Мы все на войне
Меня не удивляет, но восхищает количество людей, бросившихся в течение суток сдавать кровь, подвозить солдат на базы, готовить им еду, покупать все, что нужно и не нужно им.
Нет, я не удивлен. Такие мы. Кто здесь живёт достаточно давно, знает, что израильтяне сильны именно этим. За минуты становятся плечом к плечу незнакомые люди, без сантиментов и лишних движений делают общее дело.
Все служили ведь. Ну или почти все. Или дети их. Или внуки. Какая разница, кому зашить штаны, ведь ты все равно чей-то еврейский внук, как говорила одна бабушка в старом Вильно? Какая разница, откуда и когда ты приехал, если твой сын с моим сейчас в одном танке?
Общая тревога, общая радость. Вот он позвонил. Нет, не он. Твой. Другой. Какая разница, значит, твой позвонил. И вот уже он меня утешает и говорит: скоро позвонит, бро. Ну, сам понимаешь… И тебе уже легче, ты понимаешь , что не один на этой войне. Ведь мы все на ней.
Ночью гулял по мошаву, не смог заснуть. Знаете, сколько народу я встретил? Это не те, кто бегает для здоровья или совершает пешие прогулки. Люди вышли с собаками охранять мошав. Не договариваясь .
Решили подежурить. С оружием и служебными собственными собаками. Рядом Дженин. Рядом Тулькарм. Есть, конечно, полиция. Дежурит джип. Ну и что? А тут мы , нас много, с псом и с оружием.
Все равно ведь не спится? У каждого, у каждого … у кого муж, у кого сын, у кого дочь, у кого внук – на войне. Ну и мы, значит, вроде. Да не вроде. Мы все на войне. Вся страна.
Это мой Израиль. В который я давно приехал и не собираюсь уезжать .
А теперь расскажите мне про тыквенное латте в Питере, про цены дешёвые в Европе и про сервис американский. То, что не успели до войны рассказать.
Ну чего вы? Давайте… вот я же сел слушать. Нечего сказать? Ну ладно. Мы поехали дальше солдат подвозить. И вам советую чего-нибудь полезное сделать. Для себя это.
Лев Клоц
