Брак по расчету

Посвящается жене. Моей

– Та подожди.

– А чем ты занят?

– Тише. Раскричалась, как у себя дома.

– Как у себя дома?! А где я, интересно? Ты еще бы…

– Да тихо! Смотри… Да не на меня!

– Ты пойдешь разгружать багажник или я все долж… Господи, ну и ну!

Это действительно было ну и ну: прямо за окном здоровенная змея, черная и толстая, не отрываясь смотрела на нашего кота, который, как настоящий, некастрированный, не отводил от нее взгляда. Эти гляделки продолжались уже более двух минут.

– Пойди возьми швабру и трахни эту тварь по башке. Или я это тоже должна делать? А то от Леопольда останется только вздох.

– Ну да. И лишиться зрелища настоящего поединка? Это тебе не договорные схватки стероидных мальчиков в октагоне, когда…

– Ты пойдешь в гараж или нет?

– А кстати, в чем тебе повезло? Встретила школьную любовь в отделе «Мороженые овощи»?

– Если бы встретила, не тебе об этом знать! А впервые почти за год встретила русскоязычную. На парковке. Я уже думала, что сюда их не пускают.

– Не пускают? Они сюда сами не ездят. В общем, вот это и есть твое «повезло»?

За окном что-то молниеносно промелькнуло. И мизансцена кардинально изменилась. Теперь наш Леопольд сидел на ветке над змеей, а она медленно оттягивалась назад, совершенно бесшумно сворачиваясь в черную толстую тугую пружину.

– Я же тебе сказала, пойди возьми швабру. Они так будут тянуться до утра.

– Ну, короче, встретила эту русскую на парковке. Так что, теперь не жить?

– Так, больше я просить не буду насчет разгружа…

– Да ладно, иду. Уже нельзя на гадюку посмотреть.

– Да этих тварей здесь больше, чем комаров. Посмотреть ему надо…

Жена была права. Змей вокруг было полно. Первое время я не мог понять, почему на многих деревьях ветки как-то необычно изгибаются вверх. А это оказались свисающие с деревьев змеи. Так и не привык.

Наконец багажник был разгружен, и холодильник удалось закрыть. Но ожидаемого вознаграждения в виде жаркого из телятины я не получил.

– Не понял, сегодня что, Йом-Кипур? Или Великий пост? Или просто забастовка? Кушать будет подано?

– Будет кушать подано. Одевайся.

– Одевайся?! Может, запонки надеть, костюм из чесучи?

– Не изгаляйся. Сегодня ужинаем в ресторане.

– Это с чего вдруг? Твоя мама приезжает?

– Опять моя мама? Не можешь без этого?

– Завелась. Ладно, проехали. Ну какой ресторан в среду?

– Я договорилась с Полиной, что мы сегодня поужинаем вместе.

– Ну и ужинайте, я-то при чем? Стой, какая Полина? Полина – это кто, та ободранная котяра, что искушает нашего Леопольда уже месяц?

Жена (холодно):

– Ту ободранную котяру зовут Паулина. Что еще инженер третьей категории не понял? Короче, одевайся.

В машине жена мне немного прояснила, кто есть кто. Полина – ленинградка, окончила консерваторию по классу рояля. Здесь уже несколько лет. Ничего стоящего нет. Музыкальные уроки дают немного. Ученики в основном китайцы. Не так давно вышла замуж.

Жена замолчала. Как-то не очень натурально. Но она вела машину, и я не надоедал с вопросами.

После долгой паузы, она:

– Да, вышла замуж. Это уже второй брак.

– Здесь?

– Да нет, первый – еще там.

И еще после одной паузы,

– Ты ее мужу не очень удивляйся. По крайней мере, не показывай.

Меня заинтересовало:

– Что так? Он президент страны? Или это она?

– Не она. Просто Полина все понимает и видит, так что ну хоть раз в жизни постарайся не быть собой. То есть будь тактичным.

– Это я бестактный? А когда твоя мама заявила, что…

За словообменом мы не заметили, как приехали. Ресторан был достойный. Не самый-самый, но и не рюмочная. Полина с мужем нас встретили у входа, и мы были проведены к зарезервированному столику. Полина – молодая женщина интеллигентного вида, высокая, привлекательная, с совершенно забытой прической “крендель” на затылке. Ей это очень шло. Что-то дворянское.

Муж – маленького роста, латиноамериканец, очень смуглый, глаза с постоянным прищуром, как целится, улыбается часто, но не широко. Волосы на прямой пробор, что тоже довольно забытая мода. Полина, или, как она представилась, Пола, сразу попросила, чтобы на русский не переходили, так как ее Рауль не любит, когда в его присутствии с ней говорят на непонятном языке. Нормальный подход. Я бы тоже такое не терпел.

Разговор не клеился. Пола на хорошем английском рассказывала смешные истории о своей студенческой жизни в Питере. Рауль вежливо улыбался, но, судя по всему, восторга не испытывал. Наверное, слышал уже не раз. Моя жена рассказала о нескольких наших поездках в пустыни, которые (поездки) серьезно вообще невозможно воспринимать. Пола смеялась, Рауль несколько раз хмыкнул. На меня он как-то странно посматривал. Как-то настороженно, что ли. Вроде бы ожидая какого-то подвоха или издевки. Не могу сказать.

Когда жены ненадолго удалились «сполоснуть руки», я так, слегка, прокомментировал это. Рауль улыбнулся. Я рассказал о нескольких потешных ситуациях на работе. Он посмеялся. О себе он не сказал ни слова. В общем-то, ужин, за который заплатил я, ибо мы приглашали, прошел обычно. Кстати, Пола настаивала на том, чтобы заплатить свою долю. Рауль не настаивал.

Домой мы ехали молча. Говорить как-то не хотелось.

– А он ее иногда бьет.

– Кто? Вот этот Рауль?

– Ага. Она мне в туалете призналась.

– Ну да, исповедальня еще та. А вообще я понять не могу, какого лешего эта интеллигентная и приятная женщина вышла за него. На директора НАСА он не походит. Или я чего-то не понимаю?

– А ты обратил внимание, как он на тебя смотрел?

– Как? С любовью? Или с вожделением?

Жена искоса глянула на меня:

– Не понял. Жаль.

– Да ладушки, говори уже.

– В другой раз. Сам покумекай.

– Начинаются эти конспиративные дела. «Подумай», «покумекай», «сам не видишь»… Короче, не хочешь говорить?

– Не хочу. Скучно.

– Ну и черт с ним, с этим Раулем. Тоже мне, Маугли нашелся.

Жена засмеялась:

– Это хорошо нашел.

И тема потухла.

Через несколько дней я после работы зашел в местный супермаркет. Уже накидал товара в тележку и шел к кассе, когда кто-то вдруг сильно хлопнул меня по спине. Так, не шлепнул, а хорошо хлопнул. Заложенные в тринадцатилетнем возрасте непечатные определения, метафоры и глаголы всколыхнулись от удара и были уже готовы выплеснуться из меня. Я обернулся. Передо мной стоял Рауль.

Он широко улыбался. Да нет, не улыбался. Это была не улыбка, а скорее насмешка, так, с налетом какого-то превосходства и чуть ли не презрения. На нем был халат чернорабочего. На ногах – какие-то раздолбанные кроссовки. Судя по кожаному фартуку, он работал в мясном отделе.

– Ну, смотри, инженерам тоже нужна еда.

Это без приветствия.

– Привет, Рауль. Да уж, нужна. А ты чего, здесь работаешь?

– Пока платят, пока работаю. Надоест – другое найду. Ты-то привязан. Как раб.

Он снова хмыкнул. Несмотря на то что мы были примерно одного роста, меня не покидало ощущение, что он смотрит на меня свысока.

– А Пола как?

– Да никак. Сидит с ученичками. Хоть бы что-то приятное играла. А так вроде траву косят перед домом. Ну, бывай, мне работу надо делать.

И ушел.

Дома я в лицах пересказал жене эту встречу.

– Ну, теперь дошло? Он же никто. Полное. И тут его приглашают на ужин с инженером и его женой. У него на родине, где-то в Гватемале или Колумбии, его даже к дому инженера не подпустили бы. А тут ты, инженер, сидишь и с ним разговариваешь, шутишь. Как с равным. А раз так, то ты ничто сам. Раз на равных, значит унизился. Вот он к тебе так же, как к тем, с кем он мясо из холодильников разгружает. Не инженер ты, а так, что-то сопливое. Понял, драгоценный мой?

– И поэтому он и прибивает свою Полу потихоньку, чтобы сильно свою вшивую интеллигентность не являла. Точно?

– Дорогой, не перестаю поражаться твоей способности делать вид, что ты умен. И между прочим, наш Леопольд умывается у тебя на подушке. Наверное, после змеиного супчика. Не беспокоит?

Потом она немного помолчала и, кивнув в сторону входной двери, негромко сказала:

– Брак по расчету.

И не потребовалось объяснения, чей брак она имела в виду.

Alveg Spaug©2020