Приготовишка

Cовсем недавно я окончил институт. Кто сказал «с отличием»? Нет, я был нормальным студентом, хотя и не жил в общежитии. Вопрос о распределении на работу вообще не поднимался. Мой отец в день, когда обсуждался вопрос, а в какие вузы меня не примут, произнес:

– Монтаж – школа жизни!

Естественно, моя мама сразу парировала:

– Тюрьма – тоже школа жизни! Или ты хочешь, чтобы твой сын, как Максим Горький, таскал на своем горбу круизные лайнеры вдоль Одессы? Или как Веня Дымшиц, это у которого папа Эммануил, стал министром при Косыгине?

На что мой отец ответил кратко и внятно:

– Министром? Не дай бог.

И я попал на монтаж турбин.

На вокзале мне надавали кучу советов. Как родители, так и друзья. Ну, родительские советы предсказуемые. Главное – не забывай про письма! И каждые три дня.

А вот советы друзей почему-то носили слегка выраженный сексуальный характер. Ну, например, что-то типа: не делись с замужними женщинами подробностями из жизни в детском саду. Не говори с ними о работе. Не угощай их сырниками в сметане. Не передавай их мужьям привет. И не дари их детям подарки.

А, ну да, и главный совет: держись как можно дальше от незамужних. Весь опыт этих советчиков был основан на рассказах Мопассана.

Кто и зачем сунул мне в сумку классику сталинских времен о воспитании детей в семье, понятия не имею. А когда я обнаружил, что гигиенический набор (зубная паста, мыло «Хозяйственное», щетка, расческа и почему-то порошок от тараканов) завернут в плакат об опасности внебрачных связей, то я понял, что только друзья способны на это.

Довольно быстро я вписался в работу. Я просто подражал своему старш֗ому. Он ходил медленно, никому не заглядывал под руку, говорил мало, веско и так начальственно, что никаких сомнений в его авторитете не было. Я ходил медленно, всем заглядывал под руку, говорил мало (поскольку не знал предмет) и задавал много вопросов. Ну, это понятно: я учился прямо на железе.

Ко мне относились как к местной достопримечательности. Это началось сразу по приезде, когда я, свежевыловленный инженер по турбинам, зайдя в машинный зал электростанции, громко спросил:

– А как выглядит турбина в природе?

Когда мне показали, то я, совершенно искренне:

– Вот такая здоровая? Ничего себе!

После этих реплик мне прощали все. Но относились хорошо и отвечали на все мои вопросы. И что-то в мозгах оставалось.

Но повезло мне еще и в том, что все монтажники были опытными, знали свою работу и мое участие в процессе требовало одного: не вмешиваться. Меня это устраивало. Бывали дни, когда ни моему старш֗ому, ни мне вообще можно было не появляться на работе. Если надо, нас найдут.

В такие дни мы шли на берег великой реки. Там у моего начальника стояла небольшая моторная лодка типа «Казанки». Мы выходили на фарватер, и мне приказывалось смотреть в оба. Я устраивался на носу и внимательно проглядывал речную даль. В нужный момент я кричал:

– Идет один! Можно! Больше никого!

Старшой по должности, буду называть его просто пан Анатоль, медленным кивком одобрял мое донесение и направлял лодку прямо на цель. А цель – огромная баржа, загруженная под завязку суперспелыми арбузами. Таких даже на рекламе не увидишь. Она везла это сокровище с юга в великий город, который был где-то в сорока километрах к северу.

Мы подходили к тому борту, где, несмотря на июльскую жару, сидел закутанный в тулуп дед с берданкой. Охранял груз от пиратов. Пан Анатоль негромко, но очень звучно командовал:

– На абордаж!

Мы подходили вплотную к барже, я протягивал деду рубль и указывал на нужный арбуз. Один из критериев выбора – чтобы деду не надо было подниматься. Он просто кивал головой, я дотягивался до арбуза, а они все как на подбор, и мы, раскланявшись, отплывали.

После этого наша лодка выправлялась на старик, где было огромное количество маленьких островков с мягкой и низкой травой, как, наверное, в Лилипутии. Нож для таких арбузов – это насмешка. Нужна гильотина. Мы разбивали арбуз руками и ели это чудо до тех пор, пока только корки от него не оставались. Правило простое: ничего не оставлять врагу.

Конечно, после такого возлияния ни думать, ни двигаться возможности не было. Часа два. Тишина, тихий плеск воды, ветерок, отгоняющий комаров, и ощущение полного ренессанса в животе. Это после мрачного средневековья рабочей столовки.

Я и пан Анатоль жили в одной комнате, которую арендовал наш завод. Кроме двух кроватей, мебели не было. Из удобств – туалет при входе. Душ – это уже на работе. Каждое утро пан Анатоль, которому очень бы подошел титул «святой отец», звучным басом рокотал:

– Сын мой! Не согрешил ли ты в мыслях?

На что я по традиции отвечал:

– Не смог, святой отец! К ней соседка зашла за солью.

– Да, мой сын, у дьявола много ипостасей. Ну, пора совершить омовение и отравиться в нашей столовке. Давай быстрее, добреешься уже дома. Через полтора месяца. Сегодня устанавливаем опоры под подшипники по бор-штанге. Надо явить им наш светлый облик. Давай живей!

Вскоре пан Анатоль решился доверять мне небольшие задания. А чуть позже доверился настолько, что оставил весь монтаж на мое попечение. Тем более что монтаж блока практически завершился.

До пуска блока оставалось совсем немного. И в один из дней меня пригласили отметить окончание монтажа с бригадой монтажников. Это был тот случай, когда выражение «накрыли поляну» точно соответствовало истине.

На траве, в тени, была расстелена громадная брезентовая полость. На ней стояли в больших количествах помидоры свежие и маринованные, огурцы свежие и маринованные, яблоки, вишни, моченые яблоки, варёная картошка, мясо жареное и вареное нескольких видов, много хлеба. В центре – здоровенная бутыль чистого спирта. Это который 96 градусов крепости. Она была обложена льдом. То есть имитировала шампанское.

Где-то с утра человек пять молодых монтажников были освобождены от работы и посланы на берег великой реки за рыбой. Рыба присутствовала в жареном виде в большом количестве. А также кислая капуста. Неподалеку стояло ведро с родниковой водой. Стояло в тени.

Нас было человек тридцать. И откуда-то появились молодые смеющиеся девчонки. Если бы мне хоть кто-то сказал, что это наши теплоизолировщицы, которых зовут шамотницами, никогда бы не поверил. Когда они работают, то видны только глаза. Все остальное скрыто мешковатыми комбинезонами. Работа вредная и тяжелая. Поэтому когда видишь молодые и смеющиеся лица, то кажется, что это всё подмена.

– Ну что, всё готово? – это бригадир.

– Нет. Младший шеф еще не обучен (это обо мне).

– Обучить! Дамы ждут (общий хохот).

Сидящий рядом со мной:

– Спирт пил?

Это момент истины, и лгать нельзя.

– Не-а.

– Значит так. Самое главное – не глотай. Это не кефир. (Общий смех. Я – в центре внимания. Внимание дружелюбное.) Просто лей в глотку, пока не кончится.

– Кто: я или спирт? (Хохот.)

– Эй, Любаша, смотайся к воде и налей стакан для маленького шефа. Еще раз: открывай пасть и лей продукт внутрь. Не вдыхай. Сразу как выпьешь, вот тебе стакан с водой от Любаши, она тебя любит. (Следуют комментарии. Я их опускаю.) А потом сразу соленым огурчиком занюхаешь. Постой, а ты что-нибудь ел с утра? Что? Конфеты «Ромашка»? 100 грамм? (Веселый смех. Комментарии опускаю.)

И тут я замечаю, что неподалеку от меня стоит ведро, до половины наполненное куриными яйцами. Сырыми, естественно. Сидящий со мной рядом берет одно яйцо, указательным пальцем пробивает в нем дырку и подает мне:

– Давай одним духом!

– А зачем?

– Давай-давай! Это чтобы ты желудок не обжег. Смазка нужна.

Я втягиваю в себя содержимое двух сырых яиц.

– Все. Маленький шеф готов. У всех под мениск налито? В общем, за все хорошее! Дамы, вас ждут… Вздрогнули!

Следуя совету, я открыл рот, мысленно простился с родными и близкими и, не глотая и не вдыхая, вылил в себя 200 граммов чистого медицинского спирта. Оказалось, что это просто, ибо после первых капель мое горло и всё, что с ним связано, мгновенно задеревенело. Вот есть, а вот уже и нет. У меня сразу же в руке оказался стакан с водой, которую я выпил, уже мало что чувствуя.

Потом почему-то я сделал попытку лично поблагодарить Любашу за стакан воды. Я так и не понял, или я сел рядом с ней, или она подсела ко мне. Еще я помню, что накинулся на моченые яблоки. Заедал я их жареной рыбой и кислой капустой. О своей репутации как представителя завода-изготовителя я не беспокоился. Если бы беспокоился, то на этот пикник не пошел бы.

Естественно, когда я проснулся утром у себя в комнате, то чувствовал себя, как и положено, очень вшиво. Но работу никто не отменял. Я явился на работу вовремя, стараясь не думать о том, как вел себя вчера и кто дотащил меня на второй этаж. А также вообще не хотел думать, кто меня раздел и уложил в кровать. При этом все мои вещи аккуратно лежали на стуле у кровати.

Несколько напряженно я встретился со своей бригадой, но ничего – ни подсмеивания, ни смешков, ни каких-либо комментариев насчет вчерашнего пикника – не было. Работа и только работа. И лишь во время ланча бригадир – так, между прочим:

– Неплохо для первого раза.

– Ты о чем? – хотя я прекрасно понимал, о чем.

– Умеешь держать удар. Пока еще. И пойди найди Любашу и скажи ей спасибо.

У меня пересохло в горле:

– Спасибо за что?

– Ты где проснулся утром? В канаве или дома? Она тормознула машину какого-то завмагазином – вот ты и дома. А все остальное у нее выпытывай!

– А где они сейчас пашут?

– Та где-то на главном паропроводе последний лоск наводят. Найдешь.

– Та как-то неудобно и вообще…

Бригадир рассмеялся:

– Неудобно? Ты хоть помнишь, какие анекдоты вчера травил? Парни обхохотались! А дамы, и Любаша особенно, не знали, куда бежать. Да шучу. Хорошие анекдоты. Всем понравилось. Похабщины не было.

И когда уже выходил, то, не оборачиваясь, добавил:

– Я бы сам тебе кислород перекрыл, если бы при Любочке что-то горбатое сказал. Мне жена бы голову снесла. Не хотела, чтобы дочка пару месяцев подработала на монтаже. Всех предупредил, что моя дочь и никаких матюгов или похабщины.

– Твоя дочь? Ты что, очумел, дочку в шамотницы записал? Чего, не знаешь, кто там иногда работает? И работа…

– Знаю. Ей только восемнадцать. Пусть увидит, каково оно.

Он помолчал и добавил, закрывая за собой дверь:

– Школа жизни.

И я понял, что в этой школе я еще приготовишка.

1. Так называют старое русло реки.
2. Теплоизолировщицы, которые наносят изоляцию на оборудование, сильно нагревающееся в процессе работы. Обкладывают такое оборудование стекловатой или шамотным кирпичом. Та еще работа!
3. Женщины спирт не пили. Для них было доставлено хорошее вино из местного продмага. Таки хорошее. И в небольшом количестве. Молодые женщины всё-таки…

Alveg Spaug©2023