Везение

Надо обладать особым умением, чтобы заблудиться в торговом центре. Конечно хорошо, что полицейский возит меня по парковке в поисках моей машины. Это не так привлекает внимание, как стояние с отрешенным, а вернее, пришибленным видом перед пустым местом. Моя уверенность в том, что машину уже продали, слабеет, когда полицейский подвозит меня к ней, стоящей через два ряда.

Не то что я не могу сориентироваться. Просто мои мысли блуждают где-то немного рядом. И все время. Ну да, парковка. Входя в магазин, еще раз оглянулся, вон, вижу, стоит у столба. Выхожу через полчаса. Столб есть. Машина есть. Но не моя. Столбов много, и все одинаковые. Дальше все понятно. Голова была занята ускорителями ракеты Falcon-9, нестыковками в фильме Martian, книгой Жюля Ренана «Жизнь Христа». А также повестью «Конец вечности», смешанной очередью в трансгендерный туалет и улыбкой девушки в очереди на кассу. Машина? А, машина…

Особенно ясно это проявляется во время отпуска. Элементарный гуманизм требует, чтобы за год жена отдохнула хотя бы пару недель от 11-месячной поденщины. Поденщины, которую какой-то садист назвал семейной жизнью. Поэтому нормальный мужчина едет один куда подальше и на две недели. Чтобы жена отдохнула. К жене я отношусь гуманно и постарался уехать как можно дальше. Чтобы гуманнее было.

После двух заправок и 13 часов езды я подъезжал к месту, где раньше не был. Все части тела, включая зрачки, задеревенели, застыли и затекли. Двухполосное шоссе изгибалось через лес. Я заметил небольшую проплешину слева с плакатом Rest Area. Маленькая парковка была пуста. Было около двух пополудни. Я решил слегка размяться и вырулил на парковку. Прямо от парковки шла деревянная тропа с перилами. Это для тех, кто в инвалидной коляске. Тропа была где-то полмили длиной и шла по кольцу.

Даже слепой мог бы пройти по ней, просто держась за перила. Я перелез через перила. Как, почему? Я же рано утром иду на подъем. У меня в кармане разрешение на восхождение. И я за него заплатил. И после этого ползти по дорожке для инвалидов?

Я прошел шагов всего ничего и заблудился. Лес был мертвый. Ни одной зеленой ветки. Ни листочка. Сухие, какие-то артритные деревья, ветки которых образуют почти непроходимую щетину. Под ногами – мох. Под мхом – окаменевшая лава. Подвернуть или сломать лодыжку – как плюнуть. Ставишь ногу, и ступня вдруг поворачивается в сторону, вниз и еще под углом.

Ни звука. Ощущение полной нереальности. То есть ни звука означает НИ ЗВУКА. Даже отдаленного шума машин не слышно.

Вначале я понимал, что далеко отойти от тропы с перилами не мог. Но куда я ни шел, везде был все тот же какой-то иссушенный лес – и ничего больше. Даже не лес, а питомник сухостоя. На мне, кроме беговых шортов, были еще кроссовки. В кармане ключи. Все. Ни майки, ни шоколадки, ни компаса, ни воды. Я же вышел просто сделать потягушеньки.

Я перелез через перила в начале третьего. В шесть вечера я все еще ходил по лесу. Около восьми начал надламывать сучья, чтобы не ходить кругами. Стемнело. Похолодало. Я прикрывал ладонями глаза, чтобы в темноте не остаться без них. Не жужжали комары, не летали птицы, по-прежнему очень тихо.

Около десяти вечера я наконец облокотился о какой-то сухостой, чтоб передохнуть. Наступала ночь. Диких зверей здесь не было. До утра я дотяну. А что мне принесет утро, кроме отсутствия воды и жратвы? Надо идти, если можно, в одном направлении. А вдруг что-нибудь проявится…

Вышла луна. В ее свете лес стал немного страшноватым. Я не был уверен, хожу ли я по кругу или круг ходит вокруг меня. Все выглядело так, как будто я уже бывал здесь. Или вообще не был. Все те же высвеченные лунным светом стволы, изломанные тени, треск сухих веток, мох и лава под ногами. И тут я заметил нечто, чего бы не увидел, если бы не луна. Под ногами четкой тенью высветился отпечаток покрышки. Я так побоялся, что могу этот отпечаток потерять, что, не поворачиваясь, сделал пару шагов назад. Точно, это был отпечаток покрышки. Я практически лег на землю и, ощупывая выбоины этого отпечатка, пополз по нему. Минут через двадцать я был на дороге. Где?

После восьми часов блуждания по лесу я не имел понятия, где я. Никаких маркеров или указателей на дороге не было. Но дорога – это не лес. Куда-нибудь приведет. Я решил идти час в одну сторону. Авось найду что-нибудь. А потом час в другую. Положил штук пять камней на дорогу как начало и пошел. Все вокруг выглядело очень по-хичкоковски. Темный мертвый лес, пустынная извивающаяся дорога. И ни души. А, ну да, и полная луна.

За почти пятьдесят минут ходьбы я не увидел ничего, за что можно было бы зацепиться как за ориентир. А потом наступил, наверное, самый тяжелый момент за все это время. Это момент, когда надо остановиться и повернуть обратно. Ну хоть бы дорога была прямая и я бы видел, что впереди. А так думаешь: ну, может, за этим поворотом есть указатель. А может, еще 100 метров – и заправка или хоть что-то. Ну, сейчас, как дурак, повернешь, «а счастье было так возможно, так близко…».

Насильно заставил себя повернуть обратно и протопал до камней на дороге. Пошел в другую сторону. И через полчаса был на маленькой проплешине с плакатом Rest Area у кромки леса, где стояла моя машина. Было около часа ночи.

Даже не присосавшись к бутылке с водой, первым делом я открыл карту. И тут мне стало страшно по-настоящему. Этот мертвый лес тянулся на десятки миль. И если бы не луна… если бы не отпечаток покрышки…

Еще ни разу не было, чтобы я «скучно» заблудился. То в лес интересный попадешь, то с незабываемыми людьми встретишься, то к истории прикоснешься. И скорее всего, это не способность потеряться в самолете на пути от туалета к своему месту, а скрытое желание ухода от исхоженных троп. Но это мое желание врачи квалифицируют иначе.

Хотя кто может превратно истолковать желание найти правильную дорогу всего в трех часах езды от полярного круга? При условии, что не хочешь его пересечь. Вот я и не хотел. С картой я не соглашался, GPS не было, как я попал в это, уже неинтересно. Я стоял на обочине и ждал любую машину, чтобы просветили. Наконец появился SUV. Он не остановился, и я решил просто следовать за ним. Что и сделал.

Я оказался прав. Минут через двадцать SUV подъехал к небольшому дому. Я остановился где-то метрах в десяти позади. Из машины вышла молодая женщина, мельком глянула в мою сторону и быстро вошла в дом. Я уже решил выйти из машины и объясниться, когда здоровенный монстр, отдаленно напоминающий бульдога, всадил свою голову в окно машины.

К счастью, окно было прикрыто. За секунд пятнадцать все стекло заволокло его слюной. Он даже не рычал. Это было злобное дыхание астматика. Его глаза были на уровне моих. В них не было злобы. В них было очень сильное чувство голода. Нас разделял листовой алюминий, из которого была сделана дверь.

На пороге дома появилась молодая женщина с винтовкой М-16. Она не отогнала монстра от моей машины, а, наведя ствол на меня, негромко спросила:

– Какого черта за мной едешь?

Мой ответ: «А я не знаю, куда ехать еще», – ее озадачил. Монстр отошел, но глаз от меня не отвел. Я объяснял все до тех пор, пока она не закинула винтовку за плечо. Потом ласково улыбнулась монстру, он ей, и позволила мне выйти из машины. Бульдог улегся у переднего колеса. Она, а ее звали Бриджит, пригласила меня в дом.

Мы сидели на кухне и пили чай из удивительных трав. Она медсестра из Редмонда, что в Орегоне. Живет здесь уже пару лет. Работает по специальности в деревушке, где в основном живут инуиты.

– Сначала было очень трудно. Здесь не понимают, как молодая женщина может жить одна.

Я подумал, что тоже не понимаю.

– И началось. Приезжаю с работы, захожу в дом, на кухню. А там уже мужик сидит. Куртку снял, ботинки в угол кинул, какую-то свою бормотуху тянет. Здоровый лоб. Еле выставила.

– Ну, хоть поняли-то остальные?

Она рассмеялась:

– Вы что? Человек пять свои шансы искали. Но все кончилось, когда Бэби появился.

– Мальчик, девочка?

– Она улыбнулась.

– Мальчик. Еще какой! 75 фунтов одних мышц.

И, в ответ на мой ошарашенный взгляд:

– О Господи! Да я вон того бульдога имею в виду. А вы подумали, что…

Оба рассмеялись. Я не спрашивал, что заставило ее, молодую и достаточно привлекательную, заехать в эту глушь. Я понимал, что М-16 тоже не для гарнитура здесь. Чай с домашним вареньем, интересный разговор, подробная инструкция, как и куда ехать и сворачивать. На прощание она подарила мне банку домашнего варенья и целый набор типа первой медпомощи. Когда-то в Army Surplus Store я купил здоровенный нож вроде кинжала, в ножнах, всё как надо. В далеких поездках я таскал его на поясе. Он был громоздок и страшен. Покидая гостеприимную кухню Бриджит, я, как мне казалось, незаметно, оставил его на столе. Когда садился в машину, Бриджит с улыбкой протянула его мне:

– Вы забыли.

– Да нет. Это вам, делать овсянку для Бэби. Чтоб комочки в молоке не попадались.

– Спасибо.

Я проехал почти десять миль, пока вдали справа не начали появляться первые домики этого поселка. Вспомнил, что у дома Бриджит не видел столбов линий электропередач, представил ее дом ночью, зиму длиной в восемь месяцев и подумал: как все-таки здорово сбиваться с пути. Потому что только тогда есть хоть какой-то шанс попасть на правильный.

Alveg Spaug©2020