Облагать или не облагать – вот в чем вопрос.
В пятницу, 23 марта, вступили в силу новые ставки тарифа на сталь и алюминий, подписанные президентом Трампом 8 марта. Прошло две недели, а обещанного апокалипсиса всемирной тарифной войны не произошло. Реакция основных торговых партнеров Америки получилась какая-то неубедительная, а во многих случаях просто никакая, как будто ничего и не произошло.
Почему? Ведь, согласно истерикам с экранов телевизоров, Трамп пошел наперекор фундаментальной идее всемирно известного Нобелевского лауреата по экономике Мильтона Фридмана. Фридман в свое время доказывал, что тарифные войны всегда играют отрицательную роль для потребителей конечной продукции. С тех пор нас всех пугают идеей тарифного возмездия. Мол, все другие страны тоже поднимут тарифы, и в проигрыше от этого окажутся американские граждане.
Так говорит теория. А на практике CША обкладывали тарифами десятилетиями, и ни одна администрация до Трампа даже и не пыталась серьезно протестовать. Наша страна обложена высокими тарифами со всех сторон, и жесткая тарифная война против американской промышленности идет примерно с момента возникновения Европейского союза.
Например, Китай установил тарифы на мотоциклы в размере от 30 до 45% в зависимости от объема двигателя (все сведения о ставках тарифов по всем странам взяты из базы данных Всемирной торговой организации). Китайские тарифы на автомобили составляют 25%. Поэтому на дорогах КНР вы не увидите ни мотоциклов «Харлей-Дэвидсон», ни грузовиков Форда. Всего же Китай установил около 300 различных тарифов для автомобилей, автобусов, грузовиков и запчастей к ним.
Для сравнения: Китай установил чисто символический тариф на самолеты – от 1 до 4% в зависимости от веса самолета, а запчасти для самолетов имеют нулевой тариф. Кстати, сталь в КНР тоже облагается тарифом – от 0% для металлолома до 10% для стального проката. А тариф на алюминий – до 25%.
Европейский союз установил тарифы на автомобили в 10%, на грузовики – 15,8%. В Европе облагается тарифом все, что движется: велосипеды, мотоциклы, трактора, автобусы. Всего Европа установила более 250 тарифов на наземный транспорт, более 250 тарифов на различные овощи (до 14,4%), и более 200 тарифов на различные виды мяса (до 15,4%).
Но даже все эти цифры (тысячи тарифов для американских товаров) не дают полной картины той торговой войны, которая ведется против США. В арсенале многих стран есть и другие рычаги экономического давления. Например, многие страны облагают импортные товары не только тарифом, но и дополнительным налогом на добавленную стоимость (VAT).
Другие страны требуют (тоже, как правило, не вместо, а в добавление к тарифам) дополнительные платежи по инспекции качества товаров. В Китае, например, такие инспекции могут проводиться в течение нескольких недель, и компания-экспортер вынуждена платить большие суммы за простой компании-транспортировщику.
Кроме того, КНР успешно применяет старую советскую практику – ставить условием проникновения американских компаний на китайский рынок создание совместных с Китаем предприятий с обязательным раскрытием всех технологических ноу-хау и безвозмездной передачей этого ноу-хау в руки КНР. А для всех производителей программного обеспечения в Китае существует обязательное правило: ценой проникновения на китайский рынок является полная передача в руки Китая полного исходного кода программ и всей другой интеллектуальной собственности.
Что же предпринял Китай в отместку за поднятие Трампом тарифов на сталь? Китай, вместо ожидаемого всеми экономистами из «вашингтонского болота» повышения тарифов на американские товары, решил уменьшить 25%-ный тариф на автомобили и наконец-то разрешить американским компаниям выйти на китайский автомобильный рынок примерно на тех же условиях, что и японские и немецкие автозаводы.
Почему же Китай и другие страны стали действовать вопреки теории Фридмана? Потому что аргументы Фридмана, к сожалению, верны только тогда, когда все остальные переменные в экономических уравнениях остаются без изменений.
Но Трамп изменил условия экономической игры.
С одной стороны, он повышает налоги для компаний, находящихся вне Америки (тарифы), а с другой – снижает внутренние налоги для компаний на территории США. Напомню, что благодаря Трампу теперь корпоративный налог на прибыль в Америке снижен с 35 до 21%. Кроме того, львиная доля установленных Обамой бюрократических барьеров для развития бизнесов отменена Трампом.
Только теперь экономическая политика Трампа стала совершенно понятна. Она состоит в том, что Трамп выдавливает компании из-за границы и форсирует их переезд на постоянное место жительства в США.
Отсутствие реакции тарифного возмездия торговых партнеров США еще раз доказывает, что капиталистическая экономика – это нелинейная система, в которой, как известно, последовательность событий чрезвычайно важна. Трамп понизил внутренние корпоративные налоги и только через три месяца повысил налоги внешние. Представьте себе, что было бы, если бы последовательность этих событий была обратная: сначала Трамп повысил бы внешние налоги и только через три месяца понизил бы внутренние (точнее, сделал бы попытку их снизить, потому что в нелинейной системе А плюс Б не равно Б плюс А, и вряд ли политическая обстановка после одностороннего увеличения тарифов Америкой была бы благоприятной).
Используя боксерскую терминологию, можно сказать, что в матче на международном экономическом ринге Трамп сделал два сильнейших удара. Когда Трамп понизил внутренние налоги – это был хук правой, а когда он повысил налоги внешние – это был хук левой.
С политической точки зрения, тарифное решение Трампа – это холодный расчет. Трамп понял, что политическая цена бездействия во время всемирной торговой войны слишком велика.
А все другие страны благоразумно решили промолчать: они поняли, что дядя Сэм проснулся.
Игорь ГИНДЛЕР
