40 лет роману «Остров Крым»

Шли последние годы эпохи застоя, но мы этого еще не знали – эпоха-то шла, а вот само название появилось много позже. Еще не громыхнул Чернобыль и не стартовал роковой ввод советских войск в Афганистан – предвестник стремительного подъема исламского радикализма и бесчисленных трагедий последующих лет. Еще не разыгралась чехарда генсеков, Андропов только лишь строил планы о том, как занять место первого лица в государстве. Еще 12 лет оставалось существовать «нерушимому Союзу Республик Свободных». Те, у кого сейчас рождаются первые внуки, еще не начали учить алгебру. А Василий Аксенов уже поставил последнюю точку в своем романе-предвестнике, который через два года будет опубликован на Западе, а в России – только лишь в 1990 г., при позднем Горбачеве.

Своей самой первой повестью «Звездный билет», опубликованной в «Юности» в 1961 г., Аксенов привнес в литературу пронзительно-свежий глоток свободы. На гребне недолговечной хрущевской оттепели его герои, вполне еще советские, но уже раскрепощенные молодые люди, выходили в жизнь из 30-летнего сталинского рабства. Это они, герои его «Звездного билета» и «Апельсинов из Марокко», и вместе с ними мы, юные читатели Аксенова, составили последнее поколение шестидесятников, и хотя еще поистине наивно верили в идеалы коммунизма, уже не могли воспринимать ни заскорузлую машину подавления, ни одномерность общественного развития. Но оттепель кончилась, так и не перейдя в весну. Ко времени написания «Острова» Аксенов, писатель, легендарно популярный среди молодежи и интеллигенции, автор произведений, официально объявленных несоветскими, в СССР стал непечатаемым – за исключением заказываемых «сверху» киносценариев. В довершение всего, он выступил в роли редактора журнала «Метрополь», выпущенного крохотным тиражом в обход цензуры. Это вызвало особую ярость властей. Аксенова «приглашали» на «беседы» в КГБ и предупреждали о недопустимости зарубежных публикаций. По некоторым данным, на него было совершено покушение – навстречу машине Аксенова, в которой он ехал с женой Майей, со встречной полосы выскочил огромный грузовик. Столкновения чудом удалось избежать. В 1981 г. Аксенов едет по приглашению в США читать лекции. Думаю, что это приглашение было либо инспирировано, либо охотно использовано властями. Вскоре его извещают через посольство о лишении советского гражданства. После 9-летнего пребывания в Америке, где он преподает в различных университетах и продолжает писать, Аксенов приезжает в Москву в 1989 г. Ему устраивают торжественный прием и возвращают гражданство. Затем писатель живет во Франции, иногда наезжая в Россию.

«Остров Крым» – антиутопия, альтернативная история, драма, убийственная сатира и даже отчасти детектив. Сюжет романа строится на предположении, что Крым – это не полуостров, а остров. И единственная территория, которую по случайности удалось отстоять белой армии барона Врангеля. Через несколько лет, после ухода от власти барона, на острове создается демократическая республика, богатая и процветающая. Государство наподобие Гонконга или Сингапура, такое же интернациональное, но с большей свободой и большей приверженностью Западу. На счастливом теплом острове имеется избыток всего: еды, роскошного жилья, шикарных автомобилей, развлечений, свободы слова и любых других свобод. В небольшом государстве даже создана сильная, вполне боеспособная армия с современным вооружением – упоминается, что крымчане одержали победу в войне с Турцией (здесь автор проигнорировал фактор НАТО). И вот второе и третье поколение островитян, привыкших ко всевозможным удобствам, благам и свободам западной цивилизации, совершенно иррационально начинают тяготеть к континентальной «империи зла». Лидером движения СОС (Союз общей судьбы) оказывается главный герой романа, влиятельный редактор популярной газеты Лучников, сын одного из отцов-основателей государства. Обаятельный плейбой, российский патриот и западник одновременно, он четко осознает гибельность пути, к которому призывает своих последователей (вспоминаются слова Высоцкого: «Чую с гибельным восторгом – пропадаю, пропадаю!»), но свернуть в сторону не желает, да и оказывается не в силах. Слишком велика инерция саморазрушения. Многочисленные сексуальные сцены Лучникова и его окружения, отмеченные рядом авторов рецензий, символизируют не что иное, как пир во время чумы.

Не менее, а пожалуй, и более, чем образ Лучникова, интересен образ Кузенкова – высокопоставленного чиновника ЦК КПСС, друга Лучникова по долгу службы, курирующего остров. Он отлично знает и даже любит это небольшое государство свободы и изобилия, как любили и ценили щедроты удобств и товаров Запада работники советских учреждений за границей. Кузенков, преданный коммунист, опытный бюрократ и умный человек, прекрасно понимает, чем обернется для бесхитростных жителей Крыма присоединение к Советскому Союзу. На всякий случай высшие лица на партийном Олимпе прозрачно намекают Кузенкову, что им известно о его матери-еврейке (тяжкий грех и компромат в глазах партийных вождей!). Присланный на остров готовить вторжение, Кузенков безуспешно пытается объяснить хотя бы отдельным людям всю гибельность готовящегося действа и в конце романа практически отвергает политику «родной партии». Не навеян ли его образ историей родителей Аксенова? Ведь и они являлись фанатичными коммунистами 20-х и 30-х, подверглись репрессиям в 37-м и пришли к отрицанию коммунизма в 60-х, в особенности мать, Евгения Семеновна, еврейка, как и мать Кузенкова.

Не вполне внятную нагрузку несет в романе еще один друг Лучникова, втихомолку диссидентствующий режиссер с подозрительной фамилией Гангут. Ему, типичному московскому интеллигенту, практически все равно, с кем глушить водку, лишь бы хоть на время отвлечься от удушающего социалистического бытия, а уехать, как многие, он пока не решается. Впрочем, в конце романа это самое бытие становится настолько невыносимым, что Гангут все-таки обзаводится американским паспортом.

Крым и в самом деле представляет собой почти что остров – его соединяет с материком только узкий Перекопский перешеек шириной от 5 до 7 км. Геополитическое значение Крыма как территории, имеющей выход к Черному и Азовскому морям и обеспечивающей легкий доступ к Восточному Средиземноморью, Балканам, Ближнему и Среднему Востоку, сделало его весьма притягательным с древних времен. Дмитрий Быков в одном из своих выступлений полушутливо охарактеризовал влечение к захвату Крыма со стороны окружающих империй как нечто близкое к сексуальному¹. В течение своей чрезвычайно насыщенной истории Крым находился, полностью или частично, под властью Древних Греции и Рима, Боспорского царства, Персии, Византийской империи, Генуэзской республики, Хазарского каганата, татаро-монгольской Золотой Орды, России и Украины. С середины XV и до конца XVIII века на полуострове существовало Крымское ханство, вассальное государство необъятной Оттоманской империи. Вооруженные отряды ханства совершали частые набеги на Русь и захватили за этот период около 2 млн рабов, проданных на многочисленных оттоманских рынках. В 1783 г. Крым был присоединен к России Екатериной II. Богатейшая история оставила здесь следы множества культур и цивилизаций. Простой пример: среди депортированных Сталиным народов Крыма были немцы, татары, греки, итальянцы, армяне и болгары. Заодно с татарами в депортационные списки попали турки, караимы и цыгане.

Вряд ли те, кто не достиг по меньшей мере студенческого возраста к моменту распада Союза, смогут адекватно оценить сцены из жизни 70-х, описывающие дефицит любых товаров в советских магазинах, одуревших от вседозволенности и роскоши коммунистических бонз высшего ранга, функционеров КГБ и рефлексирующих «кухонных диссидентов». А вот набирающую силу партию русских националистов в верхушке советской властной элиты и зарождение радикальных исламистов в кругах мусульман представить себе довольно легко.

Дрожь берет перед силой предвидения писателя – предвидения, применимого не только к России, но и к современной Америке. Роман столь глубок и не одномерен, что допускает множественные трактовки.

В общем виде здесь применимо знаменитое библейское утверждение, гласящее, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Некоторые рецензенты² «Крыма» указывают на подразумевавшийся Аксеновым комплекс вины русской интеллигенции перед народом. Интеллигенция непременно желает иметь с народом общую судьбу, пусть и наполненную лишениями и отсутствием свобод.

Допускаю, что подобная интерпретация возможна. Живой пример тому – «сменовеховцы» с их последующей трагической судьбой.

Однако Аксенов, на мой взгляд, сделал куда более широкое обобщение. Современное западное общество многих стран Европы (Франции, Германии, Бельгии, Швеции, Норвегии и др.), а теперь уже и США и Канады, серьезно больно. Больно чувством вины за свои «привилегии» перед развивающимися странами и вытекающими из этого чувства обманчиво-позитивными, но в реальности гибельными для нашей цивилизации тенденциями глобализма, открытых границ, попустительства чуждым культурам, надуманной идеей о всеобщем (незаработанном) праве на равенство образа жизни. Оно заражено вирусом вывернутого наизнанку либерализма, который яростно атакует свободу слова для инакомыслящих, иммиграционную службу, правоохранительные органы и другие государственные институты. Одним из симптомов этой болезни общества являются разрушительные по своей сути действия американских судей-активистов, отвергающие любые указы президента, направленные на укрепление безопасности страны.

Аксенов детально обрисовал, как в результате охватившего население Крыма повального психоза на тему единства судьбы прекраснодушные островитяне оказываются безжалостно раздавленными военной машиной континентального соседа. Что ж, мы становимся свидетелями и современниками пугающе схожих явлений. Вот и реальный Крым опять присоединен к России. Вот и Гонконг официально вошел в состав КНР, хотя, в соответствии с принятой совместной декларацией, он сохранит существующий режим правления до 2047 г. Могу, однако, предположить, что китайские коммунисты с восточной хитростью осуществляют мягкую, малозаметную на каждом этапе, ползучую аннексию. Та же участь постепенного расплавления существующей цивилизации, пусть и с несколько иными методами воплощения и более растянутыми временными рамками, может ожидать и весь западный мир, поддайся он фальшивому обаянию социализма. Роман-предостережение Аксенова из 70-х годов прошлого века напоминает нам о таком варианте развития событий. Хочу надеяться, что здравомыслящие силы Запада, и прежде всего Америки, все же смогут сохранить цивилизацию частной инициативы, свободы и процветания. К счастью, для этого имеются реальные предпосылки.

¹ https://www.pryamaya.ru/dmitriy_byikov_aksenov_poluostrov_kryim

² Рустем Вахитов. «Василий Аксенов как зеркало либеральной контрреволюции»

https://hrono.ru/text/2006/vahi12_06.html

Григорий ПИСАРЕВСКИЙ