53-й Сан-Францисcкий международный кинофестиваль

Issue #794

53-й Сан-Францисcкий международный кинофестиваль не стал большим кинематографическим событием. Не было в этом году выдающихся картин, не было выдающихся гостей – фестиваль был ровный и какой-то усредненный. Может быть, это такой год. Критики дружно ругали и другие фестивали нынешнего года: Каннский (который многими был назван худшим фестивалем за всю его историю) и только что прошедший Московский.

Разумеется, на фестивале было довольно много картин так или иначе любопытных, но, кроме «Уроков русского» Андрея Некрасова (об этом фильме я уже писал), не было ярких, или, если выразиться точнее, обязательных, таких, которые непременно надо посмотреть.
Режиссерский приз за вклад в киноискусство, который многие годы назывался Призом имени Куросавы, а теперь стал призом основателей фестиваля, вручен был бразильцу Вальтеру Саллесу, режиссеру хорошему, но такому же среднему, как и весь фестиваль. Самые знаменитые фильмы Саллеса «Центральная станция» (1998) и «Дневник мотоциклиста» (2004) имели в Америке определенный успех.

У Саллеса прочные связи с Сан-Франциско, он здесь бывал не раз. Не говоря уже о том, что новый свой фильм, экранизацию книги Керуака «На дороге», Саллес снимает на сан-францисской студии «Американ Зеотроп», принадлежащей Френсису Форду Копполе. Фильм еще не закончен. Рабочий материал, который показал на фестивале Саллес, достаточно любопытен – некая смесь документального кино с игровым. Разумеется, глупо выносить какие-то суждения о незавершенной работе, но по этому материалу кажется, что фильм будет интересный, однако не вызывающий восторга. Как, впрочем, и сама столь почитаемая книга Керуака.

Признаюсь, гораздо интереснее фильма (то есть «черновика» фильма) была беседа Вальтера Саллеса с Алехандро Гонзалесом Инарриту. Традиционно лауреат фестивальной премии привозил на церемонию вручения свою новую картину (в былые времена фестиваль, кроме того, показывал и обширную ретроспективу работ награждаемого режиссера), а перед фильмом кто-нибудь из журналистов – обычно Дэвид Де Арси с NPR – интервьюировал нового лауреата на сцене.

В этом году, изменив традиции, второе кресло на сцене занял не журналист, а режиссер, брутальный мексиканец Алехандро Гонзалес Инарриту. Контраст между бразильцем и мексиканцем, то есть между человеком португальской культуры и человеком культуры испанской, был разителен. Аккуратный, деликатный, говорящий тихим голосом Саллес – и с торчащими в разные стороны жесткими черными волосами шумный и самовлюбленный Инарриту. Инарриту, по-моему, вообще чувствовал себя центральной фигурой этого мероприятия. Я как раз подходил к кинотеатру, когда Инарриту вылезал из машины. Лучезарно улыбаясь и даже не озаботившись подать руку своей жене (или подружке), – кукольной красотке в коктейльном платье, – он махал рукой толпе, которая, наверное, принимала его за главного виновника события. Похоже было, что и аплодисменты зала Инарриту принимает на свой счет, начав с вопроса, возбудившего публику.

«Мы собираемся здесь поговорить о вашей жизни, – сказал Инарриту. – Что, если начать с истории вашей половой жизни?»
«Это будет очень короткая история», – ответил Саллес.
Впрочем, несмотря на полную непригодность Алехандро Инарриту к роли интервьюера, Вальтер Саллес говорил интересно. Это человек широко и хорошо образованный, думающий о кино, к тому же прекрасно знающий и классику, и современные достижения. Человек, не только смотревший и читавший все, от Дзиги Вертова до Андрея Тарковского и Кшиштофа Кислевского, но и чувствующий себя частью большого контекста. Саллес работает с полной отдачей и пониманием того, что он делает, но, я думаю, он и сам осознает, что, при всем своем мастерстве, он не наделен волшебной силой, которой обладали столь почитаемые им предшественники. Вальтер Саллас просто хороший добротный режиссер.

Много шуму наделала в Сан-Франциско демонстрация картины Рика Стерна и Энни Сандберг «Джоан Риверс: Работа». Документальный фильм, посвященный одной из самых популярный эстрадных комедианток – первой, как постоянно подчеркивается, женщине, достигшей подобного статуса, и первой еврейке, обретшей общенациональную популярность и титул звезды. Джоан Риверс (настоящее имя Александра Молинская), семидесятисемилетняя женщина с маской лица, приобретенной в результате миллиона пластических операций, прилетела в Сан-Франциско на один день, выступила в популярном радиошоу Майкла Красного, прошлась по магазинам, а вечером появилась в кинотеатре. Публика стонала от восторга.

Картина о Джоан Риверс сделана грамотно и вполне элементарно. И, наверное, эта картина безумно интересна тем, кто млеет, слыша хриплый голос пожилой юмористки. Я же, вероятно, будучи пришельцем, слушать эти шутки не могу. Мне они кажутся скучными и плоскими, а беспрерывно произносимое сакраментальное слово f… (так любимое нынешним вице-президентом), никак не делает их смешнее. Скорее, совсем наоборот. В любом случае, вряд ли можно сказать, что полторы тысячи человек, заполнившие зал, пришли сюда, потому что любят кино. Они пришли на Джоан Риверс.

Настоящие любители кино собрались в том же зале на чествование Роджера Иберта, которому фестиваль присудил свой ежегодный приз за вклад в пропаганду кино. Иберта знают и почитают миллионы. На протяжении многих лет с телевизионного экрана и с газетной полосы он вместе с Джином Сискелем, а после смерти Сискеля в 1999 году в одиночку объяснял американцам, что хорошо, что плохо и вообще, как смотреть кино. Иберт никогда не был глубоким критиком, но он был и остается замечательным популяризатором.

В 2006 году Иберт перенес операцию по поводу рака горла. В результате он лишился речи, горло его закрыто каким-то широким обручем, а подбородок кажется прикрепленным к лицу на живую нитку. Но, что удивительно, глаза улыбаются и горят огнем интереса и понимания, и он даже говорит – при помощи переносного компьютера. Он набивает на киборде то, что хочет сказать, а компьютер, по старым образцам синтезирующий реальный голос Иберта, произносит напечатанное вслух.

Один за другим поднимались на сцену угрюмый Терри Звигов, жовиальный Эррол Моррис, молодой и полный энтузиазма Джейсон Рейтман, и каждый из режиссеров рассказывал истории о том, как помог им Иберт в их работе, карьере, проталкивании через студийную цензуру неординарных фильмов. Иберт с женой сидели на сцене и слушали все это с живейшим интересом, Иберт поднимал большой палец, жестикулировал – короче, принимал самое непосредственное участие в происходящем.

Последним выступал старый друг Иберта, режиссер Фил Кауфман. Оба они родом из Чикаго, и Иберт с юности был знаком не только с Филом, но и с его женой Роуз, скончавшейся в декабре от рака. Заговорив о Роуз, Кауфман не мог удержать слез, и надо было видеть, как Иберт старался успокоить его.

В заключение вечера публика устроила Иберту овацию – овацию, каких, скажу честно, я никогда в жизни не видел. Полторы тысячи человек самозабвенно аплодировали, скандируя «You are the best!» в течение нескольких минут.
Заговорив о настоящих любителях кино, я не могу не упомянуть доклад Волтера Марча в ежегодной серии «О состоянии кино». Казалось бы, и тема доклада, и сам докладчик не так уж интересны широкой публике, но зал на 500 человек был полон.

Волтер Марч поделился своими соображениями об истории и эстетике кино, помещая киноискусство в самый широкий культурный контекст: Эдиссон, Бальзак, Флобер, Бетховен. Кое-что в построениях Марча показалось мне более чем спорным, однако с ним можно соглашаться и не соглашаться, но к нему нельзя не прислушаться. Волтер Марч – один из первых, если не первый в стране мастер монтажа и звукорежиссуры. По-моему, это единственный кинематографист, который был удостоен двух «Оскаров» одновременно – за монтаж и звукорежиссуру картины Энтони Менгелы «Английский пациент». Кроме того, в его коллекции «Оскар» за монтаж картины Френсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня».
Марч монтировал почти все фильмы Копполы, «Джулию» Фреда Циннемана, «Невыносимую легкость бытия» Фила Кауфмана и десятки других знаменитых лент.

* * *
Подводя итоги, скажу, что, несмотря на среднее качество картин, на фестивале было немало достойных внимание событий. А картины? Надеюсь, следующий год будет удачнее.