Новенькая

Последний автобус ушел, и мне пришлось дожидаться попутного грузовика.  До поселка – почти десять километров. Снега навалило больше метра. Было часов 11 вечера, где-то минус пятнадцать и безветренно. Каркас строящегося реакторного здания резко высвечивался бестеневыми ртутными лампами, которые всей монтажной площадке придавали какой-то болезненный, синюшний вид.

Приближался так называемый «физический» пуск первого реактора, и в этот заполярный поселок понаехали наладчики, физики и теплоизолировщицы, не в кулуарах именуемые «шамотницами»*.  Многомесячное пребывание здесь приучило меня воспринимать северное сияние, палтус холодного копчения и добавки иода в шницели как данность. Себя я считал старожилом и позволял себе смотреть на новоприбывших снисходительно. Почему? Да потому, что старожил не ахает при виде сияния, не накупает палтуса на недели вперед и не задает идиотский вопрос: «А не повлияет ли иод в еде на…»  Другими словами, не спрашивает продавщиц «Это на валюту?» при виде надписи «Спирт питьевой»  на полке.

Попутки все не было, стоять было холoдно, и я медленно пошел по трассе, поминутно оглядываясь, чтобы вовремя успеть отскочить в сугроб. Особенно торопиться мне было некуда. Где-то часа в  4 утра машина должна была снова заехать за мной, чтобы отвезти на работу. Так что три часа я посплю или вообще не буду спать, особой роли уже не играло. И, если бы в нашем вагончике можно было хоть как-то перекемарить – я бы сегодня вообще домой не ехал. Но в вагончике, который стоял на открытой всем ветрам и погодам временной «палубе», почти все  пространство было занято чертежами, описаниями, инструкциями и ГОСТами.  Горячий сухой воздух вызывал непреодолимую сонливость, которая сопровождалась тупой и вязкой головной болью. Хотелось сразу же выйти на продуваемую ветром площадку, где было холодно, но где мгновенно уходила головная боль и почему-то сразу хотелось есть.

Жил я в так называемом «Доме специалистов» – обычной блочной пятиэтажке, которая находилась в стратегической близости от кафе «Заполярье», кинотеатра «Полюс», продмага «Снежинка « и женского общежития. Квартира была двухкомнатная и совершенно пустая, за исключением кровати в одной комнате и кровати в другой комнате. Перебои с теплом не были в диковинку, и отсутствие надежной теплосети было полностью компенсировано мощным нагревателем прямо в квартире. На шлакоблочный кирпич была намотана нихромовая проволока, которая  втыкалась в розетку.  В течение нескольких минут проволока накалялась до малинового цвета – и в скором времени в квартире было почти жарко. Кто-то мне говорил, что вой электросчетчика мешает спать. Я не испытывал этого неудобства. Также очень помогало наличие ванной. Войдя домой, первым делом следовало полностью открыть кран горячей воды в ванной. Не чтобы купаться, а чтобы этой коричневой водой наполнить ванну и дать ей медленно остывать до утра, согревая и увлажняя воздух.

В очередной раз оглянувшись, я увидел приближавшиеся огни. Огромный военный «Урал» притормозил и рука из кабины указала назад, на крытый брезентом кузов.  Вопросов типа «Куда надо?» никто не задавал.  Ну куда может быть надо ночью, на трассе, кроме как в поселок? Проваливаясь в снег почти до подбородка, я обошел рычащий «Урал» и подошел к его заднему борту. Чьи-то руки втянули меня через борт, куда я даже дотянуться не мог, кто-то ударил по кабине и грузовик двинул дальше.  В кузове было человек десять. Ехали молча, держась за протянутые вдоль кузова веревки и стараясь удержаться на узких деревянных лавках. Шофер трассу знал и скорости не снижал даже на спусках. Тормознул он только один раз – у въезда в поселок. Вышли все.

Дорогу домой от вьезда в поселок я знал в любую погоду и в любом состоянии.  Шагов сто от старого шлагбаума с заржавевшим знаком «Запретная зона» до последней из 32 букв в железобетонной скороговорке «Пусть будет атом рабочим, а не солдатом,» которая растянулась вдоль трассы. Потом минут пятнадцать мимо нежилых темных строений, затем резко направо, отсчитать четыре пятиэтажки, а за ними еще раз направо в подьезд, на второй этаж, ключ на притолоке – дома.

Я уже миновал третью пятиэтажку, когда увидел, что навстречу кто-то медленно идет. Как прогуливается. Поскольку это не был Летний сад и было уже заполночь, я удивился. Мы поравнялись.

«Света, ты? Ты чего, ключ потеряла?»

«Здравствуйте. Да нет, просто вышла подышать снежком.»

«Так уже… около часа ночи… Не боишься?..»

«Да не…»

«Ну, давай тогда за компанию я тебя до общежития… Тебе до четвертого?.. Все по дороге…»

Мы пошли рядом.  Света была новая официантка в «Заполярье.» Появилась она несколько недель назад. Кто она и откуда,  я не знал, да это меня и не интересовало – еще одна сезонница. В отличие от других официанток, она не грубила, не кокетничала и не ворчала. Другими словами, не подходила для работы в заполярном общепите.  Молодая? Да. Симпатичная?  Молодая.  Мы знали, что на работу на Крайний Север просто так не едут. Большинство сезонников, а тем более сезонниц, прекрасно знали, чего ждать и кого ждать. Иллюзий не было ни у кого.  Поэтому так посетители кафе и восприняли Свету. Заигрывали с ней все, кому не лень. Я не ленился тоже, но, насколько мы видели, за эти несколько недель она по-прежнему сохранила свой независимый статус – никто не встречал ее возле кафе и ни к кому она не выходила в «предбанник» выяснять отношения, как это делали остальные.

«Как в кафе? Давят?»

«Да нет, нормально.»

«Была уже где-нибудь?»

«Да, на прошлой неделе съездила в Медвежьегорск.»

«Ну, понравилось?..»

«Да… озеро там красивое… Ну, мы пришли… Спасибо вам.»

«Не за что! Давай, беги, пока двери не закрыли… Пока.»

Она быстро пошла к общежитию. Я уже повернул к своему подьезду, когда что-то заставило меня обернуться. Света стояла на углу своего дома.

«Света, что случилось? Ты чего домой не идешь? Поругалась?»

«Та нет, все нормально.»

«Так чего ты?»

«Я вам говорю, все нормально.»

«Ну, давай я с тобой постою за компанию, хочешь?»

«Нет… идите домой…»

«Хорошо, как знаешь.»

И, отойдя на несколько шагов:

«Слышь, Свет… сначала послушай, потом скажешь..  Мне через… уже час…через три часа на работу. Я живу вон в том подьезде. Один. Две комнаты. На каждой свой замок. Я хочу хоть пару часов отдохнуть, а ты можешь спать там хоть до вечера. Будешь уходить – ключ положишь над дверью и будь здорова.»

«Да не, правда, я…»

«В общем, так, квартира 18 на втором этаже. Дверь не закрыта. Ты же не собираешься в снегу ночевать…»

Я открыл воду в ванной, воткнул «кирпич» в сеть и достал из стенного шкафа два запасных одеяла. Света медленно зашла и по маленькому коридору прошла на кухню. Свою теплую куртку она даже не расстегнула.

«Есть бычки в томате, кабачковая икра, полпачки рафинада и кипяток. Алкоголь не предлагаю, нету.»

«Спасибо, не надо.»

«Короче, жратва на подоконнике, стакан и чистая вилка – в этом ящике. Туалет -налево, вторая дверь. Бачок работает, но не всегда. Вон дверь в твою комнату.  Засов изнутри на двери. Одеяла вот, на стуле. Не забудь – ключ на притолoку, когда уйдешь. Спокойной ночи.»

 

В дверь громко постучали.

«Ну, чего там она не нашла?» – с раздражением подумал я.  Но оказалось, что стучали в наружную дверь, что было уже начало пятого и машина уже ждала под подьездом. Когда я выходил из квартиры, успел заметить, что в ее комнате темно, «кирпич» отключен, вода закрыта, а мои сапоги аккуратно стоят у двери, а не валяются посреди коридора, как обычно.

 

Через день в кафе бригадир трубопроводчиков, с которым я делил стол, сказал мне:

«А Светка еще тот цветочек. Строит из себя цацу!»

Конечно, он не сказал «цацу,» но печатный смысл где-то близок.  Поскольку я промолчал, он продолжил:

«Слышь, к Любке зашел, базар-вокзал и койка. Севка-стропальщик уже там с Томкой, той, шо диспетчер на базе, субботник отрабатывает, а эта сучка, новенькая, Светка, – из комнаты!  Ну, думали, школьница, погуляет во дворике и зайдет. Та нет, бабы видели, как она до инженеров подалась, в дом спецов. И аж до утра. Ну, стерва! А по виду – «я жду трамвая…»

Я ничего не сказал. Света в этот день работала, и ее «здравствуйте», сколько я ни вслушивался, не несло никакого скрытого смысла. Деловита и приветлива, как обычно. Но какой-то диссонанс присутствовал. Не в поведении, нет… Так и не понял.

Дома собрал аккуратно растеленные одеяла в «ее» комнате и отнес их в шкаф.  Больше ничего в этой по-прежнему пустой комнате не было. И только в кухне на столе я нашел маленькую изумрудную сережку. Вернее, не нашел. Она лежала так, что надо было постараться, чтобы ее не заметить. И диссонанса больше не было – Света носила такие сережки. Но сегодня на ней была только одна .

 

* Шамотницы – так называли теплоизолировщиц, которые занимались (жуткая работа) укладкой так называемого шамота, т.е теплоизолирующего материала вокруг паропроводов при монтаже парогенераторов и турбоагрегатов. Прим автора

 

Орандж Каунти, Калифорния

 

Alveg Spaug