Котята и мышата

Когда начинаешь писать текст, в голову могут приходить самые невероятные вещи. Куски стихов, обрывки песен. «Вы слыхали, как поют дрозды?», например. К чему это? Может быть, к тому, что я хотел спросить читателей, видели ли они, как резвятся котята.

Не поленитесь, понаблюдайте. Это только кажется, что они играют. На самом деле котята тренируются, готовятся к взрослой жизни. Пусть в доме, где они живут под вашим покровительством, им ничто не грозит, все равно – грызя ваши тапочки, они видят перед собой будущего противника.

Раньше, много лет назад, и дети играли. Вы не поняли? Повторю, выделив ключевое слово. Дети и-г-р-а-л-и. Они делали именно это, а не проводили время за компьютером или игровой консолью.

В одна тысяча девятьсот пятьдесят третьем году отец сделал мне фанерный кинжал – как у Маленького Мука. Через два года мы с приятелем нашли на стройке дранки (тонкие деревянные планки, которыми обшивали стены перед штукатуркой), и вскоре фехтовали отличными шпагами. Как мушкетеры. Ну, а в третьем классе мы рубились мечами, сделанными из обручей, которыми стягивали бочки. Надо было найти железнодорожный костыль, отбить его, чтобы получилось зубило, затем разрубить обруч, выпрямить его, сделать рукоять, и уверяю вас, многие из моих сверстников, в том числе и я, получали, приходя домой, не только порицания, но и первую медицинскую помощь – пальцев мы не отрубали, но кровь текла.

Что еще? Когда я учился в пятом классе, рядом с нашим домом была стройка. На всех ее этапах, от нулевого цикла до подведения под крышу, здание служило нам ареной игр, среди которых были и достаточно опасные.

При всем при этом я и мои приятели не были шпаной, как тогда говорили. Мы учились на четверки и пятерки, занимались в самых разных кружках. Много читали, и все наши жестокие, так сказать, игры так или иначе были навеяны прочитанным. Отыграв свое, мы вступали во взрослую жизнь.

Недавно на одном из российских сайтов я прочел о двух случаях. Один закончился благополучно, чем завершился другой, я не знаю. Оба они произошли в Норвегии и связаны с тем, как в разных странах относятся к детям. Вернее, как демонстрируют это отношение. У двух русских семей, живущих в Норвегии, социальные службы отняли детей. В первом случае это произошло из-за того, что ребенку дома удалили молочный зуб. Во втором – мальчик рассказал в школе, что его дома закрывали в шкаф. Зуб действительно удалили. Ну, может быть, он сильно шатался, и ему просто помогли. Что с ребенком – не знаю. А вот в шкаф никто никого не закрывал – мальчика неверно поняли. Он передавал рассказ своего отца о его детстве. Этого мальчика вернули.

Конечно, в первом случае надо было повести ребенка к дантисту. А во втором – отцу нечего было рассказывать о сомнительных методах воспитания, которым он подвергался. Но в середине прошлого века то, что происходило в обеих семьях, было в порядке вещей, и, я думаю, не только в России. С тех пор  прошло много времени и все изменилось. Появись на улицах американских или европейских городов дети с мечами, сделанными из железных обручей, это вызвало бы такой же переполох, как самодеятельная стоматология.

Для многих такое детство проходит бесследно, не вызывая во взрослой жизни никаких эксцессов. С другими – сложнее. Не наигравшись, не пожив в шкурах игровых персонажей (казаки, разбойники, гангстеры, полицейские и так далее), некоторые из них легко подпадают под сомнительное обаяние сильных, как им кажется, личностей. Для потомков мигрантов-мусульман, живущих в Европе, таковыми оказываются исламские проповедники.

Часто случаи приобщения мусульманской молодежи в странах Европы к радикальному исламу объясняют оторванностью этой молодежи от коренных жителей. Это верно лишь отчасти. Есть множество случаев, когда внешне благополучные молодые люди, вполне интегрированные в общество, бросают все и едут в Сирию или Ирак воевать на стороне «Исламского государства». Еще удивительнее выглядит появившаяся недавно тенденция среди мусульманских девушек Европы. Они едут на Ближний Восток в рамках сексуального, так сказать, джихада, для того, чтобы скрасить жизнь тех, кто воюет.

Организаторы ИГ учли очень многое. Их бойцы в подавляющем большинстве не выглядят оборванцами, как афганские душманы восьмидесятых годов. Они хорошо экипированы и вооружены. Они разъезжают на пикапах с установленными в кузове крупнокалиберными пулеметами. На руках у них перчатки без пальцев. Они в бронежилетах и «разгрузках». Оружие – на согнутых в локтях руках. Они похожи на персонажей компьютерных игр. Мне даже кажется иной раз, что они не думают всерьез о возможности гибели. Надо просто вновь начать играть на недоигранном уровне. И почаще сохраняться.

Я тут, конечно, кое-что упрощаю. Может быть, даже многое упрощаю. Но в чем-то, сдается мне, я прав. Иначе откуда бы было в сети столько фотографий участников различных конфликтов, членов всяческих бригад, ополчений и просто террористических формирований, на которых они именно так и демонстрируют свою, как говорится, крутость. Это, по-моему, все из-за детства без игр.

Котята вырастают, и уже не используют когти и зубы без причин. Они не убивают мышей просто так, от нечего делать. Они жестоки ровно настолько, насколько им это необходимо для жизни. В отличие от людей.

Сергей ВОСКОВСКИЙ