Мама, папа, Маша и Максим

Продолжаем публикацию рассказов, историй, ситуаций, записанных мамой и журналистом

Учительница все время пересаживает первоклашек с места на место. В итоге в какой-то момент Маша оказывается за последней партой. Рассказывает гордо:

– Ты понимаешь, что это означает?

– Нет. Расскажи мне.

– Ну ты знаешь, кого за последние парты сажают?

– У нас сажали двоечников и хулиганов, чтобы они другим не мешали.

– Мама, с тех пор, когда ты сто лет назад училась в школе, все уже изменилось!

– Ну вот тут ты права, спорить не буду. Очень изменилось. Хотя я училась и не сто лет назад. Я совершенно не такое ископаемое, как тебе кажется. Мне всего 40 лет.

– «Всего»? Это очень смешно! Нет. У нас все совершенно не так. За последней партой сидят лучшие дети. За которыми следить не надо, которые сами прекрасно могут заниматься, пишут лучше, не болтают на уроке.

Ну ладно, лучшие так лучшие. Мне же не жалко. Но через неделю в результате очередной перетасовки Машу пересаживают за первую парту.

– Ну наконец-то, сбылась моя мечта. Я теперь буду сидеть за первой партой.

– Отлично. Все хорошо будет видно и слышно.

– Нет мама, дело совершенно не в этом.

– А в чем же?

– Ну просто за первой партой сидят лучшие ученики. Отличники во всем.

– Неделю назад ты говорила, что за последней.

– Мама, ты опять споришь?! Не понимаю, почему тебе надо все время спорить. Лучшие ученики – на первой парте, это же понятно! Что я – лучшая!

Понятно, все понятно. Если ее завтра выгонят в коридор за плохое поведение, я знаю, что я услышу по этому поводу. Самоуверенность у ребенка просто железная, мне бы такую.

* * *

У Маши в школе чаепитие по случаю окончания семестра. С вечера началась подготовка. Внепланово вымыла голову, долго перекладывала блузки, поставила себе будильник на 6 утра (школа в 50 метрах, начало занятий в 8:30). В итоге утром провозилась так, что все равно опаздывает. Чисто женское – во сколько ни вставай, пяти минут на сборы в любом случае не хватит.

– Маша, давай быстрее, уже надо выходить!

– Сейчас-сейчас.

– Ну что ты заколки по всему столу раскидала?! Давай причесываться!

– Я не раскидала, а разложила. Чтобы подобрать подходящее сочетание.

– Ты же еще с вечера подобрала и заколки, и резинки!

– Я сейчас посмотрела – они не подходят, нужны другие.

– Да почему же не подходят? Смотри, резинки беленькие и заколки беленькие, очень хорошо!

– Ну мама! Они не в одном стиле!

– Машенька, в каком еще стиле?

– Заколки с бантиками и блестками. Нарядные. А резинки простенькие, без всяких украшений. Заколки – праздничные, а резинки такие – только для тхэквондо, – поясняет Маша снисходительно, со вздохом человека, утомленного всеобщей безвкусицей.

С горем пополам наконец оделись. Стоим уже в коридоре.

– Телефон взяла?

– Ой, нет.

– Быстро иди возьми.

Маша плывет в свою комнату, очень медленно.

– Давай бегом!

– Мама, я не буду такая красивая бегать! На кого я буду потом похожа?

* * *

Максим делает английский. Вернее, делает вид, что делает английский. А сам смотрит в окно, все время роняет на пол ручку, карандаш, ластик, долго и медленно достает… Сходил на кухню, попил водички… Постоял подумал, пошел заперся в туалете… Но в туалете весь день тоже не просидишь, опять медленно нехотя водрузил себя за стол. Пытается учить.

Прохожу мимо его комнаты, слышу, как он протяжно зевает и потом вполголоса бормочет сам себе: «Господи, как же это все усыпляет…»

* * *

Идем с Машей по улице. Около тротуара припаркована ярко-красная «ламборджини». Чистенькая, блестящая, яркая – игрушечка прямо.

– Мам, ты посмотри какая машина! Тебе нравится? Хочешь такую?

– У нас на такую нет денег.

– Ой, подумаешь! Это вообще легко! Смотришь ночью на небо, выбираешь звездочку и загадываешь желание. Все!

– Ты думаешь, это сработает?

– Ну носок-то второй нашелся!

* * *

По способности затроллить маму моему младшему ребенку нет равных. Притом Машенька обладает способностью вынашивать месть и подавать ее в холодном виде, что совершенно не свойственно маленьким детям.

Сегодня ей вырвали зуб. Девочка у нас в смысле врачей совершенно героическая, не моргнула даже.

Вернулись домой, я вижу: она не особо переживает по поводу образовавшейся неэстетичной дырки, ну и решила пошутить чуть-чуть на свою голову. Говорю: «Мужественным героям – подарки» и отдала Маше губку для душа, которую вчера в хозяйственном купила.

Простенькая такая губочка, дешевая, просто прошлая уже истрепалась, и пришло время заменить.

Маша меня спокойно поблагодарила, отнесла ее в ванную.

А потом заехала по делам коллега с работы. Не то чтобы очень близкая подруга, дама серьезная, бездетная к тому же. Машу знает плохо, к нашим приколам вообще оказалась не готова.

Сидим пьем чай, набрасываем план съемок. Заходит Маша, принесла свое печенье, угощает ее. Я хвалю:

– Вот умничка, все самое вкусное тете Наташе отдала.

– Мама! Ты сказала, что я умничка? И что, мне теперь можно будет трогать новую губку, когда я моюсь?

Я не успела собрать челюсть со стола, чтобы хоть что-то ответить. Маша летит в ванную, приносит губку и вся прямо аж светится от счастья.

– Вот эту прекрасную губку? Я могу брать во время мытья? Мой замечательный подарок? Ты больше не будешь ругаться, что я ее трогала и намочила?

Идиотская ситуация. Дама поперхнулась чаем, глаза квадратные, переводит взгляд то на меня, то на Машу.

– Маш, ну прекрати, пошутили и хватит, унеси эту губку.

На лице коллеги проступает сомнение. Она уже готова поверить, что это шутка. Хотя подчеркну: чтобы понять, что Маша шутит, надо ее очень хорошо знать, поскольку играет она отменно.

– Я пойду ее повешу на самое видное место в ванной! И всегда буду на нее смотреть и беречь ее! Спасибо тебе, моя любимая мамочка, ты так заботишься о нас, своих детях! – со сценическим пафосом продолжает радостно орать Маша, в глазах прыгают чертики.

Наташа хмурится, силясь понять, что здесь происходит и не нужно ли на всякий случай сигнализировать Астахову про ситуацию в семье.

– Маша, ну хорош! Очень смешно, спасибо, ты свободна.

Я еще могла разрулить ситуацию и рассказать про зуб. Если бы девочка угомонилась и ушла молча. Но это ж Маша. Уже в дверях она обернулась и сделала контрольный выстрел:

– А ту тряпку от машины, которой я до этого мылась, уже можно выкинуть?

Наташу сдуло от нас как сквозняком. Завтра все будут знать, что на дни рождения дети получают от меня губки и носки, а в скоромные дни боятся к автомобильной ветоши притронуться без спросу.

Наташу я знаю. Все, можно искать другую работу.

Продолжение следует

Галиной СОЗАНЧУК