Повязка Фемиды

Живя в Америке, в Сан-Франциско, я практически ежегодно привлекался к разного рода судебным собраниям в качестве потенциального кандидата в состав коллегии присяжных. Поначалу я не хотел этого. Причин было несколько: ограниченное знание языка (на первых порах); невозможность отложить на время заседания мои служебные обязанности; неуверенность в своей способности справиться с моральной ответственностью за решение чьих-то судеб в новой для меня стране.

Наконец, когда меня в очередной раз пригласили поучаствовать в селективном отборе заседателей, во мне произошел какой-то перелом и я внутренне почувствовал в себе силы занять скамью присяжных. При этом одного моего желания было недостаточно. Ко всему прочему, надо было убедить судью, судебных клерков, прокурора и адвокатов, которые принимали участие в отборе кандидатов на данное судебное заседание. Утверждение присяжных принималось коллегиально при закрытых дверях и объявлялось поименно после окончания отбора. Не вошедшие в список отпускались до следующего года.

В тот раз слушалось дело двух грабителей, которые, проникнув в дом под видом наемных работников, обчистили его. Каждый из тех, кто остался в зале заседания, а их было около ста человек, явно не подходящих по параметрам для исполнения обязанностей заседателей, держал речь и отвечал на вопросы судьи и всех тех, кто был потенциально задействован в готовящемся судебном процессе. И я там был… Моя речь вызвала умиление судьи в той ее части, где я рассказывал о своем уважении к полиции города, отвечая на поставленный об этом вопрос. Сейчас немного отвлекусь и объясню причину моего уважения.

В сентябре 2012 года мы с семьей возвращались из Сан-Диего, где проводили отпуск. В аэропорту Сан-Франциско, по дороге домой, перегрузили нашу поклажу в такси и с легким сердцем поехали в город. Но по пути я обнаружил пропажу моего портативного компьютера. Стали вспоминать и пришли к выводу, что забыли его на вещевой тележке, когда загружались в такси. Да ладно бы только сам компьютер. В нем хранилась очень важная информация. Это была для меня настоящая потеря.

Уже из дома я стал названивать в бюро потерь и находок аэропорта. Многократные нервные попытки что-то выяснить наконец увенчались успехом. Мне сообщили, что компьютер был найден одним из полицейских аэропорта и находится в бюро находок. Я могу приехать и забрать его.

Полицейский, задав мне несколько наводящих вопросов и убедившись, что компьютер принадлежит именно мне, с готовностью его вернул. На радостях я попытался его отблагодарить, предложив в качестве вознаграждения сто долларов. Несмотря на то что я настаивал, полицейский был непреклонен и от вознаграждения категорически отказался.

– Хорошо, – говорю. – Как иначе я смог бы вас отблагодарить?

– Ну, если ты так уж этого хочешь, можешь написать письмо нашему руководству, – предложил мой спаситель.

Я записал его имя, номер жетона и по приезде домой, не откладывая в долгий ящик, написал письмо самому шефу городской полиции Gregory P. Suhr, где сообщил, как страж порядка Michael Regalia помог мне, и выразил свою глубочайшую благодарность.

19 сентября 2012 года, то есть буквально через несколько дней, получил ответ, лично подписанный четырехзвездочным шефом полиции Сан-Франциско. Храню это письмо до сих пор, поэтому и указываю точную дату. Автор ответа выразил удовлетворение тем, что мне смогли помочь, сообщил, что моя благодарность передана начальнику полицейского и подшита в личное дело последнего. К этому прилагалась собственноручная подпись. Вот это да! Моя полиция меня бережет! И как мне остается после этого относиться к полицейским?!

…Долгая процедура селекции усадила меня в конце концов на место в первом ряду отобранных двенадцати присяжных. Ура! Повторяю, моя речь умилила судью. Но… Против персонально моей кандидатуры в уже отобранном жюри неожиданно выступили адвокаты обвиняемых. По их мнению, в процессе слушаний и вынесения приговора, испытывая нескрываемое уважение к полиции, я мог бы предосудительно повлиять на ход обвинения в сторону, противоположную той, которой придерживались адвокаты – защитники обвиняемых. И что вы думаете? Это и стало решающим фактором в моем дальнейшем пребывании, а вернее отсутствии в команде «двенадцати стульев», один из которых первоначально по праву принадлежал мне.

Вот так мое однажды созревшее желание непосредственно поучаствовать в судебном заседании в качестве активного представителя общественности не нашло применения. О своем решении судья сообщила публично, открыто объяснив причину отставки. Я был удален с места, где должен был свершиться мой триумф на ниве торжества Фемиды.

С тех пор нет-нет да и вспомнится та моя попытка решить чью-то судьбу. Не случилось…

Александр КАШЛЕР

Сан-Франциско