Язык – связующая нить

«Что мы наблюдаем в феномене политкорректности, и это очень мощно представлено, это как он вышел из университетских кампусов и теперь полностью доминирует в американской политике», – отметил он.

Марк Левин заметил, что следование правильной, марксистской идеологии означает отказ от собственных убеждений, от свободы воли, потому что вы не можете реализовать себя как личность, не слившись полностью с обществом.

Профессор Кеслер пояснил: «Если вы посмотрите на кандидатов в президенты от Демократической партии, если вы посмотрите на «команду» в конгрессе, то их повестка дня определяется политкорректностью, и политкорректность означает, что вы ненавидите и терпеть не можете несовершенство, моральное несовершенство, своих сограждан-американцев, жалких, неисправимых, недоразвитых. Мы все должны развиваться в некое совершенное единство, как любил говорить президент Обама, но проблема заключается в том, что мы таковыми не являемся. Существуют еще жестоковыйные люди, которые хотят управлять сами собой и хотят иметь иную форму правительства, которая фундаментально отличается от той, которую мы хотим и которую, как мы думаем, обещает история, и левые к этому не готовы, и они не видят причин терпеть все это».

«Таким образом, это превратилось в форму официальной средневековой религии. Уже имеются инквизиция, индекс запрещенных книг и запретных мыслей, которые даже помыслить нельзя. Существует жесткий моральный контроль, чтобы вы не попались на размышлении о вещах, о которых вам думать запрещено, или не сказали что-то, чего говорить нельзя. И это полная противоположность свободе».

Мы это все проходили в не столь отдаленном прошлом, а некоторые и в местах не столь отдаленных, куда попадали за то, что прочитали книгу из запрещенного списка, написали то, что нельзя, сказали не то, помыслили неправильно, неосторожно рассказали анекдот, учили язык, который учить было нельзя, и так далее.

Мы держали кукиш в кармане, шептались по углам и на кухнях, передавали самиздат, шепотом, среди своих рассказывали о репрессированных родных. А кто-то, представьте себе, ничего этого не знал, не слышал, не видел, со всем соглашался, горел энтузиазмом, искренне клеймил врагов на партсобраниях, подписывал письма в «Правду», ставил несогласным диагноз «вялотекущая шизофрения». Много чего было.

Мы проходили и позорные заседания Союза кинематографистов и Союза писателей, заседания кафедры и заседания парткома. Я как-то спросила отца, что он делал на заседаниях парткома, когда клеймили безродных космополитов, врачей-убийц и сионистского агрессора. Он сказал, что садился в углу, клал голову на руки и так сидел до конца заседания.

И вот мы, что называется, дожили. Уже существует некий виртуальный идеологический отдел, определяющий, что политкорректно, а что нет, что «противоречиво», а что гладко.

Например, требование охраны границ от вторжения сотен тысяч нелегалов считается «противоречивым», а Александрия Окасио-Кортес пошла дальше и назвала это фашизмом, зато призыв к полному открытию границ никого не оскорбляет. Преподавать и пропагандировать марксизм можно, и это нормально, а если вы выступаете против марксизма, то немедленно попадаете в разряд «правых экстремистов». Консервативных лекторов лишают права выступать в университетских аудиториях, потому что они своими высказываниями могут разжечь противоречивые настроения или кого-то оскорбить.

Только не надо думать, что все эти «плачущие большевики» и в самом деле хрупкие и нежные, душевно ранимые создания. Ничего подобного, это все поза. Когда надо, обматывают лица тряпками и идут громить недоразвитых идеологических противников в рядах антифа. Они очень легко сбиваются в стаи, чтобы затравить кого-то неугодного. В авангарде идет плачущая дамочка-профессор, а за ней вполне себе хищная, злобная стая, а не какие-то там «снежинки».

И конечно, отнять и поделить. Без этого ни один марксист-социалист жить не может. Вот хочется вам выдавить из бизнеса кондитера-конкурента, и вы идете и заказываете ему торт для однополой свадьбы, прекрасно зная, что ваш конкурент человек верующий и такой торт делать не будет. И тут же строптивому кондитеру вчиняется иск, и пока он мотается по судам, бизнес его разваливается, и освободившуюся нишу занимает либерал с правильным ходом мыслей.

Или так: объявляется месячник солидарности с ЛГБТ-общиной, и это означает, что нужно поддержать бизнесы представителей этой общины, принять представителей на работу не по деловым качествам, а по общинной принадлежности.

Моя подруга, давняя подписчица платформы Ravelry для любителей вязания, домашнего рукоделия и дизайна, рассказала, как на этом сайте началась кампания в поддержку ЛГБТ-общины, и одна дамочка написала, что именно так вынудила один немецкий журнал взять на работу фотографом ее подругу.

Но это еще не все. Платформа Ravelry для любителей рукоделия была как фейсбук. Она была создана в 2007 году супругами Кейси и Джессикой Форбс. Она вскоре стала излюбленным сайтом для любителей вязания и других видов рукоделия, и пользователи создали множество различных сообществ и подгрупп, не имеющих ничего общего с вязанием. Там были свои сообщества по интересам: кто-то вязал, в основном вязал, кто-то вышивал или занимался плетением. Сайт очень быстро завоевал репутацию сети, поддерживающей вязальщиков. Любители выставляли на продажу свои работы, рекламировали себя, там же постоянно присутствовали представители онлайн-магазинов. Были блоги по интересам, в том числе и политическим. Платформу даже назвали лучшей социальной сетью. И до поры до времени все было спокойно, все как-то уживались, пока правильно мыслящие вязальщицы не устроили очередную антитрамповскую акцию и не потребовали владельцев сайта сурово осудить зарвавшегося «расиста» в Белом доме.

Владельцы платформы для любителей вязания долго не думали и запретили поддержку президента Трампа со своей платформы. Новая политика теперь гласит, что поддержка президента Трампа приравнивается к поддержке белого превосходства, что несовместимо с положительным построением сообщества.

23 июня владельцы платформы написали: «Мы запрещаем поддержку Дональда Трампа и его администрации на Ravelry. Мы не можем предоставить место, которое включало бы всех, и одновременно позволить поддержку открытого белого превосходства».

Владельцы платформ разъяснили, что запрет на трампизм «включает поддержку в форме постов на форуме, проектах образцах продукции, профилях и во всем остальном контенте». Запрет не распространяется на другие формы консервативного контента и не направлен на самих пользователей Ravelry, но «группы ненависти и нетерпимости отличаются от других типов политических позиций».

Понятно, что многие консервативные пользователи почувствовали себя оскорбленными. В конце концов, для них поддержка нынешней администрации означала поддержку небольшого правительства, действующих и действенных иммиграционных законов, снижения налогов и снятия бюрократических барьеров на пути развития бизнесов, а вовсе не расового превосходства. Они писали возмущенные послания, а затем начали стирать свои аккаунты и уходить с платформы. Когда владельцы платформы поняли, что теряют клиентуру, а вместе с ней и деньги, они попытались извиниться и даже снять скандальное заявление, но было уже поздно.

Консервативные вязальщицы решили доказать, что и они могут ответить, и тогда администрация сайта закрыла сайт для сторонних посетителей и прекратила регистрацию новых пользователей. Модераторы начали замораживать некоторые комментарии и удалять наиболее яростные посты и дискуссии. Однако главное дело было сделано: с этого популярного сайта стали уходить консервативные пользователи.

Нельзя сказать, что владельцы платформы пошли наперекор своей совести, опубликовав запрет на трампизм. Как пишет Мишель Малкин, «они просто не могут вынести никого в своей общине, кто не соглашается с ними по политическим вопросам. Во время президентских выборов 2008 года и в 2009 году я слышала от республиканских любителей вязания, что их оживленные дискуссионные ветки Ravelry закрывала».

Группа на Ravelry под названием The Bunker, в которую входило 200 пользователей и которая обсуждала республиканскую политику и образцы вязания, была прикрыта по доносу прообамовских пользователей. Ravelry обвинила консервативных рукодельниц в создании «культуры гнева» и позиции «мы против них».

Это не касалось травли Сары Пейлин либеральными пользователями. Они даже создали форум «Что бы вы сделали Саре Пейлин», где было все, вплоть до физических угроз.

Левые, как всегда, демонстрируют двойные стандарты – вседозволенность для себя и затыкание ртов для оппонентов. Чем ближе выборы 2020 года, тем жестче становится цензура тиранов интернета и тенденция исключать некоторые неугодные политические группы под видом всеохватности. Словом, по мере продвижения к коммунизму классовая борьба усиливается.

Эрих Фромм в «Бегстве от свободы» писал, что, когда в обществе нарушаются связи, дающие индивиду уверенность, «когда индивид противостоит миру вокруг себя как чему-то совершенно чуждому, когда ему необходимо преодолеть невыносимое чувство бессилия и одиночества, перед ним открываются два пути. Один путь ведет к позитивной свободе; он может спонтанно связать себя с миром через любовь и труд, через подлинное проявление своих чувственных, интеллектуальных и эмоциональных способностей; таким образом он может обрести единство с людьми, с миром и с самим собой, не отказываясь при этом от независимости и целостности собственного «я». Другой путь – это путь назад, отказ человека от свободы и попытке преодолеть свое одиночество».

Помните, как у Окуджавы: «Дураки любят собираться в стаи». И далее по Маяковскому: «А если в партию сгрудились малые – сдайся, враг, замри и ляг! Партия – рука миллионопалая, сжатая в один громящий кулак».

Эрих Фромм писал, что более всего к бегству от свободы склонны неуверенные в себе невротики. В массе они чувствуют себя гораздо лучше и увереннее. И далее слово поэту: «Единица – вздор, единица – ноль, один – даже если очень важный – не подымет простое пятивершковое бревно, тем более дом пятиэтажный. Партия – это миллионов плечи, друг к другу прижатые туго».

Для Маяковского попытка «слиться с массами» закончилась тем, что он «лег виском на дуло», однако он-то остался индивидуальностью, и в какой-то момент бегство от свободы для него стало невыносимо. Но вот история показывает, что далеко не всех пугает стая.

Вроде бы так себе, платформа для любителей домашнего рукоделия. А вот ведь вся классовая борьба отразилась как в капле воды. Тут тебе и радостное доносительство, и совковая цензура с фиговым листком либерализма и универсальных ценностей, и окрик, и шельмование целой группы людей, и затыкание ртов, и исключение из сообщества.

Не стоит думать, что большой террор был возможен исключительно в одной отдельно взятой стране в силу специфики ее исторического развития. Отнюдь. Левая идеология, патологическая нетерпимость к другим взглядам, к чужой личной свободе, чужим успехам и жажда неограниченной власти создают прекрасную почву для террора. Он начинается в прессе. Ведется мощная артподготовка, а затем уже идет «громящий кулак», направленный против жалких, духовно неразвитых, неправильно думающих, говорящих и живущих оппонентов. Не думала я, покидая в 1990 году Советский Союз, что рука этого социалистического вурдалака дотянется до Америки.

Виктория ВЕКСЕЛЬМАН