Важнейшее из искусств

Сюжет был снят в Ростоке на обычном мероприятии – встрече Меркель со старшеклассниками. Одна из школьниц рассказала, что их семья жила в Ливане в лагере палестинских беженцев. Четыре года они находятся в Германии без вида на жительство. Девочка опасается, что семью депортируют.

Меркель на это ответила, что увы, всем желающим в Германии места не найдется, кому-то придется уехать. Что и вызвало детские слезы.

Об авторстве некоторых из ленинских крылатых, как говорится, фраз, которые сейчас назвали бы мемами, известно лишь из воспоминаний современников. Вот и высказывание его о кинематографе было введено в политический оборот Луначарским в 1925 году в книге «Ленин и кино»: «Затем, улыбаясь, Владимир Ильич прибавил: «Вы у нас слывете покровителем искусства, так вы должны твердо помнить, что из всех искусств для нас важнейшим является кино». На этом, помнится, наша беседа прекратилась». Так ли это было, остается на совести Анатолия Васильевича, но с тех пор цитата из сочинений наркома просвещения с подписью вождя революции украшала все кинотеатры СССР.

Если сам Ленин не говорил ничего такого, то Луначарский, выдумав это, попал в самую точку. Воздействие на сознание человека движущейся картинки, начиная с того момента, когда присутствовавшие на первом показе изобретения Люмьеров с оторопью наблюдали за прибытием поезда, только увеличивается. Широкие экраны, панорамные и стереоскопические изображения, усиливают эффект. Но что можно сказать о так называемом вирусном видео – распространяемых через интернет роликах? Их воздействие на потребителя информации вовсе не зависит от качества съемки. Они входят в сознание своей кажущейся неофициальностью, демократичностью своего появления, что ли. Ну как не доверять тому, что снято на телефон? Ведь и я мог бы снять это, думает человек, и поневоле дает самую высокую оценку достоверности увиденного.

Когда так называемый средний европеец увидел упомянутый выше ролик, у него сработал тот самый синдром, на котором основано действие кинематографа: синдром соучастия. Средний европеец что-то почувствовал, и ощутил в себе поднимающуюся со дна его души бурю. Бурю недовольства. Недовольства теми, кто упрекает его, европейца, в том, что он тем или иным образом связан с рабовладельцами, конкистадорами, колонизаторами, миссионерами, членами Армии спасения и Корпуса мира, а также сионистами всех мастей. Ему, европейцу, стало жизненно необходимо сообщить всем, что обвинения беспочвенны. Что он не только не связан ни с кем из упомянутых, но и связан с теми, кто не упомянут. Со страждущими. С безвинно наказуемыми. С беженцами, в конце концов, пусть и в пятом поколении. С пусть и неизвестно, на каком основании попавшими в Германию, например. И умудряющимися годами жить там без вида на жительство. И впадающими в панику при упоминании о возможной депортации. И вот в этот самый момент средний европеец вспоминает о своем праве на критику власти и о возможности требовать от этой власти реакции на его, европейца, требования.

Ну, а для того, чтобы никто не заподозрил в нем, европейце, человека, сочувствующего неевропейцам, он накладывает мазки той картины мира, которую он желает видеть, на грубый холст реальности. Самой что ни на есть европейской.

Вот к примеру, работодатели нуждаются в квалифицированной рабочей силе. Силы нет. Но есть мигранты. Почему их не используют?

И уже глава фракции социал-демократов в бундестаге требует запретить выдворять детей, которые свободно говорят на немецком. Как та девочка в Ростоке. «Что-то идет не так, если мы, с одной стороны, нуждаемся в молодых кадрах, а с другой — сами же угрожаем выдворением молодым беженцам, которые смогли полностью интегрироваться в общество. Поэтому я хочу, чтобы закон о мигрантах позволял быстро и ясно понять, могут переселенцы остаться в Германии или нет. Мы не должны отпугивать молодежь, готовую трудиться и интегрироваться».

Главный социал-демократ должен был бы, прежде, чем говорить о молодых мигрантах, готовых, по его мнению, интегрироваться в общество, поинтересоваться, если он не знал об этом прежде, кто совершал теракты в Европе в последнее время. Это были представители мусульманского населения. Были ли они людьми, состарившимися в Европе, за долгие годы не сумевшими приспособиться к здешней жизни, копившими в себе обиды? Нет. Это были молодые люди, образованные по-европейски, вполне интегрированные в современный западный социум.

Однако не только социал-демократы, но и демократы христианские, к коим относится канцлер Меркель, настолько сочувствуют беженцам и так им сопереживают, что в начале июля бундестаг уже принял усовершенствованное законодательство, позволяющее как можно быстрее рассматривать заявки о предоставлении убежища для того, чтобы можно было выдать разрешительные документы тем, кто владеет немецким. Считается, что это поможет 125 тысячам иностранцев, уже давно живущим в Германии.

На подходе новые десятки тысяч. И им не придется долго ждать.

Будапешт, например, борется с наплывом нелегалов как из Северной Африки и с Ближнего Востока, так и из Косово. Венгерская миграционная служба сообщает о десятках тысяч человек, прибывших в страну за первые пять месяцев текущего года. Пока руководство ЕС не запретило такую «негуманную меру», как задержание нелегалов на границе в изоляторах временного содержания, венгры так и поступали. Только «настоящие», то есть политические беженцы имели шанс попасть в страну, экономические же мигранты, прибывавшие из «неопасных для жизни государств», просто отфильтровывались.

Попытки властей отдельных государств защититься от наплыва нелегальных мигрантов встречают осуждение и даже сопротивление со стороны «прогрессивной общественности», заявляющей о примате общечеловеческих ценностей над национальными интересами. Однако, даже и российские власти, традиционно выступавшие защитниками народов стран «Азии, Африки и Латинском Америки», в последнее время вдруг вспомнили и заговорили о том, что возможны такие случаеи, когда национальные цели могут превалировать над прекраснодушными рассуждениями.

Ну, и заключительный, так сказать, кадр. Для полноты картины. То есть фильма.

Подобно тому, что ружье, увиденное зрителем в первом акте, в третьем должно выстрелить, с девочкой-беженкой-палестинкой, расплакавшейсяся от слов госпожи канцлера в самом начале наших бесхитростных рассуждений, в конце таковых должно что-то случиться. Оно и случилось: французское новостное агентство AFP со ссылкой на немецких чиновников, известило город и мир о том, что ей вместе с семьей разрешено остаться в Германии по причине ее прекрасного немецкого языка.

Действительно, кино – важнейшее из всех искусств.

Сергей ВОСКОВСКИЙ