппер, и генерал Терджидсон, дураковатый людоед, который с легкостью готов пожертвовать двадцатью миллионами американцев, чтобы уничтожить коммунистов раз и навсегда. И тупой служака полковник Бэт Гуано (он командовал морскими пехотинцами, взявшими штурмом базу), это он предупреждает Лайонела Мандрейка, что за монеты, взятые из автомата с газировкой, Мандрейк будет отвечать перед «Кока-колой». Карикатурен советский посол, наружность, одежда и поведение которого попали в фильм прямо со страниц какого-то комикса про шпионов. Карикатурен и пьяный советский Премьер.

Но вот что удивительно: зрители с готовностью верят в эти гротескные окарикатуренные характеры. Верят в то, что идиоты-генералы могут поднять температуру холодной войны до градуса, когда она станет горячей. Верят в то, что идиоты – советские начальники вместо того, чтобы охлаждать ситуацию, станут по чиновничьей тупости или с бодуна подбрасывать дровишки в огонь.

Так получается, что фантастический «Доктор Стрейнджлав» гораздо более реалистичен, чем реалистический, по сути журналистский роман Джорджа.

Питер Селлерс, исполняющий роль американского президента, хотел сыграть его в простуде, с текущим носом, не подобным монстру, но жалким. Кубриковская группа валялась по полу от смеха, и несколько дублей было загублено. Но Кубрик решил, что президент в этом фильме не должен быть комической фигурой. В результате Селлерс играет его с иронией, но в то же время демонстрируя, что он не из компании тех, кто готов считать «минимальные» жертвы миллионами, генералов, которые смотрят на него немного свысока. Хотя, конечно, они смотрят так на каждого гражданского, которому вынуждены подчиняться.

И в то же время, какими бы ни были ваши убеждения, само стремление интеллигентного человека пойти в политику – ведь не по щучьему веленью он стал президентом, надо было толкаться, идти на компромиссы, улыбаться… – вызывает как минимум ироническую улыбку. Кубрику и Селлерсу удается создать характер человека, который ежедневно имеет дело с монстрами. Но такую судьбу для себя выбрал он сам.

Надо сказать, что президент из фильма «Доктор Стейнджлав», каким его сыграл Селлерс, единственный персонаж, чей характер практически взят из книги Питера Джорджа. В фильме Президент – нормальный человек, который старается оставаться нормальным. В повести вообще никаких монстров нет. Президента окружают достойные люди, а сам он, сообщает нам Питер Джордан, читатель и поклонник «великих русских романов». Размышляя о которых он пытается понять русский характер.

Понятно, что Питер Джордан хочет показать: там, в Овальном кабинете, сидит тоже человек. Человек, который старается понять тех, кто нацелил свои ракеты на Америку, тех, на кого нацелены американские ракеты. И для того, чтобы понять, читает Толстого и Достоевского.

Что тут сказать? Конечно, было бы хорошо, если бы тот, кто сидит в Овальном кабинете, читал хорошие книги. Но в реальной жизни никто ничего подобного не наблюдал.

Случалось ли вам видеть американского (равно как и советского) президента, который читал – даже не сейчас, а в далекой юности – Толстого или Достоевского?

Даже как-то неловко задавать такой вопрос. Из всех послевоенных американских президентов вообще читали книжки только Кеннеди и Клинтон. Но не «великие русские романы», а по большей части модную беллетристику.

В Кремле же последним читателем был товарищ Сталин.

Тут основное различие книги и фильма. Автор повести «Красная тревога», по-журналистски точной в деталях, изображает своих героев – летчиков, солдат, Президента, советского посла и даже советского начальника-Маршала – как людей честных, верных своему долгу, не желающих никакой войны, то есть такими, какими должны быть летчики, дипломаты и президенты. Все они – здравомыслящие люди. А здравомыслящие люди не могут не договориться.

Такими хотел бы их видеть автор.

Подобный подход к реальности очень нам знаком. Его называли социалистическим реализмом.

Но любой хотя бы относительно трезвый читатель не может не обратить внимание, что на самом-то деле люди не совсем такие и даже – очень многие – совсем не такие.

Кроме Президента, Питер Селлерс играет в «Стрейнждлаве» еще две роли: офицера Лаонела Мандрейка и этого самого доктора Стрейнджлава. Селлерс служил во время войны в авиации и чувствует себя уверенно в форме британского офицера.

Мандрейк, каким его играет Селлерс, типичный англичанин с хорошей дозой английской самоиронии. Может быть, он выглядит немного нелепо и чуть робеет перед брутальным генералом Риппером, огромным дядькой, все время сосущим cигару, но не оставляет попыток уговорить генерала отказаться от своего плана. Еще не поздно остановить.

Другое дело доктор Стрейджлав. Тут никакой иронии. Тут сарказм.

Рука, которой он не может управлять, вскинута в фашистском приветствии; Стрейнджлав бьет ее и даже кусает, но рука продолжает делать то, к чему она приучена: салютовать фюреру. Или душить. А поскольку ей ни до кого не дотянуться, она душит самого Стрейнджлава, время от времени – по привычке – называющего Президента фюрером.

Темные очки, какая-то садистская ухмылка, рассказывает ли он про кобальто-ториевые заряды, про непременное вымирание всего живого или, исконная фашистская мечта, про выведение новой расы путем отбора самых качественных экземпляров человеческого рода. Производителей. Отобрать несколько сотен тысяч, на каждого производителя – по десять женщин, чтобы качественные экземпляры быстрее размножались. Поместить их в подземные убежища, а остальные три миллиарда никому не нужны – пусть вымирают.

Генерал Бак Терджидсон переспрашивает: «Десять женщин на одного мужчину, да? Толковое предложение». «Хорошее предложение», – вторит ему неожиданный союзник Алексей Десадецкий.

 

***

Работа над «Доктором Стрейнджлавом» шла вовсю, когда Стенли Кубрик узнал, что режиссер Сидни Люмет снимает для независимой компании Max T. Youngstain Enterprises картину с очень похожим сюжетом. Картина называется «Система безопасности». Это экранизация повести, написанной двумя профессорами политических наук (political science) Юджином Бердиком и Харви Уиллером. В главной роли снимается Генри Фонда.

Повесть Бердика и Уиллера была опубликована в октябре 1962 года в трех номерах журнала Saturday Evening Post (сейчас этот журнал выходит раз в два месяца, а тогда он был еженедельником), потом вышла отдельной книжкой. Продюсер Макс Янгштейн приобрел права на экранизацию повести за 250 тысяч долларов.

Кубрик и Питер Джордж подали в суд на авторов книги и продюсера, обвинив их в плагиате.

Вот сюжет повести «Система безопасности» (*8), появившейся через четыре года после публикации «Красной тревоги».

В центре управления полетами стратегической авиации на огромном, во всю стену, экране появляется сигнал: какой-то самолет пересек границу и вторгся в американское воздушное пространство. Очень быстро выясняется, что это не военный, а сбившийся с маршрута коммерческий самолет. Тревога отменяется. Но из-за ошибки компьютера с американской базы поднимаются для «ответного удара» самолеты с заданием бомбить Москву. Командование пытается связаться с самолетами и отменить отданный компьютером приказ, но какие-то странные помехи мешают связи.

Президент Соединенных Штатов из подземного бункера, в который он отправляется вместе с переводчиком, связывается с Москвой и объясняет советскому Председателю, что команду самолетам атаковать отдал компьютер. Что он, Президент, пытался вернуть самолеты, но из-за каких-то странных помех связь с самолетами прервалась.

Председатель признается, что это они испытали новые глушилки и заблокировали связь.

Глушилки отключены, и база вновь пытается связаться с самолетами, но по правилам, которым следуют летчики, с определенного момента, когда самолеты уже на небольшом расстоянии от цели, приказ не может быть отменен никем: ни командиром базы, ни даже самим Президентом. Не может потому, что у экипажа нет возможности определить, чей голос отдает новый приказ: голос Президента или имитатора.

Президент предлагает Председателю сбивать американские самолеты и, несмотря на ропот военных, сообщает ему секретную информацию, которая должна помочь советским летчикам уничтожить эти самолеты.

Однако один самолет все-таки прорывается к Москве. И Президент, и Председатель понимают, что если Советский Союз нанесет ответный удар, то ядерного Холокоста не избежать.

Москва уничтожена. Что сделать, чтобы советские начальники поверили: эта атака – не хитрая американская игра, а трагическая ошибка?

Президент принимает решение. Он дает команду сбросить бомбу на Нью-Йорк. Он знает, что погибнут сотни тысяч, а может быть, миллионы людей. В Нью-Йорке сейчас его жена, он знает, что жена и дети старого друга, бригадного генерала Уоррена Блэйка, живут в Нью-Йорке. Но он думает, что это единственный способ избежать большой ядерной войны.

Генерал Блэйк выполняет приказ Президента и после этого кончает с собой.

***

Дело о плагиате до суда не дошло – стороны договорились сами. Условия не разглашались. Стало известно только, что Янгштейн продает права на прокат фильма «Система безопасности» фирме Colambia (то есть продюсеру «Стрейнджлава») и что «Система безопасности» выйдет в прокат не раньше, чем через шесть месяцев после премьеры «Доктора Стрейнджлава».

***

Сидни Люмет снял очень эффектный фильм, я бы даже сказал, фильм с европейским флером. С превосходно написанным Уолтером Беренстайном сценарием, с очень ясной драматургией, c драматической черно-белой зернистой фактурой изображения (первоклассная операторская работа Джеральда Харшфилда). Крупные и сверхкрупные планы – камера подолгу останавливается на лицах, пытаясь разглядеть не только чувства, но и мысли человека, на которого направлен объектив. Особенно пристально она вглядывается в лицо Президента, который доложен принять решение о жизни или смерти миллионов. Камера вглядывается в лицо Генри Фонда, и мы, безусловно, верим этому Президенту. И даже дьявольский обмен руинами двух городов ужасает, но не отталкивает нас: другого выхода из создавшегося положение не было. Не было в том мире, который показывает нам Люмет.

Проблема, однако, в том, что в нашем реальном мире ни Эйзенхауэр, ни Кеннеди, ни все последующие президенты не могли похвастаться тем, что им верили так, как веришь «президенту Генри Фонда».

А представьте себе тех, кто мог бы оказаться собеседниками Эйзенхауэра или Кеннеди или следующих президентов: Маленкова, Хрущева, Брежнева, Черненко, Андропова.

Кому из них вы бы поверили? Способны ли эти люди хотя бы осознать предложение, которое делает – и выполняет – «президент Генри Фонда».

Уже приняв решение, Президент спрашивает своего друга генерала Блэйка, помнит ли он библейский рассказ об Аврааме. Блэйк сразу понимает, о каком эпизоде истории Авраама идет речь:

«Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака, и пойди в землю Морна, и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе».

Президент как будто бы объясняет свое решение ссылкой на библейский авторитет.

Но эта история из книги «Бытие» заканчивается совершенно иначе, чем история, рассказанная в фильме.

«И пришли на место, о котором сказал ему Бог; и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова, и, связав сына своего Исаака, положил его на жертвенник поверх дров.

И простер Авраам руку свою, и взял нож, чтобы заколоть сына своего.

Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я.

Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего; ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога, и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня».

Очень возможно, если бы Бог не остановил руку Авраама, иудео-христианская цивилизация была бы другой, мы все были бы другими. Мы бы жили в мире, где можно потребовать и принести в жертву невинную кровь.

Президент решает принести в жертву 8 миллионов жителей Нью-Йорка, иначе сказать берет на себя функции Бога в надежде спасти остальные 250 миллионов. Но спасает ли он их? Этим 250 миллионам придется создавать иное общество, в фундаменте которого кровь 8 миллионов человек.

Но все эти рассуждения – игра ума, и они не очень соотносятся с реальной жизнью, в которой в президентском кресле никогда бы не оказался человек, похожий на «президента Генри Фонда». Почему? Потому, что человек с таким мышлением не может стать Президентом. Потому, что невозможно стать Президентом, не приспосабливаясь, не прогибаясь, не пройдя всю эту дорогу, которая делает человека политиканом. Но если убрать его, а на его место поставить какой-нибудь характер, хоть немного, хоть как-то соответствующий реальности, то вся конструкция немедленно разваливается.

Удивительное дело: повесть «Красная тревога», написанная в стиле журналистского репортажа, населена героями хорошими, разумными, в которых хочется верит, но в реальной жизни встречаются такие люди очень редко, можно сказать, почти никогда. В «Системе безопасности» действуют достаточно реалистические персонажи, за исключением центрального героя, придуманного авторами, но только благодаря ему вся эта конструкция имеет смыл. Сегодня это кино для киноведов, историков, профессионалов.

А вот фильм «Доктор Стрейнджлав», в котором все фантастично, придумано, персонажи гротескны, карикатурны, смешны, по-прежнему жив.

Почему? Сошлюсь на Стэнли Кубрика: «Атомная война настолько фантастична и настолько чудовищна, что о ней невозможно рассказывать в привычных формах». Форма, найденная Кубриком, оказалась адекватной задаче.

 (*7) Отсылка к роману Джонатана Свифта «Путешествие Гулливера»

(*8) Я не читал повесть и пересказываю сюжет по фильму. Первые рецензенты писали, что фильм аккуратно следует повести.

Михаил ЛЕМХИН