Эталон удивляемости
Очень редко я удивляюсь чему-либо по-настоящему.
Просто у меня есть своя шкала и личная точка отсчета…
Много лет назад мы с дружком (лет по десять нам было), гоняя по парку, резко остановились, пораженные манипуляциями мужчины в костюме и фетровой шляпе.
Он установил свой фотоаппарат на каменного льва, на что-то нажал и, отойдя на несколько шагов, зафиксировал на лице улыбку. Дальнейшее оставило глубокий след в неокрепшей детской психике: фотоаппарат зажужжал и щелкнул…
Я еще только-только начинал осваивать свою первую «Смену» и понятия не имел о простейшей функции автоспуска. Уверен, что был бы тогда потрясен меньше, если бы кнопку спуска нажал каменный лев лично.
Глядя на наши отвисшие челюсти, дядька взъерошил нам волосы.
– Что, ребята, удивительно? – с интонацией киногероя 60-х сказал он. – Вот подрастете – еще не то узнаете!
Прошло много лет…
Никогда, нигде и ничему я не удивлялся так, как тогда в парке. Но мне было обещано, и я продолжаю ждать.
Но был однажды случай, максимально приблизивший меня к эталону…
Когда моему сынуле было полтора года, я слетал с ним к теще – в город Ковров во Владимирской области.
У нас с тещей совершенно идиллические отношения, но в чрезмерном человеколюбии меня все же подозревать не стоит: главной целью была Москва, которую я не видел к тому времени больше десяти лет.
Долетели хорошо, если не вспоминать, что в самолете Шон подрался с грузином из-за игрушек.
Первое впечатление после выхода из самолета – блондинка без возраста в голубой форменной рубашке с погонами.
– Чё стали, Тель-А-а-а-авив?! Пра-аходим! Пра-аходим! – радушно приветствовала девушка ступивших на российскую землю пассажиров.
В очереди на паспортный контроль, где я стоял, держа за ручку сидячую коляску с сыном, к нам подошла (та же?) блондинка.
– Чей ребенок?! – крикнула она, озираясь.
– Мой, – я старался попасть в ее поле зрения, чувствуя себя человеком-невидимкой.
– А где мама?! – она все еще кричала, хотя находилась в двух метрах от нас.
– Я за нее…
Вообще было похоже на то, что мне удалось угадать отзыв на некий пароль – этот диалог в точности повторился еще дважды на пути к свободе.
– Чей ребенок?! – зычный густой голос на выходе из багажной секции снова заставил вздрогнуть.
– Мой.
– А где мама?! – с той же интонацией.
– Я за нее, – пароль сработал, и интерес ко мне был мгновенно утрачен.
– Чей ребенок?! – прозвучало в последний раз на проходе через таможенный коридор.
Нас встречал тесть на машине. В течение трех дней я провел с тещей ускоренный курс молодого бойца по передаче навыков обращения с привезенным ей человеком и под покровом ночи бежал на недельку в Москву.
От Москвы по-настоящему офонарел. Было похоже на внезапную яркость переводной картинки из детства – побывав в 90-м году в сером мрачном городе с угрюмыми лицами прохожих, я вернулся в разноцветную сверкающую европейскую столицу.
В диковинку было все:– и купеческий размах ресторанов, и очередь в кассу книжного магазина «Москва» в половине первого ночи…
Хотя что-то осталось незыблемым: в торговых точках столицы меня преследовала давешняя блондинка из Шереметьева. Она постоянно меняла наряды, стараясь остаться неузнанной, но меня не проведешь: голос, интонации…
– Все на витрине, мужчина! – в ответ на даже не проговоренный до конца вопрос.
– А дверь закрыть – что, руки отсохнут?!
Я даже заскучал по израильской назойливости продавцов-консультантов. По крайней мере ощущение, что вот эта девушка в дверях магазина стоит и ждет именно тебя, причем не первый день, оно дорогого стоит.
Но вернемся в Ковров, к самому яркому впечатлению поездки.
В первый вечер теща, красиво нарядившись и светясь от гордости, вывезла внука на прогулку. Я вызвался ее сопровождать. Почти сразу мы повстречали добрую тещину приятельницу с такой же прогулочной коляской, в которой сидел ее внук – славный мальчуган лет полутора-двух с умными живыми глазенками. Теща поставила нашу коляску как бы поперек движения коляски подружки, и потекла беседа…
– Ой, какой ангелочек… а ты понимаешь по-русски?.. погода какая замечательная… в Израиле жарко, наверное?.. огурцы нужно солить – дешевле уже не будут… а Клавка-то чё учудила…
И тут внезапно вступил мальчик. Он поднял голову и, обращаясь к теще, четко и ясно артикулируя, громко сказал:
– Уйди на х…! Дай проехать!
Я аж крякнул от зависти: Шон ведь еще молчал как рыба, а тут налицо был мощный яркий интеллект, внушающий уважение словарный запас и приличная дикция…
Мать моей жены метнула на меня быстрый взгляд и потупилась, а параллельная бабушка среагировала мгновенно.
– Ну подожди, Павлик. Ты же видишь, что взрослые разговаривают, – ласково сказала она.
Мироздание в моих глазах покачнулось, но устояло. Подумал было, что мало ли, может, бабка недослышит… Проверил, как это делают логопеды: и на сторону говорил, и шептал… Отличный слух!
Немного поразмыслив, решил все же оставить прежний эталон удивляемости.
Еще подожду какое-то время…
Валерий АЙЗЕНШТЕЙН
