Это неправильно

В Израиле скандал.
Нет, речь не идет о том, что «Шуперсаль» отзывает партию хумуса, который, возможно, заражен листериозом. И не о том, что мэр Нетании возвращается на работу после обвинения в коррупции. Не об ухудшении математических знаний у израильских школьников. Не обо всем этом идет речь. Потому что все сказанное можно пережить, можно преодолеть и исправить.

Скандал в Израиле связан с тем, что 29 ноября Второй канал израильского телевидения сообщил, что «не менее 86 из 200 призывников, направленных на службу в танковые войска, отказались отправиться на тренировочную базу». Одну половину отказников посадили на гауптвахту, другую направили в военные тюрьмы на срок от четырех до двадцати дней.

Пишут, что событие беспрецедентное как по количеству отказавшихся, так и по строгости наказания.

До конца дня из всех новостей военной тематике, кроме упомянутой, соответствовали лишь сообщения об отмене заседания военно-политического кабинета из-за болезни премьер-министра, об интервью, данном главой пресс-службы ЦАХАЛа лондонскому сайту «Элаф», выходящему на арабском языке, и об ошибочном срабатывании системы предупреждения на Голанских высотах.

Когда в Израиле горели леса и в Хайфе эвакуировали жителей, телевидение вело передачи в режиме нон-стоп. Эксперты в студии, корреспонденты на местности, постоянные переключения между стационарной и выездной студиями – все это создавало ощущение того, что страна не должна опасаться неожиданностей. Власти хотя и находятся под давлением обстоятельств, но контролируют ситуацию и даже испытывают сдержанный оптимизм. И пусть через несколько дней появится требование к госконтролеру проверить готовность властных структур к пожарам, пусть выяснится, что «Супертанкер», прилетевший из-за океана, три часа летал над страной, не получая указаний. Пусть. Все кончилось хорошо. Пожар побежден, а победителей не судят.

Когда появилось сообщение, что почти половина призванных танкистов отказывается служить, никакой реакции не последовало.

И понятно почему.

В советском фильме один герой говорил другому, что есть, мол, такая профессия – родину защищать. Золотые слова. Но, кроме профессионалов, родину всегда защищают и сами граждане. Можно спорить о сравнительной эффективности различных принципов комплектации вооруженных сил – по призыву, по найму или любого другого. В Израиле с самого момента его образования действует призывная система. Ни одна другая страна за столь короткое время не вела так часто вынужденные боевые действия, как еврейское государство. Об израильской армии, ее солдатах, о мотивации военных всегда были самые лестные отзывы. До сих пор. Что же случилось?

Случилось вот что. Та самая мотивация, о которой мы говорим, в последнее время подверглась существенной эрозии.

Первый звонок прозвенел тогда, когда в попытке нормализовать отношения с Турцией власти страны принесли извинения и согласились на выплату денежной компенсации семьям турецких граждан, погибших при высадке на корабли так называемой флотилии свободы. Несмотря на то что официально опубликованные видеоматериалы свидетельствовали о правомерности применения израильтянами оружия для самообороны, извинения и выплата компенсаций дезавуировали действия военнослужащих.

Второй фактор, сказавшийся на демотивации молодежи, – история с несчастным солдатом, просидевшим пять лет в хамасовском плену. Поднятая определенными, как говорится, кругами волна протестов обернулась не против ХАМАСа и не против недостаточно эффективного отбора кандидатов в боевые, а тем более в танковые войска, а против государства, которое, мол, не обеспечивает возвращение пленного домой любой ценой. В обмен на него были освобождены 1027 арабских заключенных, свыше 400 из которых сидели за убийство около 600 израильтян.

Не способствует желанию служить в армии и предстоящий в декабре миниитнаткут – очередной разгром поселения Амона, в котором, как уже объявлено, будут участвовать около трех тысяч сотрудников обычной и пограничной полиции. В минувший понедельник пресса сообщила, что этот отряд начал учения по отработке различных сценариев, в том числе и таких, когда, как пишут, «поддержать жителей Амоны приедут сотни людей из других поселений Иудеи и Самарии».

Но главное – суд над солдатом, который застрелил террориста после того, как тот уже был ранен. Инцидент произошел в марте. В то время внимание всего мира было приковано к Европе, где никак не могли угнездиться прибывающие туда люди в основном мужского пола не старше среднего возраста, бежавшие от тягот и лишений войн в своих странах. Инциденты между ними и евротуземцами вызывали у последних полное понимание. Они объяснялись трудностями детства и перевода с языка на язык, особенностями менталитета и недостаточным терпением местного населения, а каждый случай нанесения приезжими телесных повреждений местным сопровождался тщательным расследованием, в процессе которого обычно выяснялось, что террором здесь и не пахнет. На этом фоне интифада, как это назвали, ножей, казалось бы, должна была встретить со стороны евреев понимание. Причин, дескать, много: от несчастной любви до полного отчаяния. И ведь не бомбы взрывают в основном, а носят в карманах самые обычные ножи. И ликвидацию террористов начали называть превышением мер самообороны. Ну а когда боевика сначала ранили, а потом и застрелили, этого не только ФАТХ и ХАМАС не могли выдержать, но и израильские левые и все прогрессивное человечество.

Вполне возможно, что инициаторы суда над солдатом имели в виду дать ему «двушечку» условно, чтобы и мир и страна были удовлетворены. Но всякий процесс начиная с какого-то момента развивается по одной ему свойственной логике. Суд над солдатом – с болезнью отца подсудимого, с обмороками в суде его матери и так далее, и тому подобное – перестал восприниматься как исследование истины. И это не могло не наложить отпечатка, пусть и на подсознательном уровне, на желание среднего израильского призывника служить в боевых частях. В том числе и в танковых.

И уже почти без удивления воспринимается случай, когда вооруженный офицер, как сообщалось, «поспешил покинуть опасный район вместо того, чтобы вступить в схватку с террористом и попытаться его остановить».

Это было в начале октября в Иерусалиме, в квартале Гиват а-Тахмошет. Террорист подъехал к трамвайной остановке и открыл огонь, убив двоих. Террориста ликвидировали полицейские на мотоциклах. А офицер – «поспешил покинуть опасный район».

Не исключено, что его действиями руководило нежелание оказаться на месте солдата, которого сейчас судят. Но так не должно быть. Это неправильно.

Сергей ВОСКОВСКИЙ