В порядке вещей

Менеджер был такого же роста, как и я, то есть очень левофланговым. Поэтому и относился ко мне с симпатией.  Мне повезло – он был на месте:

– А-а…. новая жертва?  Ну как, не обижают, ланч не отбирают, терминологией не избивают? Чего хотел?

– Ну… эта…

– Давай живее…Что-то по расчётам?

– Да… то есть, нет… Я лучше потом.

– Все, иди работать…

И уже в дверях:

– Вам не надо было брать меня на работу.  Я потом…

– Нет!  Зайди и закрой дверь.  Так, в чем дело?

– Да ни в чем.  Я ни черта не понимаю.  Смотрю на страницу по нескольку раз, пока начинает доходить.  Не тяну я.

Молчит. Смотрит в упор.

-Ну… не могу сосредоточится… Все могут, я – не могу.

Как-то облегчённо вздыхает:

-Ну, так бы и сказал.  А с ним я поговорю сегодня.

Я вернулся на своё место.  Конечно, ничего за эти 15 минут не изменилось.  Так же лежал раскрытый уже второй день на той же странице расчёт.  Так же белели строчки кода на голубом экране компьютера. И также ввинчивался в мозг рэп.  Моя музыкальная безграмотность не позволяла мне считать это музыкой.  Тем более -угнетённого народа.  Для меня это звучало так же, как если бы солдатские ботинки бросили в «сушку».  И крутили бы только их.  И все это не было бы проблемой, если бы рэп доносился с той стороны улицы.  Или из подвала и из другого штата. Нет, он звучал в нескольких футах от меня и, судя по полузакрытым глазам владельца магнитофона, был в нужном месте и в нужное время.

Помня, что в чужой монастырь и так далее, я первые пару дней просто терпел.  Судя по всему, терпел только я.  Мои коллеги били по клавиатурам, обменивались шутками и общались, как обычно.  Конечно, во время ланча их голоса звучали несколько громче, но я это отнёс к климату.

Домой я приходил раздражённый и на сочувственные вопросы отвечал, что «Манхэттенский проект» тоже требовал жертв.  Робкий комментарий к тому, что тот проект был закончен 50 лет назад, вызывал у меня горькую усмешку и хорошо слышимое бормотание: «Ага… вам ещё и не то скажут…»  Я понимал, что так долго продолжаться не может.  В этой стране платят обычно за то, что сделано.  Я пока не смог сделать ничего.  Я затыкал уши, старался абстрагироваться и даже пошёл на совершенно немыслимое: подошёл к своему коллеге, который владел этим магнитофоном:

– Слышь… эй… слышь!..

Полузакрытые глаза, мечтательная улыбка, пальцы левой руки негромко отбивают ритм рядом с клавиатурой.

– Эй!  Алло!.. Кто-нибудь дома?!Эй!

– А… извини… задумался… Проблемы?

– Слышь, сделай громкость поменьше… не привык ещё…

– Окэй, нема проблем!

Он слегка привернул звук.  К концу дня я понял, что это всё – не моё.  Даже слегка приглушенный рэп не выходил из моего сознания.  Я ловил себя на том, что начинаю прислушиваться и даже узнавать некоторые буквы в этой мешанине.  То, что это были буквы английского алфавита, удивляло ещё больше.  Ведь всё могли исполнять на языке, скажем, туарегов. Понимая, что ситуация безнадёжна, я, улучшив момент, спросил ещё одного из своей группы, не мешает ли ему это всё. Его ухмылка и ответ: «Добро пожаловать в Калифорнию» поставили всё на свои места ,и я начал действовать.  Вот почему я и появился у нашего мeнeджера в офисе утром.

Он выполнил своё обещание.  Рэппер надел наушники.  Он был неплохим инженером.  У него в офисе висело несколько дипломов.  Удивляло меня его отношение к работе.  Пол в его офисе был завален газетными листами, пустыми пакетиками из-под кетчупа, обёртками от батончиков и гамбургеров.  В ланч ел он смачно и, закинув длинные ноги на стол, почти сразу погружался, ещё дожёвывая, в здоровый сон. Будучи достаточно упитанным, он спал, громко всхрапывая и иногда хихикая во сне.  Его офис находился рядом с моим и как раз напротив кабинета начальника.

Моя работа требовала новых знаний. Эти знания приходилось осваивать после работы.  Каждый день я оставался в офисе где-то до 10 вечера.  Подкармливаясь «М&М», «Тремя мушкетёрами» и другой продукцией Hershey, я пытался понять вечером всё то, что делал весь день.  Спрашивать вечером не у кого. А днём-можно, но не часто.  Поэтому я приятно удивился, когда мой коллега-рэппер однажды появился вечером.  Правда, мой энтузиазм слегка поник, когда я увидел, что он пришёл не один:

– Хэлло, познакомься.  Это моя сестра.

– Хэлло.

Она себя не назвала, но я подумал с завистью, что, если у меня была бы такая сестра, то, в общем-то, жениться было бы ни к чему. Хотя я жил в Калифорнии всего ничего, но уже начал привыкать к тому, что в этом штате можно удивляться не только в Диснейленде. Вот и сейчас я подумал, что, скорее всего, в детстве родители моего коллеги конфликтовали. И серьёзно. А как иначе можно объяснить, что у моего чернокожего коллеги была молочно-белая сестра?

Однажды, в конце еженедельного собрания группы, наш менеджер появился с пачкой бумаг:

– К вашему сведению, это – распечатка всех телефонных звонков, которые велись в рабочее время с рабочих телефонов и не на рабочую тему. Как вообще что-то могло быть выполнено, если (взгляд на рэппера) некоторые провели на телефоне более 115 часов за месяц?

Я расслабился, но, оказалось, напрасно:

– И наш новый сотрудник тоже не показывает хороший пример. 19 часов несанкционированных телефонных разговоров за месяц. Это почти три рабочих дня. Это полнедели. Другими словами, одна четверть зарплаты не должна выплачиваться.  Учтите. Так, а теперь посмотрим, кто и что сделал за неделю.

Я едва уложился в график.  Рэппер сделал меньше половины.  Это продолжалось уже несколько недель. Нашему менеджеру надоело это терпеть и он принял волевое решение: проекты рэппера перебросили на меня.  И мне напомнили, что проекты сильно запаздывают.  А моему коллеге-рэпперу дали новое задание.

Я по-прежнему засиживался на работе допоздна.  Но теперь только для того, чтобы уложиться в график.  Об изучении нового я уже не думал – хоть бы не заснуть за рулём.  Пару раз я сэкономил на бензине и домой не поехал. Через два дня полкомпании уже знало, что новенький живёт в машине на парковке и там же и бреется. Я чувствовал, что нарыв вот-вот прорвёт. Не знал, когда.  И, в очередной раз глядя на жирные ошмётки обёрток от гамбургеров и страницы спoртивной секции Los Angeles Times, валяющиеся под ногами в его офисе:

– Слышь, ты бы хоть это всё ногой в угол задвинул.  Уборщица придёт через пару часов – всё легче с угла, чем…

– Не пойму, чего это тебя волнует? Не тебе же убирать. А для неё это – работа.  Она же и благодарна, что есть, что делать.

– Да не волнует это меня.  Просто уверен, что меня бы уже давно подвесили, если бы я храпел, да и не только… после ланча и прямо перед кабинетом нача…

– А-а-а….вот ты о чем…Это, приятель, знаешь, как называется?  Это (прикасаясь пальцем к своему предплечью), мой наивный коллега, называется «кожа.»  Не слыхал?

– Ой, только не надо про ущемления, окэй!?  Ты думаешь, меня бы хоть десять минут терпели, если бы я за полгода ни разу не выполнил задания?  Да и всё остальное. Сам знаешь. Я опоздал два раза и с меня сняли время с отпуска.  А ты – как невидимка. Каждый день с ланча на час позже. И ничего. Научил бы.

Он внимательно посмотрел на меня и промолчал. Было тихо. Рабочий день уже кончился. Судя по всему, уже все разошлись.

– Обычно на эту тему говорить нечего, но ты – новенький.  Дай я тебе чего-сь покажу.

Он выдвинул самый нижний ящик своего стола и достал здоровенную папку.

-Вот, смотри. Я окончил престижный инженерный колледж. Работал на инженерной должности, и ни где-нибудь, а в «General Atomics», участвовал в перспективных разработках.  Вот… смотри… дипломы… сертификаты… Видишь?   Окэй. А теперь смотри сюда. Это – в этой компании лет десять назад.  А ну-ка, посмотри на эту страницу. Фамилии инженеров узнаешь? Ну да, это все теперь наши менеджеры, вице-президенты, и т.д.  А кто у них тогда руководитель был, а?  Чья это фамилия?  Да не… не однофамилец. Это я и есть.  Их всех продвинули.  А меня все эти годы так и держат.  И какой мне смысл что-то делать или стараться?  Я всё это делал лет пятнадцать назад, считал, что смогу пробиться. Так что мне теперь всё равно.

Он кинул папку обратно в стол.  Потом, повернувшись ко мне, каким-то совершенно другим голосом и с какой-то странной ухмылкой:

– Ну, тебя-то здесь всё должно устраивать. Лучше, чем в Дахау для вашего брата.

Меня снесло:

– О да, здесь лучше нашему брату.  И вашему тоже лучше, чем в Гарлемском обезьяннике.

Я ещё выдавливал последние слова, когда увидел, как за спиной рэппера медленно появился наш менеджер.  Мой коллега его не видел.  Менеджер глянул на меня и так же бесшумно прошёл дальше.

Дома я совершенно спокойно сказал:

– Всё, насладились.

– А чего?

– Начинай паковаться.

– Паковаться?  Ты чего, наркотики купил или изнасиловал кого?

– Не доходит до тебя, когда я серьёзно.  Детям не говори пока, но начинай сборы.

Остаток вечера, на удивление, прошёл тихо.

Я не удивился раннему звонку от менеджера:

-Зайди сейчас.

Я зашёл.

– Так, закрой дверь.

Садиться он не предложил.

– Я вчера невольно стал свидетелем твоего комментария, который в этой компании считается абсолютно неприемлемым.  А теперь слушай очень внимательно. Дисциплинарное наказание за такой комментарий – немедленное увольнение.  Немедленное.  В твоём случае этого не будет, поскольку я учитываю, что ты всего три года в этой стране.  Меня не интересует, кто начал и кто что сказал.  Повторяю: меня не интересует, кто начал.  Но если ещё раз подобное повторится, ты немедленно будешь уволен. Повторю ещё раз: ТЫ будешь уволен.  Если вопросов нет – можешь идти.

С тех пор у меня вопросов больше нет. Ни по какому вопросу.  Ибо всё – в порядке вещей.

Орандж Каунти, Калифорния

Alveg Spaug