Восстание ерунды в морали
Мне вот кажется, в простые и честные времена плохие и хорошие люди отличались просто. По балансу. Сначала выписываем, что хорошего ты дал сообществу. Потом выписываем, что плохого. Суммируем. Итог и будет твой приговор, рефлексии и обжалованию не подлежит.
Если ты лучший в племени охотник на мамонтов, ты можешь быть, к примеру, грубияном и плохо пахнуть – тебе простят, по балансу ты хороший. А если ты настолько беспомощен, что практически иждивинец, ты плоховат, даже если всех любишь. Потому что забираешь больше, чем даешь. В простые времена причина не столь важна. Вор ты, инвалид или дурак – в балансе тут нет смягчающих обстоятельств. Если кормовая база сокращается, и кому-то суждено умереть, ты будешь первым.
То есть старинное, освященное веками понятие добродетели распадается на две части: личная мощь и лояльность своей группе. Одно без другого не считается. Если ты маньяк-убивец выдающегося ума и таланта, тебя выдающимся образом казнят. Если ты душка-няшка и альтруист, но практически бессилен и бесполезен, казнить тебя не за что, разумеется. Но как вариант, помрешь сам.
Дефицит одной части может быть компенсирован в другой. Заурядный человек может быть незаурядно предан своей семье, сюзерену, стране – и о нем, возможно, споют в песне. Обратный пример: типичный титан эпохи Возрождения, как правило, нравственный негодяй. Но любим мы его не за это. Точнее, не мы, а те суверены, кто его кормили-привечали.
В этой картине, например, Михаил Ефремов или Харви Вайнштайн – хорошие люди. Местами моральные уроды, это правда, не без того. Но по балансу проходят в социальный рай, по крайней мере, при жизни. Так работает цинизм и правда математики. Сломанная жизнь стоит дороже, чем тысяча лайков, но миллион лайков стоят уже дороже, чем жизнь. Разумный суверен их бы не осудил. Вот Жиль де Рец и графиня Батори – этих да. Но вроде бы наши герои до таких низин еще не поднялись.
…Ныне времена сложные и не очень честные. Они хорошие, я замечу; сытые, безопасные, еще сравнительно вольные. Из той поговорки, однако, что «хорошие времена порождают плохих людей».
Первое моральное превращение, что сначала из уравнения пропала та часть, которая про «личную мощь». Мамонта добывать не обязательно, его и так на всех хватит. Хорошим человеком стал считаться просто лояльный группе, не делаешь плохого – стало быть, хороший. Лучше всех хомячки и аквариумные рыбки. Эти точно вреда не причинят.
Второе превращение, что к хорошим стали автоматически относить всех, кто жертва плохих. Есть старый, веками наработанный опыт жлобства: «сам виноват», «смотреть надо было», «а чего она задницей крутила?» и т.п. С ним все понятно, это фу, это даже иногда хуже, чем сама агрессия – как агрессия тех, кто слишком немощен для самой агрессии. Но новая мода едва ли не страшнее. Кого обидели, тот и свят. «Человек, которого изнасиловали, не может врать!» Никогда и ни по какому поводу, на всю жизнь. Опыт угнетения, даже косвенного, даже принадлежность к ущемленной группе, даже ущемленной не сейчас и не здесь – плюс сто к личной добродетели, без вопросов. Впору устраивать курсы жертвы и выдавать дипломы утвержденного образца. Это нельзя назвать жлобством, это нечто удивительнее и страшнее. Последних могли жалеть или не жалеть, но чтобы рассматривать на роль первых?
Третье превращение, что к особо хорошим стали относить тех, кто посвятил себя осуждения зла или пропаганде добра. На постоянной, профессиональной основе. Человек говорит, что надо помогать голодающим в Африке – какой хороший. Можно охорошиться, предлагая, например, кастрировать насильников. Кстати, интересный глагол – охорошиться…
Стоп. Давайте посмотрим, что у нас с моралистом по балансу. Тут важно, что он сам, за редким исключением, не едет в Африку кормить голодающих и не ловит насильников. Он лишь высказывает моральную позицию, иногда – за деньги (если это журналист или гуманитарий на окладе). Если это позиция, которую и так разделяет общество, он не добавляет никакой пользы. «Спасибо, мы и так знали, что воровать не хорошо». Если это позиция, которую общество еще и не разделяет – есть право на свободу мнения, но причем здесь право на респект и уважение? А если за это платить, то… В графе «что дал» пусто. В графе «что взял» – конкретные суммы и кусочек общего блага. Получается, моралист на зарплате не сильно лучше вора, коррупционера? Ну, модель та же. Взять нечто за ничто. Если по-честному, это называется паразит.
Хорошие времена, как видим, породили довольно странную штуку.
Александр Силаев
