Все не так просто. Все гораздо проще.

Говорят, в древности для прочтения узелкового письма требовалось доставлять и его составителя, однако уже глиняные таблички можно было тиражировать. Бумага в качестве носителя информации привела к такому расцвету грамотности, что некоторые ретрограды начали сетовать: забрать все книги бы да сжечь. Но хотя читать умели уже многие, к писанию допускались еще единицы.

Это, конечно, было вопиющим неравенством, которое закончилось с появлением коммуникационных технологий. Перефразируя известное выражение, связанное с другим достижением, можно даже сказать, что Бог создал людей сильными и слабыми, а смартфон уравнял их. В информационном смысле. Ныне каждый может влиться в ту цепочку, с которой мы начали разговор, посильно внести искажения в прочитанное и отправить то, что получилось, дальше.

Какую отрасль человеческой деятельности ни возьми, везде мы столкнемся с описанным явлением. Вот мир заволновался по поводу износа демократического механизма. И, буквально следуя законам политэкономии, трактующим зависимость предложения от спроса, СМИ начали освещать со всех сторон и само понятие демократии, и модели ее реализации, и неисправности, связанные с функционированием ее механизма.

Давно известно, что человек не может представить нечто, состоящее из неизвестных ему компонентов. А из известных – пожалуйста. В пример всегда приводят дракона, составленного из змей, рыб, птиц и прочего добра. Ну, а из чего состоит феномен всякого рода волнений, сотрясающих мир ныне?

Извольте. Из миллениума, азов политэкономии, достижений медицины, алчности финансистов и той простоты подавляющего большинства людей, которая хуже воровства.

С миллениумом связано много чего. Да и сам он – некая веха. Сразу напрашивается поиск других вех и сравнения с ними. Обнаружено, например, что новое тысячелетие ознаменовалось небывало высокой рождаемостью. Но если всякий раз говорить «небывало высокая рождаемость», то будет скучно и как бы ненаучно. Несоциологично. Вот был когда-то baby boom, давайте позиционировать то, что обнаружено, как millennium generation boom. Звучит неплохо. Хотя и пока непонятно. Да, а когда был прошлый бум? В середине двадцатого века? После Второй мировой войны? Так-так. А что было потом? Молодежная революция конца шестидесятых. Можно усмотреть корреляцию. Прошлое столетие: бум – революция. Нынешнее: бум и цепь событий, пока еще не названных, но уже ясно, что революционных. Запомним это.

Дальше. Что у нас еще с миллениумом? С миллениалами? Да вот, пишут, они не спешат брать на себя ответственность, взрослеть, что ли. У них, мол, мало денег и много долгов. И они считают, что это несправедливо.  Не приведет ли это к тому, что, как и в прошлом веке, бум закончится революцией?

Не будем рассуждать о том, приведет или не приведет. Подумаем о том, что будет, если приведет.

Казалось бы, что может быть прогрессивнее замены ряда арабских геронтократических режимов на подлинно народные правительства, члены которых сами ощутили на себе все их изъяны. Однако то ли народ в теории и народ на практике – разные вещи, то ли произошло наложение либерального социализма демократической администрации Обамы на реалии Ближнего Востока, но результат «арабской весны» оказался фееричным.

Что произошло бы в случае успеха восстания Спартака? Как не вспомнить пресловутое: «Да здравствует феодализм – светлое будущее человечества».

Шутки шутками, но то, к чему привела «арабская весна» в Египте, мы видели. К победоносному приходу «братьев-мусульман», которых маршалу ас-Сиси пришлось нейтрализовать при помощи старого доброго военного переворота. Ливия без негодяя Каддафи развалилась на части. Да и вся территория, по которой прошлась «весна», оказалась отброшенной далеко назад.

И это запомним.

Чем еще страдает демократия? Несправедливостью. Неравенством. И всем, всем, что только можно найти или придумать. Но наивно думать, что в прошлом можно найти аналоги нынешнего кризиса, если это можно так назвать, и лекарства от него.

Ну, хотя бы взять «обнищание» миллениальной молодежи (заметим, кстати, что подобный глобальный тезис об «абсолютном обнищании пролетариата», на основании которого Маркс сделал вывод о неизбежности всемирной социалистической революции, оказался несостоятельным). Вполне возможно, что говорить надо не об «обнищании», а о затрудненном для них доступе к получению той доли общественного продукта, который в рамках текущего общественного договора должен поступать в распоряжение граждан под видом заработной платы или в качестве любого другого оговоренного на данный момент средства к, опять же, оговоренному уровню существования.

Почему? Потому что экономисты уже обсуждают возможность реализации идеи базового безусловного дохода. Не везде, конечно, а в тех развитых странах, которые осмелятся констатировать, что уровень технологии позволяет работающему меньшинству содержать на приемлемом уровне неработающее большинство.

Почему «осмелятся»? Да по той простой причине, что, говоря марксовым языком, производственные отношения опять отстали от производительных сил. Кажется понятным, что на некотором достаточно высоком уровне экономики снижение числа занятых не приведет к уменьшению производимого. Но это понятно при объяснении «на пальцах». Внедрение же этой идеи на практике, пожалуй, невозможно без эксцессов и может занять время, соизмеримое с тем, что потребовалось для осознания ее необходимости. Также невозможно себе представить подобное реформирование социально-экономических механизмов в условиях обществ со слабой управляемостью, то есть без развитых прямых и обратных связей и средств их коррекции. Ну, и без наличия политической воли у властей.

Для чего мы все это говорили? Если присовокупить к последним фразам то, что мы запомнили прежде, можно представить себе довольно сложную схему, показывающую наличие самых разных факторов, способных не только повлиять на работоспособность механизма демократии, но и привести его в негодность.

Ну, и напоследок о конспирологии. Это отдельный жанр. Он процветает с древнейших времен, и до нас дошла ее самая изощренная версия, способная объяснить любое явление, не прибегая к умственной деятельности.

Жидомасонский заговор, мировое правительство и рептилоиды – это детский сад. Чуть сложнее разговоры о том, что евреи, например, сами сконструировали антисемитизм для того, чтобы… Ну, придумайте сами, для чего им это надо.

Ленин мстил за брата, Сталин – за трудное детство, да мало ли еще что приходится слышать.

Подобное придумано не вчера, но до сегодняшнего, по меркам исторического времени, дня оно распространялось весьма неуклюже. Книги, брошюры, в крайнем случае, не самые заметные газеты. И узок был круг причастных. И скуден репертуар.

Электронные коммуникации свели редакционный механизм к одному, в идеале, человеку. Затраты на ведение канала в соцсети минимальны. Эффект… Да нужен ли эффект? Ведь никто и не собирается всерьез кого-то в чем-то убеждать. Главное – быть при деле, то есть при деньгах. Результатом этого всеобщего преобразования «информация – деньги» создается ощущение невозможности во всем разобраться, желание отмахнуться от похожих друг на друга текстов, настриженных во множестве из одного выступления какого-то политика, и найти спокойствие и отдохновение в созерцании картинок спорта и зрелищ.

Но когда-то, после изобретения книгопечатания, и появление светских книг казалось святотатством.

Не зря сказано, что все уже было. Это и наводит на мысль, что за тем, о чем мы говорили, вряд ли стоит чья-то злая воля. Это было бы слишком просто. На самом деле все еще проще: наш мир не детерминирован и причины следует искать в совокупности предпосылок, реализующихся  с разной степенью вероятности.

Сергей ВОСКОВСКИЙ