Легендарный пианист

В первом отделении была исполнена Соната ре-мажор Шуберта («Гастейнер», по названию городка, в котором,  в основном, создавалось это произведение). Сочинённая в 1825 году, когда Шуберт был ещё относительно здоров и провёл лето в австрийских предгорьях, соната отражает духовность и достаточно светлое настроение композитора.

После публикации соната быстро приобрела известность. Роберт Шуман отнёсся к ней с особой нежностью и написал с увлечением: «это такое типично шубертовское, порывистое, переполняющее…». В исполнении Кисина – быстрая, энергичная, то и дело меняющая окраску первая часть; задумчивое начало и вариационное развитие основной темы второй части с усилением громогласности и с последующим ослаблением звучания до пианиссимо; развитие сюжета с чередованием форте и пиано третьей части, в которой пробиваются и «солнечные» лучи; заканчивается соната четвёртой частью, юношеским, счастливым восприятием окружающего мира.

Все рецензии в мире, оценивающие исполнение Кисина, всегда положительны, но бывают и небольшие критические замечания: то он играет слишком громко, то слишком тихо, то слишком быстро и т.п. Думаю, эти замечания не отражают реальные ситуации, ибо такие рецензенты требуют привычного исполнения того или другого сочинения, тогда как пианизм Кисина может быть совершенно непривычным, но всегда – очень убедительным. Иногда ему приписывают трактовки чисто «русского характера» с их «излишней монументальностью». Возможно, стремление к излишней монументальности встречается у некоторых музыкантов как российского, так и нероссийского происхождения. Но неужели Рихтера, Софроницкого, Горовица, Кисина можно отнести к исполнителям с подобным недостатком?

А какая у Кисина техника стаккато (острые отрывистые звуки), легато (певучесть звучания) и т.п. Но вот уже совсем таинственная вещь – разнообразный характер звучания рояля, своеобразная окраска звука, меняющаяся в зависимости от художественной цели, поставленной себе исполнителем. И всё это имеется в арсенале Кисина!

Второе отделение концерта было отдано Скрябину. Александр Скрябин (1872 – 1915) – потомок очень знатного боярского рода. Мать Александра умерла в двадцатитрёхлетнем возрасте, и заботу о Саше взяли на себя его бабушки и одна из тёток. В 1888 году Александр поступил в Московскую консерваторию на фортепианное отделение, которое благополучно закончил. Примерно в это же время он увлёкся композиторской деятельностью. Скрябин обладал так называемым «цветным слухом», что было не только достоинством композитора, но и проблемой его здоровья. Творчество Скрябина оказало существенное влияние на фортепианную и симфоническую музыку ХХ века. Будучи поэтической натурой, он пытался в своей музыке синтезировать различные религиозные, философские и просто эксцентрические идеи.

В рецензируемом концерте Кисин исполнил Вторую сонату Скрябина из цикла, состоящего из двенадцати сонат, – двухчастную сонату соль диез минор, Ор. 19, под названием «Соната-Фантазия». Созданная  четырнадцатилетним мальчиком, она необычайно красива и явно написана под влиянием Шопена. Сорокадвухлетний Кисин сумел погрузиться в атмосферу этой юношеской, прелестной музыки, с её чистотой, благородством  и романтичностью первой части, и быстрой, несколько экспансивной,  второй  части, привносящей настроение влюблённости и волнения.

А затем Кисин блестяще исполнил семь «жемчужин» из «Двенадцати этюдов», Ор.8, Скрябина. Все – в разных тональностях и с различным характером и настроением. Они были исполнены по-разному, в зависимости от характера этюда: свободно, раскрепощённо, изящно, ярко, эмоционально, легко преодолевая все технические трудности. Особенно ярко прозвучал  очень популярный  «Патетический этюд» (этюд №12, ре диез минор). Кисин ещё раз подтвердил своё положение в музыкальном мире как одного из самых выдающихся современных пианистов.

Бурная продолжительная овация зала воодушевила Кисина на исполнение на бис ещё трёх произведений: Второй части («Сицилианы») сонаты Баха №2 для флейты в аранжировке Кемпфа, этюда Скрябина до-диез минор, Ор. 42,  №5, Полонеза Шопена ля-бемоль мажор, Ор.53.

Евгений Игоревич Кисин родился в Москве в 1971 году. Отец – инженер, работавший в «закрытом учреждении», мама – пианистка, работавшая в детской музыкальной школе, сестра Алла, на 10 лет старше Жени, училась игре на фортепиано.

Приведу некоторые интересные выдержки из беседы Надежды Сикорской с Кисиным в июле 2013 года, опубликованной в «Нашей Газете» – русскоязычном издании, выходящем в Швейцарии.

– Бытует легенда, что Вы начали играть, не достигнув двухлетнего возраста.

– Возможно, я начал слушать, как сестра занимается на рояле, ещё до рождения – она на десять с половиной лет старше меня. В первые 11 месяцев моей жизни я слушал её, стоя в манеже, а потом, в 11 месяцев, пропел тему фуги Баха, над которой она тогда работала. После этого я начал петь на слух всё, что слышал от сестры, с имевшихся дома пластинок, по радио… Когда я дорос до того, чтобы, стоя на полу, дотянуться до клавишей, мне было два года и два месяца. Я начал играть по слуху сначала одним пальцем, а потом и всеми десятью. Вот как это было.

– Я уверена, что Вы прекрасно помните первую встречу с Анной Павловной Кантор. Вам было тогда пять или шесть лет.

– Да, встреча была организована одной из подруг моей мамы, не сказавшей об этом родителям, которые не хотели тогда, чтобы я был музыкантом. Я уже не помню, как всё было, но Анна Павловна неоднократно рассказывала, как всё происходило. Я начал играть для неё на слух, по памяти. В то время слушать музыку и воспроизводить её были два моих любимых занятия. И вот я сыграл «Балладу» Шопена, 12-ю Рапсодию Листа, отрывки из «Щелкунчика» Чайковского. И тут мама сказала, что я также люблю импровизировать, играть свою собственную музыку. Анна Павловна попросила меня сыграть тёмный лес и встающее над ним солнце, пение птиц и так далее. Я сыграл, она похвалила меня и попросила повторить, а я ответил, что не помню. Она мне не поверила и спросила, могу ли сыграть по-другому про тот же тёмный лес, думая, что я повторюсь. А я сыграл что-то совершенно новое.

Тогда она пригласила ещё двух педагогов. Они меня послушали, и одна из них, очень милая женщина, педагог по сольфеджио, сказала маме, что меня нужно отвести к логопеду: тогда никто, кроме родителей, не понимал ни слова из того, что я говорил! В общем, меня приняли в Гнесинскую школу, где я проучился 12 лет. За эти годы наша семья очень сблизилась с Анной Павловной, у которой никогда не было собственной семьи. Всю жизнь она посвятила своим ученикам.

В шестилетнем возрасте судьба свела Евгения с его единственным на всю жизнь педагогом, Анной Павловной Кантор, с которой он начал заниматься дома, затем в детской музыкальной школе, продолжил – в гнесинском музыкальном училище, а затем и в институте Гнесиных. Анна Павловна фактически стала членом его родительской семьи. В десятилетнем возрасте мальчик впервые выступил с оркестром, через год дал свой первый сольный концерт, а в двенадцать лет сыграл оба концерта Шопена в Большом зале Московской консерватории.

В 1985 году он впервые выступил с концертами за рубежом и успел сыграть Первый концерт Чайковского с оркестром под руководством Герберта фон Караяна. В сентябре 1990 года Женя впервые приехал в США, где выступил в самых престижных залах Нью-Йорка. После этого – в лондонском Альберт –Холле. Это был первый фортепианный вечер в популярном зале за всю его тогда столетнюю историю.

Кисин ведёт интенсивную концертную деятельность в Европе, Азии и Америке, выступая с лучшими оркестрами мира под управлением самых выдающихся дирижёров. Несколько реже выступает в концертах камерной музыки с наиболее выдающимися музыкантами и значительно чаще – в сольных концертах.

В последние годы изучил идиш и свободно владеет им, несколько раз посетил Израиль с интересными концертными программами. Правительство Израиля, минуя все формальности, в 2013  году предоставило ему гражданство. Кисин – большой знаток литературы и часто выступает с поэтическими вечерами на идиш и русском. Иногда это смешанные программы, в которых задействована и фортепианная музыка. У него безупречная и очень красивая русская речь, которую он не растерял в своём «кочевом» образе жизни. Живёт, в основном, в Нью-Йорке. Какое-то время жил ещё и в Лондоне в собственной квартире, затем купил квартиру в Париже и сейчас делит своё относительно свободное время между Нью-Йорком и Парижем .

Его искусство является общепризнанным. Он два раза был удостоен премии «Грэмми», награждён в России очень почётной премией «Триумф», премией Бенедетти Микеланджели (Италия), премией Шостаковича в России, премией Караяна в Германии и многими другими престижными премиями. Почётный доктор многих знаменитых университетов. Единственный недостаток  музыканта – то, что он слишком редко появляется в Сан-Франциско… 2

Вышла в свет книга Х. Анатольева «Пленённый музами Парнаса», посвящённая музыкальной жизни Сан-Франциско и Района Залива и содержащая большое количество цветных иллюстраций. Книгу можно приобрести в Сан-Франциско в аптеке на 2300 Sutter St. (тел. 567-3223).

Х. АНАТОЛЬЕВ