Взрослые и дети

На днях в Лондоне рядом с парламентом активисты International Rescue Committee устроили инсталляцию из спасательных жилетов, брошенных в Греции добравшимися туда по морю беженцами. Идея не нова. Из спасжилетов выкладывали пацифик на Лесбосе, ими увешивали фронтон театра в Берлине. В память о погибших по дороге в Европу мигрантах. На сей раз организаторы особо подчеркнули, что из двух с половиной тысяч жилетов почти семьсот принадлежали детям, и на них до сих пор сохранились наклейки с диснеевскими персонажами.

Несмотря на то что во всем многообразии живой природы человек занимает совершенно обособленное положение, есть одна позиция, которая роднит его и с малой птахой, и с громадным китом, – заботливое отношение к потомству. Это заложено на подсознательном уровне. Использование пропорций младенца, например, при изображении даже детеныша животного, вызывает у человека неосознанную симпатию и желание защитить. Такой прием используется в мультипликации, книгоиздательстве, рекламе. И не только.

Всякий раз, когда детская тема начинает педалироваться в рамках развития той или иной ситуации, следует ожидать ее, ситуации, обострения.

30 сентября 2000 года Джамаль а-Дура и его двенадцатилетний сын Мухаммад были сняты телеоператором во время перестрелки между израильскими солдатами и полицейскими Палестинской автономии. Запись, смонтированная из кадров этой съемки, и нарезанные из них фотографии стали основанием для обвинения Израиля в убийстве ребенка. Те, кто хотел, давно уже ознакомились в Сети с опровержением арабской версии, но факт остается фактом: левые использовали фотографии неподвижного ребенка на руках его отца в качестве одного из поводов для начала второй интифады.

Результатом «восстания» стал экономический спад в Израиле и автономии и человеческие жертвы с обеих сторон. Я не знаю, сколько погибло детей палестинских арабов, известно, что там лишь радуются появлению новых «мучеников», но вот организация Kids for Kids, основанная в декабре 2000 года для помощи израильским детям, пострадавшим от террора, в 2010 году обнародовала такие цифры. В ходе интифады убитых более 200, осиротели 917, ранены 2007. Здесь даже не упоминались тысячи психологических травм в результате терактов, бомбардировок, снайперского, минометного и ракетного обстрелов.

2 сентября 2015 года при попытке семьи пересечь Средиземное море погиб трехлетний Айлан Курди. Фотография его тела, вынесенного на берег, была опубликована во всем мире и стала поводом для обвинения президентом Турции Европейского союза: он заявил, что ЕС превратил Средиземное море в «кладбище беженцев».

Фотография Айлана Курди использовалась для обоснования различных инициатив по выработке общественного мнения в пользу приема как можно большего количества мигрантов странами Европы.

В конце июля нынешнего года в Сети появился видеоролик, снятый на еженедельной акции палестинцев деревни Наалин против разделительного забора. В кадре отец с маленьким сыном на руках приближаются к джипу, рядом с которым стоят солдаты пограничной службы. Отец опускает ребенка на землю и подталкивает его к солдатам, чтобы тот кинул в них камень. При этом он кричит: «Давайте, убейте моего сына!»

Несмотря на то что ролик никак не мог повредить репутации Израиля, да и выложен он был пресс-службой ЦАХАЛа, в Рамалле попробовали все же выжать и из него агитационную пользу. Саиб Арикат, один из деятелей автономии, сказал, что это оккупанты вынуждают палестинцев посылать своих детей на прорыв израильских блокпостов, а злосчастный отец в течение многих лет подвергался физическому и моральному насилию со стороны израильских солдат.

Бывают, разумеется, и случаи, которые не могут принести пропагандистского выигрыша, и тогда судьбы детей замалчиваются. Так произошло, когда в Сирии боевики одной из оппозиционных группировок отрезали голову восьмилетнему мальчику, объявленному солдатом правительственных сил. Фотографии казни вместе с сообщением о ней были выложены в твиттере. Но никто в мире не обратил на это внимания, несмотря на то что казненный был ребенком и палестинцем – его убили не евреи и не европейцы.

Акция в Лондоне, с которой мы начали разговор, должна была, по замыслу организаторов, обратить внимание мировых лидеров не только на страдания детей, но и на миграционный кризис в целом. Побудить их принимать больше беженцев в своих странах. Начать формирование более ответственной и предсказуемой системы реагирования на перемещение больших групп беженцев и мигрантов. И повод для этого был – предстоящий саммит ООН по проблемам миграции.

Пленарное заседание высокого уровня Генеральной Ассамблеи ООН для решения проблемы перемещений больших групп беженцев и мигрантов, как официально называлось мероприятие, состоялось 19 сентября, и на нем была принята «Нью-Йоркская декларация о беженцах и мигрантах».

Текст этого документа на сайте ООН пока представлен проектом от 13 сентября, но это неважно. Важно то, что ООН считает миграцию и ее рост явлениями положительными, благодаря которым «мы живем в лучшем мире». Единственное, что беспокоит эту организацию, – вынужденное переселение. В документе констатируется появление нового фактора – перемещения больших групп беженцев и мигрантов, и что он имеет трансграничные политические, экономические, социальные и гуманитарные последствия. Выражается глубокая солидарность, высказывается решимость, заявляется об осознании общей ответственности, и так далее и тому подобное.

Главное, что можно уяснить, пробившись через дебри чиновничьих канцеляризмов, это отсутствие ресурсов для решения проблем, связанных с «перемещением больших групп», а также энтузиазма стран-реципиентов, на которые и возлагаются поиски ресурсов.

Венцом всего можно считать намерение заключить в 2018 году глобальный договор о беженцах. Следовательно, имеется в виду, что, начавшись, процесс будет длиться столько, сколько ему, процессу, будет необходимо для какого-то логического завершения.

И, естественно, текст декларации содержит слово «дети» в самых различных контекстах и сочетаниях, и может создаться впечатление, что вся затея с заседанием высокого уровня вызвана лишь заботой о детях.

Между тем в прессе опубликовано множество свидетельств того, что дети используются мигрантами в качестве своеобразного пропуска. Что дети зачастую перемещаются без матерей, лишь в обществе молодых мужчин. Что дети по дороге пропадают. Что уже в принимающих странах зафиксировано огромное количество пропавших детей.

Мы начали наш разговор с рассуждения о магии визуального детского образа. Но этот образ может работать и в вербальном варианте. И международные организации, позиционирующие себя в качестве защитников детей, должны уметь отличать и пресекать те случаи, когда спекуляция на детской теме ведется в корыстных целях. В чем бы эта корысть ни заключалась.

Сергей ВОСКОВСКИЙ