Заговор против Америки

Скверный анекдот

Не сравниваю, конечно, упаси боже, но я решил в ответ отшутиться: «А где я?» – и поведал ей, какая у нас тут кафкианская свистопляска с утверждением верховного судьи, которого обвиняют в том, что тридцать шесть лет назад на школьной вечеринке этот мальчик приставал к девочке.

Было, не было и быльем поросло. Святой человек, коли никаких больше грехов за Бреттом Кавано не числится, и был вытащен этот гипотетический школьный эпизод в качестве ultima ratio, чтобы забанить его кандидатуру на этот пожизненный пост: Верховный суд в Америке – типа совета старейшин в первобытных племенах. «Бери выше, – слышу я внутренний голос, который, правда, доносится снаружи. – Типа сионских мудрецов, коли верховные судьи принимают судьбоносные для страны решения».

Пусть так, не в том дело. Кончился этот скверный анекдот, как в голливудских фильмах – хеппи-эндом, республиканский кандидат Бретт Кавано стал верховным судьей, несмотря на мощное всеми правдами и неправдами сопротивление демократов, идеологически накренив этот высший орган в консервативную сторону. Однако больше недели Америку трясло, как наши груди (и далее шпарь, читатель, по хрестоматийному «Бородино»). Вся страна прилипла к телеэкранам: «Она сказала…», «Он сказал»; пусть кто из них жертва, она тогда или он сейчас, зависит от того, как посмотреть. Страна разошлась во мнениях, хотя хор ниспровергателей выдвинутой президентом Трампом кандидатуры был в разы громче; из каждого утюга неслось: «Судью на мыло», – если воспользоваться футбольным мемом советских еще времен; Америке было больше ни до чего. Если бы во время этих слушаний в сенате началась Третья мировая война, никто здесь, боюсь, не обратил бы на это внимания.

Смерть американской демократии?

Шутки шутками, хотя на самом деле это было испытание американской демократии, которое она выдержала, а могла не выдержать. Дело не только в том, что республиканцы одолели демократов в канун промежуточных выборов и что праздник на улице Трампа, коего я – объективный, смею надеяться, биограф. Демократы потерпели сокрушительное поражение, забив гол в собственные ворота, что, вероятно, скажется 6 ноября на выборах: про нижнюю палату американского конгресса не скажу, но в верхней, сенате, республиканцы, скорее всего, удержат большинство.

Кто спорит, нам не дано предугадать, как наше слово отзовется, но чтобы так стопудово лажануться, сделав ставку на престарелую «жертву» сексуального харассмента в 14-летнем возрасте, это надо суметь! Притом что в самый разгар оголтелой охоты на «ведьму» – судью – стали появляться все новые и новые «жертвы» его сексуального непотребства, пусть и предполагаемого («#me too), презумпция невиновности сменилась презумпцией вины, к демосу (народу) присоединился охлос (быдло), хотя поди разбери, где кто, почти все СМИ встали на сторону девочек, оскорбленных мальчиком Бреттом Кавано. Демократам казалось, что победа у них в кармане. И не только демократам.

Бывший верховный судья Энтони Кеннеди, тот самый, который добровольно сложил с себя полномочия, и на вакантное место Трамп выдвинул Бретта Кавано, был настолько напуган всей этой беспрецедентной вакханалией, разве что к суду Линча не призывали, что напрямик заявил: «В стране наблюдается смерть и упадок демократии». Упадок американской демократии – несомненно, а смерти удалось избежать чудом, когда тайно управляемая охлократия была введена в рамки конституционной законности. Я говорю о самом мощном инструменте демократии – процедуре голосования, в результате которой Бретт Кавано был утвержден верховным судьей. Однако это не только его личная победа, не только предвыборная виктория республиканцев и триумф президента. Главное – это победа демократии над заговором против демократии. По сути этот заговор против демократии был заговором против Америки. Вот почему лично я далек от эйфории. Наоборот, нахожусь в тревоге за мою страну. То, что Америка на этот раз выдержала испытание, вовсе не значит, что она его выдержит в следующий раз.

Все к лучшему в этом лучшем из миров?

У покойного Филипа Рота, последнего классика американской литературы, есть псевдоисторический роман, написанный в сослагательном жанре альтернативной истории.

Прошлое не могут изменить даже боги, да? Зато писатель может. Чему доказательство – этот роман, так и названный: «Заговор против Америки». Мгновенный бестселлер, он написан в 2004 году, сюжет разворачивается в начале 40-х прошлого века, а теперь стал снова актуальным, на злобу дня, и на него ссылаются трамписты и антитрамписты, обвиняя друг друга в тайном заговоре против Америки.

По сюжету этого романа-дистопии, на выборах 1940 года победил не Франклин Делано Рузвельт, а Чарльз Линдберг – да, тот самый летчик, который первым совершил беспосадочный перелет из Лонг-Айленда в Париж на борту крошечного дельтаплана «Дух Сент-Луиса» и стал после этого общенациональным американским героем. Политические взгляды Линдберга известны: антисемит, симпатизирующий нацистам. Когда он встречался с автомобилистом Генри Фордом, а тот издал на свои деньги самый известный фальшак всех времен и народов, «Протоколы сионских мудрецов», то разговоры двух этих великих американских мужей велись исключительно о евреях: страшнее кошки зверя нет. Для мышек, пусть обе эти «мышки» – и медийные титаны той достославной эпохи.

Все это документально зафиксировано, а в романе «Заговор против Америки» Генри Форд оплачивает избирательные расходы Чарльза Линдберга, и тот, став президентом, что вполне могло случиться, учитывая его популярность, заключает в Рейкьявике сепаратный мир с Гитлером, а в самой Америке начинает медленную, но масштабную антиеврейскую кампанию. Как сложилась бы американская история дальше? До американского Аушвица сюжетный драйв не доходит, но только потому, что действие романа «Заговор против Америки» многозначительно обрывается в 1942 году, когда герои – не только евреи – находятся в сумеречной зоне кошмаров и еще худших предчувствий.

Хотя альтернативный роман Филипа Рота обращен в гипотетическое прошлое, в контексте нынешнего времени он читается как предупреждение на будущее. Американская демократия сравнительно молодая – по сравнению с европейскими демократиями, но она с годами изнашивается и становится все более уязвимой к вызовам не только извне, но и изнутри. А тем более к заговорам, которые плетут против нее те, для кого цель оправдывает средства.

Я допускаю, что в последнем случае заговорщиками двигали благие, с их точки зрения, намерения: не допустить нарушения эквилибриума в Верховном суде с перекосом в консервативном направлении. Более того, могу представить, что обвинительница судьи полагала свой наговор ложью во спасение, а саму себя – Жанной д’Арк. Вослед Ежи Лецу: меня не интересует моральная сторона политики, боже упаси! Что я, мистик? Единственный гарант демократии – это приоритет конституционных норм над эмоциями. Без разницы, к какой партии принадлежат эмоционалы и экстремисты.

Все хорошо, что хорошо кончается?

Все к лучшему в этом лучшем из миров?

Пока что.

Владимир СОЛОВЬЕВ,

Нью-Йорк