Дом

Все покупают дома, и мне жена спать не даёт. В постели только и разговору: все покупают дома, чем мы хуже других? Зачем мы сюда приехали? Капцунские уже купили, Склоцкие уже купили и продали, Гроцкие вот-вот купят… И так каждую ночь, и сил больше нет, и аргументов против не хватает. Голова начинает сохнуть, урывками снятся Гроцкие, Склоцкие и Капцунские с их домами, с их долгами… Жена продолжает давить и сбоку, и сверху, и снизу. Все! Завтра идем смотреть дом! Приехали, смотрим: изба избой. Две спальни наверху, одна маленькая кухонька внизу, туалет где-то сбоку… Цена вызывает легкую тошноту…

Агент успокаивает, он тут же расписывает все это на тридцать лет, предлагает деньги взаймы на первый взнос, жена ходит по дому, охает и ахает, ее приводят в восторг блестящие ручки на дверях, камин с решеткой, почему-то напоминающий мне Лубянку, ей нравятся соседи, которых она еще в глаза не видела, она восторгается видом из кухонного окна на море и обратно… Агент торопится, ему некогда, у него есть другие клиенты, наверное, не мы одни такие бездомные. А жене так нравится здесь, что она готова растянуться на полу у камина с решеткой, напоминающей мне Лубянку, и чувствовать себя такой же счастливой, как Гроцкие, Склоцкие и Капцунские…

Мы купим этот дом, мы влезем в него и в долги, мы снова себе будем отказывать во всем, как в Москве, где мы не имели своего дома и уехали оттуда потому, что уехали Гроцкие, Склоцкие и Капцунские, чем мы хуже их… «А вдруг, – думаю я, – они заведут себе новенькую идею: скупать нефтеналивные суда или стороны Бермудского треугольника, или космические ракеты с атомными боеголовками, которые после падения советской власти уже начали поступать на рынок…»

Олег КОФМАН