Записки таксиста

“Юра, езжай быстрее!  Аэропорт разрывается, давай!”

“Всё, поехал!”  Рация заговорила сама, так начались очередные сутки за рулём.  Со свежей головой и огромным количеством нерастраченной энергии.

– Один восемь семь?

– Я здесь.

– Через сколько минут можете быть на терминале?

– Две, –  привычно соврал он, и микроавтобус рванул с места в сторону аэропорта…

Всё-таки пришлось встать на стоянке, две машины пришли раньше.  Пара полузнакомых шофёров курила возле своих маршруток, и Юра поздоровался с ними, влезая в чужой и бессмысленный разговор.

– Этот опять откуда взялся?

– Видимо, так пустили, по блату…

Легенды о “фаворитах” являлись местным фольклором, и спорить с ними было бессмысленно.

– Сколько на юг?

– Ваших всего двое.

– Какие новости?

– Миши нет, у него инфаркт.

– За рулём?

– Нет, дома.

Проверил рацию, на юг только один.

– Самолёты прилетели, будет клёв!

– Один восемь семь, поднимайтесь на терминал.

– Ладно, поехал я.

 

Рейс первый

Толпа индусов толкалась возле остановки и не предвещала ничего хорошего. Загружая неподъёмные чемоданы времён английской колонизации, он, как всегда, удивлялся, что они умудрились туда напихать и привезти с собой. В Америку!  Из Индии!!

– А что дешевле,  маршрутка или такси?

– Маршрутка.

– А в одно место дешевле, чем в два?

– Дешевле.

– А автобусы ходят?

– Нет, уже не ходят.

– А автобус дешевле?

– Дешевле пешком, да идти забодаешься.

Не дав ни копейки чаевых и расплатившись после безуспешной попытки выклянчить скидку, индусы выгрузились из машины, оставив после себя запах пота и привычное раздражение.

 

На обратном пути шёл Стэнфорд.  Шумная группа студентов под командованием бойкой девчонки лет девятнадцати набилась в машину и начала обсуждать долгожданную поездку, к Юриному удивлению, в Россию.  Молодёжь стрoила планы по прибытию, не совсем правильные, по Юриному пониманию, о положении дел в России.  «Вы  бы хоть номера в гостинице забронировали, что ли», – подумал он, но промолчал.  Экскурсия, судя по всему, намечалась нешуточная, ребята изучали Россию, причём в Стэнфорде, где в своё время преподавал Керенский; и, видимо, со времён Керенского программа не сильно изменилась…

– Чего это вас в Россию-то так потянуло?

– О-о, вы говорите по-русски?

Теперь Юра понял, что в этом горе-пионеротряде девчонка рулила на правах эксперта по России.

– Мы давно хотели поехать в вашу замечательную страну.

«Не нарвались бы вы на московских скинхедов  в нашей замечательной стране», – подумал он, покосившись на темнокожего попутчика.

– Буквально через пятнадцать часов мы будем есть на морозе горячий борщ. Ура!

«Я буду питаться

Зернистой икрой,

Живую ловить осетрину,

Кататься на тройке

Над Волгой-рекой

И бегать в колхоз

По малину!»  –  подумал на это Юра, хотя чувство национальной гордости за русский борщ всё-таки предательски шевельнулось в нём, он даже как-то выпрямился за рулём, напомнив самому себе статую Ленина.

– А ушанки взяли?

– Что это – ушанки?..

– Такая шапка с ушами!

– А, взяли, да.

– Т-а-ак, а ватники?

– Как-как, ватники?

Объяснив, как сумел, где, если что, купить ватник, Юра понял, что издеваться над людьми,  которые этого не понимают, скучно.  Хотя, представляя себе эту процессию в ушанках и ватниках, всё-таки улыбался весь остаток дороги до аэропорта.  Они ему тоже улыбались, представляя, наверное, в какую вежливую страну они едут. В общем, все улыбались друг другу, пока двенадцатиместный “форд” не встал перед терминалом.

– А где лыжи?- всё-таки не удержался Юра при разгрузке.

– Вот они! – ну, тут американцы сравняли счёт!  На вещах лежала пара лыж, причём за несколько тонн баксов. Нет, этим придуркам определённо в Россию нельзя, их там только за эти лыжи убьют.

 

Рейс  второй

На стоянке маршруток стояло всего пять машин, значит, аэропорт шёл. Облокотившись о новый “мерин”, стоял один из хозяев, надо было подойти: человек полезный. Разговор шёл накалённый – какие диспетчера сволочи и как разбираться с начальством.  Юре было жаль диспетчеров, он знал, что им ни хрена не платили, так же, как и водилам; а сидеть и разбираться с кучей усталых раздражённых людей, которые, к тому же, плохо говорят по-английски и половину времени просто не понимают, чего от них хотят, было делом незавидным.

С азиатским акцентом: “Я их вчера два раза имел, потом они меня ещё один раз.”

С одесским выговором: “Я ему говорю: если что, сразу звони мне. Он звонит, говорит, меня сняли с очереди. Я прихожу к Али, говорю так, что за  …рня.  Он мне показывает, мол, взял чужой заказ. У меня сразу логичный вопрос – а откуда он его взял, этот чужой заказ?  Диспетчера дали.  А если они дали, при чём здесь он?”

Чужие заказы, драки, обиды и всё остальное, во что Юра почти никогда не влезал, были здешней действительностью. Самыми частыми заболеваниями были наркомания и инфаркты. Наркотики – чтобы дольше работать.  Инфаркты – от хронического недосыпа и стресса. Самые матёрые умудрялись успевать на рейс во время инфаркта и, только высадив пассажиров, вызывать себе «скорую».

На терминале стояла молодая американская пара, и рядом с ними, как всегда, галантно одетый, стоял Энзо Каррон.  Юра знал его по своей прошлой работе и сразу узнал молодого итальянца по гордой осанке, невзирая на невысокий рост.  Энзо был физиком, и, видимо, очень неплохим физиком, так как плохих на Стэнфордский линейный ускоритель не брали. Сначала Энзо его просто не узнал, потом сдержанно пожал руку, видимо, очень боясь обидеть. Когда они в  последний раз виделись, Юра сидел за столом в банке в дорогом костюме и консультировал молодую итальянскую пару, объясняя различия между банковской системой и системой кредитования здесь и в Европе.  Не то чтобы ореол славы, но всё-таки…и, хотя Юра не испытывал ни неудобства за свой пролетарский вид, ни особой ностальгии по прошлой обещающей (и полетевшей ко всем чертям ) карьере, Энзо было явно неудобно.

Время было вечернее, и Юра привычно погнал по трассе в сторону Стэнфордского университета.  Обменявшись обычными “привет, как дела”, они оба замолчали, разговор не клеился.

На выходе Энзо сказал:

– Вас ведь Юрий Литвин зовут?

– Да.

– Юра, мне нравится ваш подход.  Мы ещё обязательно с вами увидимся, и в следующий раз вы будете директором того банка, или ещё какого-нибудь. Я в вас верю.

Скинул последних пассажиров,  пришёл небольшой заказ опять на Стэнфорд. Ладно, хоть не порожняком.

Стэнфордский пассажир оказался инвалидом, он производил приятное  впечатление.  Сейчас это было нужно – начиналась привычная усталость.

– Так, а где в Стэнфорде?

– Да там рядом, вы знаете …?

– На кандидатскую учитесь?

– Да, вот с каникул еду.

– А откуда?

– Рядом с Денвером.

– Как вам Стэнфорд?  Трудно, наверное?

– Иногда бывает.

– Культура особая, все такие умные!

– Да нет, отнюдь не все.

– Да, а я вот шофёром.

– Шофёром тоже неплохо, есть цель?

– Да учусь -то я постоянно, но вот закончить его…

– Закончишь.

– Да-а, много стресса в Калифорнии, люди вон Стэнфорд заканчивают…

– А я вот тут был за Денвером, в заповеднике, и подумал, что мог бы остаться там лесником, навсегда. Я думаю закончить учебу, жениться (надеюсь), это главное.

Подвёз его к дому, к самому дому, куда только машина зашла.  Ещё один эпизод незаконченной книги таксиста.

 

Рейс третий

Он встал на стоянку, поставил будильник на пол-четвёртого утра “ловить” работы и только прилёг поудобней, как прямо под ухом (он её специально туда положил) заорала рация: “Один восемь семь!”

Удивлённо:

– Да-а.

– Работу берёте?

– Да, а сколько?

– Восемьдесят, на Окланд.

– Какой терминал?

– Третий.

На третьем терминале он подобрал семью и повёз их по указанному адресу. По приезде оказалось, что они живут не совсем тут, а чуть подальше, потом ещё чуть подальше; и очень скоро всё это стало напоминать дешёвый развод. Он делал поворот за поворотом, стараясь запомнить, как едет, и зная, что не запомнит.  Потом они, наконец, доехали и долго ждали,  что кто-нибудь подойдёт к телефону;  к телефону никто не подошёл.

– С вас $42.

– Мы же заплатили.

– До центра, но мы проехали двaдцать миль после.

– Ну ладно, сейчас мы вернёмся.

– Желательно, чтобы кто-то остался в машине.

– Да с какими людьми вы дело имеете, что вы нам так не доверяете?!

– Я действую по инструкции.

– Но мне просто нужно сходить за кошельком!

– Ладно, хорошо, идите.

Когда начало светать, Юра включил зажигание и поехал обратно. Этого можно было ожидать, но обида всё-таки поползла по сердцу и застряла где-то в нём на неопределённый срок.

 

Рейс четвёртый

Вернулся в аэропорт, встал в очередь. Поспать толком не удалось, к десяти утра подняли на терминал. Он начал кружить по знакомым терминалам, как кружил каждый рабочий день, делал он это автоматически.  Вспомнил, как потерялся в первый раз и как один русский мужик помог ему взять работу на завтра и показал, куда ехать. Потом как сам учил новичков. Рация запищала, пришла работа.

Группа китайской молодёжи была  энергична и весела.  У кого-то был день рожденья, на который они ехали и где их, как он понял, не ожидали.  Один парень обратился к нему.

– Такие маршрутки по всему миру теперь, даже в Китае.

– А наши “Супер – маршрутки” есть?

– Нет.

– Да, знал я, что вся эта глобализация – …рня.

Китайцы заржали.

– А чего… “Супер – велосипед” – звучит!

Вот интересно, видимо, у всех коммуняк развито чуство юмора, наверное, от совковой привычки смеяться над самими собой.

– Приезжай к нам, откроешь компанию.

– А вы в меня инвестируете? Дело прибыльное!

– Обязательно, мы тебе подарим первый велосипед, потом будешь расширяться!

– С коляской?

– А как же.

– Всё, замётано.

За разговорами дорога пролетела быстро, назад ехал пустой. В очереди уже стояло тридцать машин, аэропорт встал. Начиналась полуденная пустынная жара, от которой не спасали никакие кондиционеры. На автостоянке не было ни одного куста, вокруг были только раскалённый асфальт и металл. Спать очень хотелось, но уснуть было невозможно.  Поехать домой – значит, выйти из очереди,  потерять место.  Ждать было часов пять, не меньше, пока не прилетят вечерние рейсы, и Юра пошёл слоняться по знакомым.

Олег сидел, высунув ноги из окна, и нагло курил прямо в машине.

– Как улов?

– Да какой там улов, я тебя умоляю. Говорят, Обама приезжал.

Юра видел, как приезжал Обама, особой радости это у него не вызвало. В одиннадцать вечера он выезжал из аэропорта, полный надежды успеть поймать ещё чего-нибудь на юге, и встал на целый час в такую пробку, какой он никогда не видел. Он долго не мог понять, что происходит, пока мимо не пронеслась процессия из бронированных машин ФБР и мотоциклов с мигалками. В центре парада ехало два лимузина. Один из пассажиров сказал, что видел по новостям, как готовятся к приезду новогo президента, на что Юра ответил, что надо было голосовать за Маккейна, и пассажиры устало засмеялись. Ясное дело,  что на юге он уже ничего не поймал, и к общему раздражению за бардак в стране прибавился ещё и этот маленький случай.

Юра сел в машину Олега.

– Может, кондёр включить?

– Смотри, твой бензин.

– Да хрен с ним, уже мозги плавятся.

Потом пошли анекдоты, лениво смеялись.  Юра вспомнил, что уже часов четырнадцать как ничего не ел, но в такую жару есть не хотелось, хотелось спать, и не спалось, как всегда. Олег уснул, Юра ходил и пытался найти, с кем поговорить. Пару раз ему это удавалось, но знакомые быстро срывались на заказы. Потом он курил и смотрел в одну точку; часа полтора смотрел, не меньше.

 

Рейс пятый

К пяти, наконец, начала спадать проклятая жара, но только он закрыл глаза, как его неожиданно вызвали на терминал. Время вечерних рейсов ещё не подошло, и он волновался, что уедет почти пустой; так и вышло.

В машину села молодая девчушка из Франции, которая его сразу испугалась и забилась в дальний угол машины. Поехали, опять Стэнфорд. Хотелось поговорить, но сказывались сутки (или больше) без сна, и Юра просто тупо вёл машину, стараясь не заснуть и ненавидя себя и своё “Супер-такси”. Он хотел попросить разрешения включить радио, но тут она стала звонить во Францию, видимо, подруге, так как через каждое слово слышался французский мат. Молоденькая совсем, подумал он, ну чего, молодец, попала в Стэнфорд.  Потом разговор прекратился, и он всё-таки спросил.

– Любишь американскую музыку?

– Да.

– А какую?

– Ну, рэп.

Ну хотя бы так. Нашёл какой-то рэп и нащупал банку какой-то энергетической дряни, которую сразу в себя влил и запил водой как лекарство.

– А тебе какая музыка нравится? –  вроде повеселела она.

– Да всякая, только её по радио редко играют.

Стэнфорд оказался закрыт, телефон никто не брал.

– Знакомые есть?

– Нет.

Она начала вылезать из машины, но он её остановил:

– Ну, и куда ты?

– Не знаю, а можно вам заплатить, чтобы вы отвезли меня в отель?

С отелями оказалась проблема.  Три раза она выходила и возвращалась обратно.

– Вы езжайте, вам, наверное, ехать надо.

– Да не брошу я тебя, не бойся.  Сейчас найдём.

Подъехали к четвёртой гостинице, Юра встал у входа и смотрел через стеклянную дверь, как она зашла и встала в очередь. Два молодых загорелых парня заигрывали (как им казалось) с напуганной девушкой за прилавком. Пока один занимался ею, второй развернулся и что-то спросил у ничего не понимающей француженки, она пожала плечами, второй развернулся,  и оба заржали. Взял её за руку, она отстранилась, попытался взять второй раз;  Юра вылетел из машины.

– Так, что здесь происходит?

– А ты кто такой?

– Я не спросил, кто я такой, я спросил что здесь происходит.

– Что, твоя?

Юра повeрнулся к девушке за прилавком:

– Номера свободные есть?

– Нет, я им всё пытаюсь объяснить, отель забит.

– Всё, пошли отсюда.

Он подтолкнул свою попутчицу к дверям и сразу почуствовал сильный удар. Парень был здоровее Юры и в очень хорошей форме, но он попал Юре по голове, и тот озверел.  Плохо соображая, что происходит и не видя правым глазом, он промазал; но на второй и третий раз он почувствовал, что попал. Он перевёл видящий глаз на второго, но тот отступал. Девочка за прилавком охнула, хотя тут же рассмеялась. Он взял француженку за плечи, и они быстро вышли.

– Будем ждать полицию?

– Нет, не люблю ментов, поехали отсюда.

Встали на заправке, ему дали льда в пакете.

– Как вас зовут?

– Юра.

– Юра, господи, извините, это всё из за меня!

– Да, господи…  Хорошо же вас встречает Америка!

– Дайте я посмотрю… больно?

– Нет.  Тебя – то как зовут?

– Джули.

– Ну, что ж, пока интересная ночь, Джули.

В кармане запищала рация.

“Один восемь семь, приём.  Один восемь…”  Он выключил рацию.

– Может, вас к врачу?

– Нет, нас в очередной отель, ну должно же нам повезти, в конце концов.

Он не хотел входить с разбитым глазом, но спутница его задерживалась, и он все же  вошёл. С ещё более растерянным видом она вынимала из кошелька очередную карточку.  Как он и подозревал, карточки не брали.

– Я ничего не понимаю, там есть деньги.

Он быстро посмотрел на обратную сторону и сказал.

– Деньги-то есть, карточки не местные. Сколько с нас?

Дал наличные, почти всё, что у него оставалось. Джули закрыла руками лицо.

– Как же я вам отдам?

– Не дрейфь, бывает и хуже.

Он попытался улыбнуться, но быстро представил, как это должно всё выглядеть, с разбитым глазом, и серьёзно добавил.

– Пойдём, я тебя провожу.

Дойдя до номера, она обернулась.

– Что я могу для вас сделать? Да, у меня есть евро.

Что ты можешь для меня сделать, солнце. Живи, пусть мир будет красивее.  А вслух сказал:

– Учись хорошо, в Стэнфорд не опоздай.

Она смотрела на него и, видимо, думала, как пригласить, а он всё-таки, как мог, улыбнулся и махнул рукой. Адреналин ушёл, и усталость снова навалилась на него, ещё хуже, чем прежде. Он не хотел показаться дебилом и сказать чего-нибудь не то, а ещё больше не хотел, чтобы она подумала, что он делал всё это ради чего-то.

Юра вышел, сел за руль и стал звонить. Сначала начальству, отчитаться за неуспешный день; а потом, когда пересел за руль своей машины, решил позвонить туда, где его просто поймут.

“Миш, подъезжай, нужно накатить за здоровье одной мадемуазель… Нет, она не будет, а если будет, то не с нами… Давай, жду”.

 

Матвей БЕЛЯНИН