Язык мой…

В связи с предвыборными и выборными обострениями в России высшие госчиновники появляются на телевизионных экранах каждый день. Воля ваша, милостивые государи, но я, кроме того, о чем они говорят, привык обращать внимание и на то, как они это делают. И, если содержание я со спокойной совестью оставляю политологам и прочим бойцам электорального фронта, то о форме позволю себе сделать несколько замечаний.

Считается, что все мы, живущие за пределами России, оторваны от того живительного источника, который питает великий и могучий русский язык. Для того, чтобы не усугублять этот разрыв, и, может быть, даже сократить его, в последние годы проводится великое множество всяких мероприятий. Это и всемирные конгрессы русскоязычной прессы, и двусторонние встречи менее крупного масштаба. За всем этим, однако, просматривается отнюдь не забота о чистоте и правильности русского языка, на котором говорят люди, живущие в разных странах мира, а попытка создать некую организационную структуру, о чем мы здесь говорить не будем.

Приехав в Израиль и встретившись здесь со своим однокурсником, репатриировавшимся в начале девяностых, я был приятно удивлен чистотой его русского языка. Дело в том, что мы жили и учились в Ташкенте, где русский язык всегда славился своей чистотой. Свободный от диалектов и говоров, он был близок к языку дикторов московского телевидения, справедливо считавшихся носителями хорошего литературного языка. В речи моего однокурсника меня порадовало также отсутствие постсоветских неологизмов, которых я успел наслушаться за последние годы, и которые ныне транслируются на весь мир благодаря спутниковому телевидению.

Мне могут возразить, что консервация определенного состояния языка есть его обеднение. Не думаю, что это так. В жизни каждого языка есть периоды, которые вносят в его словарь и структуру мало полезного, засоряя его, в то же время, сомнительными заимствованиями из других языков, а также различными жаргонизмами. Именно это происходит с русским в последние годы.

Ни пресса, ни, тем более, телевидение в России более не пользуются тем языком, который стоило бы сохранять. Привнесение в общественную жизнь англоязычных терминов из весьма поверхностно воспринятых управленческих терминов, широкое распространение «милицейских» и «бандитских» телесериалов, все возрастающее количество пользователей интернета, многие из которых пользуются весьма своеобразным слэнгом, -все это отразилось на письменной речи журналистов и устной речи телеведущих. Мат, слегка закамуфлированный, но все же достаточно понятный из контекста, становится все более распространенным не только в сетевом сообществе, но и в бумажных СМИ, и на телевидении.

Не торопитесь обвинять меня в ханжестве. Я прекрасно понимаю, что бывают в повседневной жизни моменты, когда сказанные к месту и вовремя бранные слова передают ситуацию точнее, чем литературные обороты, однако тенденция к отмене табуирования мата в литературе и средствах массовой информации лежит в стороне от традиций русского языка, в котором были и «озорные стихи», и «соленые» народные сказки, но они занимали положенное им место и не тиражировались для широкой публики.

Если бы только это… Катастрофически падает элементарная грамотность пишущих. В бумажной прессе с этим еще как-то справляются корректоры, но сетевые издания, даже лучшие из них, грешат многочисленными ошибками и неправильными оборотами речи. О телевидении и говорить нечего. Перенесенные на бумагу тексты телеведущих, не говоря уже о речи многочисленных «звезд», к которым нынче относят не только актеров или режиссеров, но и лиц, как говорится, не имеющих определенного рода занятий, эти тексты представляют собой просто маловразумительный набор слов.

Но, как говорится в телевизионной рекламе, и это еще не все. Российские госчиновники не самого низкого ранга, общаясь с молодежью, не только «опрощаются», переодеваясь в джинсы и кроссовки, но и пытаются говорить, как им кажется, на понятном молодежи языке. Неловко смотреть на то, как солидные государственные мужи сидят в кругу своей «смены» чуть ли не на корточках, но еще более неловко слышать из их уст выражения вроде «не надо париться».

Ни Сталин, занимавшийся «вопросами языкознания», ни Никита Хрущев, планировавший сомнительную реформу русского языка, сами не позволяли себе панибратского обращения с языком. Впрочем, им не приходилось никого очаровывать, у них были другие методы воздействия.

Вот почему не стоит заниматься искусственным сохранением русского языка за рубежами России. Время показало: те, для кого он действительно является ценностью, связывающего их с русской литературой, не нуждаются в помощи. Ну, а тем, для кого «язык – он язык и есть», кто бестрепетно смотрят спутниковые каналы из России, без содрогания читают в твиттере разухабистые посты московских госчиновников на «олбанском» языке, можно лишь посочувствовать.

Сергей ВОСКОВСКИЙ