Загадочные круги

Для тех, кто не знает, скажу: Некрасовка – место, куда направляется значительное количество канализационных стоков Москвы. Несмотря на приличную удаленность от Некрасовки, воздушный бассейн в районе нашего проживания в то время не то чтобы «благоухал» испарениями некрасовских полей аэрации, но нес в себе элементы сопутствующих включений, связанных с особенностями открытого технологического процесса утилизации отходов жизнедеятельности москвичей. Любителям чистого воздуха зеленой зоны Москвы, как официально именовался наш район, порой бывало не совсем комфортно. Что поделаешь? Мы не роптали, а со временем, что называется, принюхались. На фоне других, более важных насущных проблем эта уже не казалась столь значительной. Приходили на ум песни наших замечательных соотечественников-оптимистов, заряжавшие нас верой и терпением.

Как нас поддерживала песня со словами: «Не надо печалиться – вся жизнь впереди…» А. Экимяна и Р. Рождественского! А песня «Воздух Родины – он особенный, не надышишься им…» Я. Френкеля и И. Шаферана?! Про «воздух Родины» в месте нашего проживания было в самую точку!

Все, что я успел сказать, не имеет никакого отношения к этой истории. Боюсь, можете подумать, что сгустившаяся атмосфера в ходе повествования может повлиять на достоверность моих воспоминаний. Это не так. Я об этом упомянул только лишь с целью уточнения места и чтобы взбодрить начинающих задыхаться читателей. Былые сопутствующие запахи уже давно выветрились из моих ощущений, и поэтому воспоминания не носят в себе даже следов влияния посторонних ингредиентов. Все достоверно и стерильно, как в экологически чистом оазисе.

Возвращаюсь к тому, с чего начал. Мегаполис столицы соединялся с утилизационным комплексом в Некрасовке коллекторной цементной трубой большого диаметра, врытой в землю. В месте нашего проживания, в отсутствие многоплановых строений и наличия сельскохозяйственных полей, коллектор, видимо, с целью экономии средств на установку, частично выходил из-под земли. Сверху он был покрыт слоем грунтовой обваловки, образуя полукруглый, бесконечно длинный холм высотой метров в пять от уровня земли, уходивший неподвижной гусеницей в сторону Некрасовки.

От нашего дома до коллектора было недалеко, метров пятьдесят. Мы любили там гулять. Узкая тропинка, протоптанная вверху по обваловке, была удобной для прогулок. За коллектором располагались обширные сельскохозяйственные капустно-картофельные поля, а еще дальше, если перейти поле, в пяти минутах ходьбы находилось живописное дикое озерцо. В жаркую летнюю погоду мы любили там отдыхать, купаться и даже ловить рыбу. Помню, как-то застал нас на озере сильнейший проливной дождь. Я усадил маленького сына себе на плечи, накрыл сверху подстилочным одеялом, и мы поспешили домой. Для поднятия настроения я, перекрывая шум низвергающейся небесной хляби, стал орать известную песню: «А я иду, шагаю по Москве! И я пройти еще смогу соленый Тихий океан и тундру, и тайгу…» Сидя у меня на загривке, мой сын, поддавшись настроению, вторил мне как мог. Почему-то сочетание дождя, песни и нашего стремительного бега по полю вызвали в нас поток радостного смеха. Мы неслись, пели и смеялись от души, мокрые до нитки, но счастливые. Как приятно вспоминать тот наш восторг!

Похоже, что я опять, поддавшись воспоминаниям, удаляюсь от темы рассказа. Возвращаюсь к ней.

Гуляя как-то раз с моим сыном по коллектору, мы увидели нечто, что заставило нас спуститься и внимательно рассмотреть увиденное. С левой стороны, если идти к Некрасовке, почти на всем протяжении коллектора росла высокая зеленая трава. Высота ее достигала примерно полуметра. То, что мы увидели, нас поразило.

Резко очерченный круг абсолютно правильной формы образовывал площадь примятой травы диаметром примерно в метра два. Трава была не просто примята, а даже вдавлена в землю каким-то неимоверным грузом. Мы застыли в изумлении.

Сын смотрел на меня, пытаясь понять причину моей задумчивости. Я знал, что трава, даже примятая, через какое-то время распрямляется под действием живительных соков. Здесь, похоже, трава была примята только что.

Я стал оглядываться по сторонам. Ничего не просматривалось до горизонта: ни люди, ни машины. Только ровное пустое поле слева и насыпь коллектора с правой стороны. Стал перебирать в сознании: какая тяжелая сельскохозяйственная машина смогла бы оставить след такой правильной круглой формы и столь большого диаметра? Ничего вразумительного на ум не приходило. А с сельскохозяйственной техникой различного назначения мне приходилось сталкиваться множество раз.

В задумчивости мы тронулись дальше. Буквально через несколько шагов – другой точно такой же круг. Уже не останавливаясь, идем дальше. Еще один. За ним еще. И еще. И так – на протяжении какой-то части пути. Затем эта цепь кругов прервалась. Все они словно выстроились в одну шеренгу: одинаковые по размеру и по расстоянию между ними.

С тех пор прошло много лет. Перед тем как поделиться увиденным тогда, прочитал о чем-то подобном, наблюдаемом некоторыми людьми в разных точках Земли. Описания похожи и не похожи. Всегда что-то свое, особенное. Разнообразны и версии возникновения кругов на траве. Это и какие-то микросмерчи. Это и следы инопланетных кораблей, и многое другое, от чего не становится легче нашим обычным разумом понять удивительную природу кругов. Прав был Уильям Шекспир, сказавший: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».

Возникла у меня такая шуточная фантазия. Инопланетяне в летающей тарелке, заинтересовавшись способом утилизации отходов землян и, в частности, опытом столичных жителей, решили обследовать один из коллекторов. Но, попрыгав там по траве, быстро потеряли интерес к затее и удалились. Ибо так ничего и не поняли. Плюс запах…

Александр КАШЛЕР

Сан-Франциско

Фото автора