Жены Бута и Ярошенко говорят, что прокуратура неправа

На прошлой неделе федеральная прокуратура Южного округа Нью-Йорка представила свой ответ на апелляцию ростовчанина Константина Ярошенко, приговоренного в США к 20 годам тюрьмы за преступный сговор с целью транспортировки кокаина. Апелляцию подал в ноябре прошлого года техасский адвокат россиянина Алексей Тарасов, заявивший, что вина Ярошенко не была доказана на суде, и что власти США вели себя в этом деле неправомочно.

Прокуратура заявляет в ответ, что доказательств вины россиянина было сколько угодно, и что власти действовали вполне законно. А если даже нет, то это не имеет касательства к вопросу о виновности Ярошенко.

Ответ прокуратуры занимает 55 страниц и сопровождается сотнями страниц приложений, в частности, распечатками переговоров, которые вели с Ярошенко тайные осведомители DEA, американского управления по борьбе с наркотиками.

В начале этого документа прокуроры впервые официально заявляют, что Ярошенко работал летчиком у Виктора Бута, отбывающего сейчас в Иллинойсе 25-летний срок за сговор с целью продажи оружия левым колумбийским партизанам.

До этого обвинение утверждало, что Ярошенко в прошлом «много лет» занимался контрабандными операциями, а сам он не раз упоминал Бута в доверительных разговорах с тайными агентами DEA.

Но то, что он работал у Бута пилотом, власти США публично утверждают впервые.

Доказательства, по словам прокуроров, содержатся в приложениях к их ответу на апелляцию Ярошенко.

Прокуратура напоминает, что в мае 2010 года ростовчанин прибыл в Либерию для переговоров с профессиональным контрабандистом наркотиков нигерийцем Чигбо Уме, который проходил по тому же делу и получил 30 лет лишения свободы.

Уме предложил ему 4,5 млн. долларов за доставку нескольких тонн кокаина из Венесуэлы в Либерию, откуда часть наркотика нужно было отвезти в Гану, а там спрятать в диппочте и отправить коммерческим рейсом в США.

Ярошенко согласился, хотя перед этим и поторговался, и его согласие зафиксировали цифровые записывающие устройства DEA.

Через некоторое время Уме, Ярошенко и несколько их сообщников-африканцев были арестованы либерийскими властями, которые с самого начала сотрудничали с американцами, и были молниеносно экстрадированы в США.

Адвокат россиянина Тарасов доказывал в апелляционном ходатайстве, что тот так и не дал недвусмысленного согласия на участие в транспортировке кокаина. В ответ прокуратура приводит показания тайных осведомителей и заявления самого Ярошенко в ходе переговоров с ними.

Например, когда осведомитель с псевдонимом Набил Хадж заметил, что в Нью-Йорк диппочтой будут отправлены сотни килограммов наркотика, Ярошенко воскликнул: «That’s very good, that’s very good!»

На суде обвинение прокрутило присяжным запись разговора, в котором Ярошенко торгуется с Уме об оплате своих услуг («4,5 миллиона – это минимальная цена»). Сейчас оно цитирует этот разговор и иллюстрирует его записями, которые Ярошенко делал себе во время этих переговоров, а также подписанным им контрактом на покупку АН-12 для транспортировки наркотика.

Как и адвокат Бута Альберт Даян, Тарасов доказывает, что его подзащитного доставили в США с нарушением процессуальных норм, и на этом основании просит апелляционную инстанцию отменить приговор.

Но американские суды, парирует прокуратура, давно установили принцип, что то, каким образом обвиняемый был доставлен в США, не имеет никакого касательства к вопросу о его виновности. Бывало, что арестантов по дороге избивали, но одно это не побуждало суды снять с них обвинения.

Тарасов уверял апелляционную инстанцию, что обвинение так и не смогло доказать наличие у Ярошенко преступного умысла «нанести вред американским интересам», в отсутствие которого его осуждение неправомочно.

Прокуратура парирует, что в намерения ростовчанина входило перевозить сотни килограммов кокаина туда, где, как он думал, наркотик перегрузят в самолеты для последуюшей транспортировки в США. «Вред, угрожавший при этом Соединенным Штатам, был вполне очевиден и недвусмыслен», – замечает прокуратура и добавляет, что Ярошенко прекрасно понимал, что идет на нарушение закона.

В доказательство она приводит то место из его торгов с Уме насчет оплаты, где ростовчанин замечает на своем скверном английском: «Может, я в тюрьму сяду… Но семье нужны деньги…».

В ближайшее время Тарасов должен представить апелляционному суду свои контраргументы.

Сенсационное утверждение прокуратуры о том, что в прошлом Ярошенко работал летчиком у Виктора Бута, вызвало гневную отповедь жен обоих американских узников.

«Это полный бред, – заявила газете «Взгляд» Алла Бут, чей муж отбывает в Иллинойсе 25-летний срок за сговор о продаже крупной партии оружия колумбийским наркопартизанам. – Это просто провокация. Откуда у них такие данные, что он был пилотом у моего мужа? … Виктор однозначно никогда не был знаком с Ярошенко».

Г-жа Бут в прошлом отрицала их знакомство и в разговоре с автором этих строк.

«Ярошенко никогда не был знаком с Бутом и никогда у него летчиком не был», – вторила ей жена ростовчанина Виктория. По ее словам, версия об их знакомстве появилась тогда, когда тайные агенты DEA спросили у Ярошенко: «Ты знаешь Бута?».

«А кто его не знает? – продолжала жена Ярошенко, который отбывает в Нью-Джерси 20 срок за сговор с целью доставки товарного количества кокаина. – Его вся страна знает. Констанин ответил: «Да, я его знаю». И все. Этого им было достаточно, чтобы его, как говорится, упечь в тюрьму».

На беду Виктории, все разговоры ее мужа с агентами тайно записывались, но об этом – чуть ниже.

Как сказал мне адвокат Ярошенко уроженец Архангельска Тарасов, его подзашитный отрицает знакомство с Бутом, хотя говорит, что они мимолетно видели друг друга издалека в коридоре манхэттенской федеральной тюрьмы МСС.

В тюрьме Бут сказал то же самое корреспонденту РИА-Новости Ларисе Саенко.

В ответе прокуратуры на апелляцию Ярошенко указывается источник данных о том, что он в прошлом работал у Бута. Это распечатка разговора между Ярошенко и тайным агентом DЕA англичанином Патриком, или Пэдди, Макаем. Разговор имел место 2 декабря 2009 года в номере киевской гостиницы «Интерконтинентал».

Судя по записи этого разговора, сведения о том, что он когда-то работал у Бута, исходили из уст… самого Ярошенко.

Низкорослый, прекрасно одетый и изысканно причесанный Макай родился в Адене, служил в британских ВВС в аэродромном обслуживании, а потом получил коммерческую пилотскую рецензию и много лет работал в странах Африки.

За 6 лет до суда над Ярошенко DEA обратилось к нему за помощью, и с тех пор Макай подрабатывал его тайным агентом.

В 2009 году у этого ведомства имелся бесхозный АН-12, купленный в Молдавии, оставшийся от одной старой операции и пылившийся на либерийском аэродроме. Американцы использовали его как наживку и выставили на продажу. Интерес к самолету проявил Ярошенко, владевший в Ростове небольшой грузовой авиакомпанией. Он откликнулся на объявление о продаже «Антонова».

Макай позвонил ему в Ростов и после коротких переговоров назначил встречу в Киеве. Они встречались там в декабре 2009 и марте 2010 года. В ходе переговоров несколько раз упоминалось имя Бута.

Когда прокуратура начала ставить на процессе их записи, тогдашний адвокат Ярошенко ветеран Ли Гинзбург потребовал прервать заседание и заявил судье Джеду Рейкоффу, что Бут – фигура одиозная, и ассоциация с ним может настроить присяжных против его клиента.

Рейкофф приказал прокуратуре по возможности вычистить из пленок имя Бута, и с тех пор оно почти не звучало в судебном зале. В любом случае, присяжные, скорее всего, не знали, кто это такой, и пропустили его мимо ушей.

Сейчас распоряжения Рейкоффа на прокуратуру больше не распространяются, и она с чистой совестью использует распечатку разговора, в котором Ярошенко впервые заявляет, что знал Бута и работал у него.

Разговор, продолжавшийся 1 час 20 минут и 5 секунд, начинается с того, что Макай предлагает Ярошенко пиво и извиняется, что не запас водки.

«Нет, нет, нет! – говорит ростовчанин. – Водка – это… я пью водку только после окончания работы».

Ярошенко замечает, что очень плохо говорит по-английски. Это чистая правда: так плохо, что он сплошь и рядом звучит бессвязно.

«Но вы очень хорошо говорите по-английски!» – уверяет Макай.

Ярошенко сообщает, что он также немного говорит по-французски, по-испански и по-португальски, и что он работал в Африке 10 лет, а то и больше. «В Анголе, Руанде, Заире…», – перечисляет он.

Макай замечает, что ему приходилось работать с россиянами.

«Я много работал у Евгения Захарова, – говорит он, очевидно, имея в виду владельца авиакомпании Aerolift. – Вы знаете Евгения Захарова?»

«Нет», – говорит Ярошенко.

«А Виктора? Виктора вы не знаете?»

«Виктора?» – переспрашивает Ярошенко.

«Виктора Бута,» – уточняет тайный агент.

«О да, я, я знаю, – отвечает россиянин на совсем ломаном английском. – Лет, может, 10 назад я начал работать в, мм, я летчик. Про… профессиональный… И сначала я работал в, в Анголе… на Виктора Бута», – говорит Ярошенко, причем передает «на» как to, а не как for.

«Да, да, именно там и я познакомился с Виктором», – лжет в ответ тайный агент.

Адвокат Ярошенко Тарасов уверял меня, что под «Виктором» имелся в виду вовсе не Бут. По словам защитника, слово «Виктор» у заговорщиков было кодовым обозначением Венесуэлы.

На суде я ничего подобного не слышал, хотя отсидел его от звонка до звонка.

Бывший адвокат ростовчанина Гинзберг выдвинул мне во время суда другую версию: по его словам, Ярошенко таким образом просто набивал себе цену, а на самом деле Бута не знал.

Владимир КОЗЛОВСКИЙ