Турецкий выбор

В апреле президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган принял драматическое по своим последствиям решение: перенести народное волеизъявление с ноября 2019-го на середину нынешнего года. Что подвигло Эрдогана, чьи политические позиции на первый взгляд казались очень прочными, на столь необычный шаг? Шаг, который на данный момент уже не выглядит беспроигрышным, скорее напротив?

Напомню, что в прошлом году Эрдоган с минимальным небольшим преимуществом одержал победу в плебисците, в результате чего президентские полномочия были существенно расширены, но после следующих выборов. Наблюдение за турецкими реалиями показывает, что уже сейчас президент действует практически так, словно результаты референдума вступили в силу. То есть в этом плане ему особо спешить было незачем. Между тем решение турецкого лидера принято отнюдь не на пустом месте.

Основных причин, толкнувших его на такой шаг, было две, и обе они взаимосвязаны. Экономическая ситуация в Турции, а во многом благодаря позитивным сдвигам в экономике Эрдоган и выезжал долгие годы, становится все хуже. Более того, некоторые проблемы носят столь серьезный характер, что не исключены самые тяжелые последствия уже в ближайшем времени: грубо говоря, мыльный пузырь может лопнуть. Со всеми вытекающими последствиями. Высокая инфляция, падение курса лиры (около 20% за год), осложнение международных отношений как один из факторов ухудшения инвестиционного климата – вот далеко не полный перечень глубоких проблем. Так что успеть избраться до того, как снижение уровня жизни почувствует массовый избиратель, – идея весьма здравая.

Ну а на фоне растущего недовольства экономикой, да и не только ею, в Турции, наряду с традиционно действующими политическими структурами, появилась новая оппозиционная сила, резко набравшая популярность. Называется она… «Хорошая партия», и возглавила ее бывший министр внутренних дел Мерал Акшенер. Харизматичный лидер, ярый противник Эрдогана и в то же время националистка по убеждениям, на что в турецком обществе всегда есть большой спрос, она сразу стала серьезной угрозой действующему президенту. Понимая, что со временем эта угроза только возрастет, президент решил сделать ход конем, используя специфическую лазейку в турецком законе. Дело в том, что партия может принять участие в выборах, если прошло не менее полугода с момента ее создания. Детище Акшенер появилось на свет в декабре 2017-го, и, назначая выборы на июнь, Эрдоган надеялся, что «Хорошая партия» не сможет участвовать в них. Но политические трюки – удел не одного лишь президента. Оппозиция, которая после объявления выборов проявляет завидную для Турции сплоченность, нашла способ легализовать «хороших»: в ее ряды перешли 15 парламентариев от давно существующей Народно-республиканской партии. Таким образом, данная составляющая плана Эрдогана рухнула.

К огромному неудовольствию президента, подвела его и турецкая лира, снова начавшая свободное падение после объявления досрочных выборов. А ведь это тот самый случай, когда последствия ощущает массовый избиратель, поскольку начинают дорожать импортные товары. Чтобы предотвратить обвал, ЦБ Турции пришлось значительно повысить и без того очень высокую учетную ставку с 13,5 до 16,5%. Это необходимо было сделать раньше, но ЦБ воздерживался во многом из-за давления Эрдогана, выступающего против высокой учетной ставки и, следовательно, солидной стоимости кредитов. Тот факт, что Банк Турции все же решился на заметное повышение ставки вопреки президенту, еще одно очко не в пользу его экономической политики.

Кстати, среди предвыборных обещаний Эрдогана – взятие монетарной политики ЦБ под более плотный контроль. Значительная зависимость данного финансового инструмента, конечно, не добавит турецкой экономике доверия со стороны международных инвесторов, но это пока дело будущего.

Нельзя не упомянуть и еще одного предвыборного обещания Эрдогана, чей популизм, демагогия и кликушество в попытках зацепиться за так называемые плавающие голоса достигли пика даже по меркам этого «претендента в султаны». По словам президента, он намерен после выборов всерьез рассмотреть возможность разрыва экономических отношений с Израилем.

Карта внешних врагов – «ненавистников Турции» на Западе вообще разыгрывается во время нынешней кампании очень мощно. Израилю и «палестинской проблеме» в этом действе отводится немалая роль.

Собственно, в последние месяцы президент Турции совмещает приятное с полезным: использует привычные нападки на Израиль во благо своей предвыборной программы. Поэтому накал его заявлений особенно высок. Добавим, что тут не обошлось и без оппозиции, которая по данному вопросу, как принято говорить, периодически обходит Эрдогана справа. Спрос на антиизраильскую и пропалестинскую риторику в Турции, к сожалению, велик, поэтому оппозиционеры, даже не будучи такими ненавистниками еврейского государства, как нынешний президент (а у Эрдогана наряду с исламистскими мотивами присутствуют и сугубо антисемитские, которые не раз прорывались наружу), не упускают свой шанс. Во многом в ответ на претензии противников, как же, мол, несмотря на все разговоры, объем экономических связей с Израилем только растет, Эрдоган и дал упомянутое выше обещание.

О шансах Эрдогана на победу в выборах речь пойдет ниже, однако в случае таковой не стоит пренебрегать возможностью того, что он свое слово сдержит…

Итак, согласно официальным данным, объем двусторонней торговли за 2017 год составил 4,3 млрд долларов, что на 11% больше, чем в 2016-м. Турецкий экспорт в Израиль составил в обозреваемый период 2,9 млрд долларов, тогда как израильский в Турцию – только 1,4 млрд. Из нашей страны основные поставки – химикалии и продукты нефтепереработки. Из Турции – электротовары, автомобили, которые собирают в этой стране, продукты питания и стройматериалы. По первым двум пунктам альтернатива турецкой продукции может быть найдена легко и довольно безболезненно. С последними двумя дело обстоит несколько хуже. Из продовольствия в первую очередь мы завозим из Турции помидоры и их производные: сок, соусы и т. д. В случае сокращения турецкого помидорного экспорта израильского потребителя ждет некоторое повышение цен на этот широко потребляемый продукт. Доля турецких стройматериалов на рынке также высока. Особенно это касается цемента, производство которого покрывает в Израиле самостоятельно примерно две трети спроса. Оставшаяся треть – как раз поставки из Турции. В этом плане альтернативу будет найти непросто, что в свою очередь приведет к некоторому удорожанию процесса строительства. Само собой, падению цен на жилье, за которое так борется наш Минфин, это не поспособствует. Могут пострадать и те, кто планирует ремонт квартиры: им придется покупать более дорогостоящие материалы. Но и преувеличивать значение данного фактора не стоит.

Как можно видеть из приведенных цифр, от сокращения или прекращения экономических отношений с Израилем пострадают в большей степени турки. Причем для страны, которая балансирует на грани кризиса, каждый удар чувствительнее, чем для сильной экономики. Но есть еще пара аспектов, в этих данных не учтенных. Аэропорт им. Бен-Гуриона является важнейшей стратегической точкой для турецких авиакомпаний. В первую очередь – для полугосударственной «Туркиш эйрлайнс», да и для двух других, поменьше: «Пегасус» и «Атлас». Дело в том, что их услугами ежегодно пользуются очень многие израильтяне и гости страны: согласно опубликованным в последние недели данным, цифра достигает 2 млн человек в год. Причем отнюдь не для турпоездок в Турцию, а для полетов в другие пункты назначения транзитом через Стамбул. Невысокие цены, близость к Израилю, недолгое ожидание пересадки в Турции – все это делает подобные рейсы выгодными всем сторонам. В случае прекращения полетов турецких операторов ждет тяжелый удар, оцениваемый не менее чем в 600 млн долларов в год. Само собой, в краткосрочной перспективе отмена турецкого транзита приведет к подорожанию авиарейсов на некоторых маршрутах, но в свете нынешней ситуации на насыщенном рынке авиаперевозок будут найдены приемлемые альтернативы. А вот убыток эта очень специфическая сфера турецкой экономики потерпит серьезный.

Наконец еще одна сфера экономических связей, которая до недавнего момента не озвучивалась. В связи с гражданской войной в Сирии перестали осуществляться сухопутные перевозки из Турции в эту страну и далее в Иорданию, Саудовскую Аравию и другие княжества Персидского залива. Чтоб доставлять туда свою продукцию, судам нужно следовать из Турции через Суэцкий канал, что зачастую повышает стоимость доставки. Более дешевой альтернативой в ряде случаев стал… Израиль: корабли разгружаются в Хайфе, оттуда по суше доставляются в Иорданию и прочим адресатам. Более того, согласно упорным слухам, зарабатывает на этом бизнесе, в частности, сын Эрдогана.

Что касается израильского туризма в Турцию, то в период ухудшения отношений он традиционно резко сокращается. Общий потенциал визитов из нашей страны оценивается 400–500 тысяч долларов в год, а в периоды спада – тысяч в 300, что мы и имеем на данный момент. Турция лишается примерно 1% от общего числа посещающих ее иностранцев. Укус, конечно, комариный, но вполне ощутимый в конкретных туристических точках. Тем более ощутимый, что израильские туристы отличаются высокой покупательной способностью. Также стоит отметить, что в последние годы и особенно в периоды обострений двусторонних отношений основную массу туристов из нашей страны составляют арабы.

Подводя итоги, можно констатировать, что в случае разрыва экономических связей турки проиграют значительно больше, чем мы, но и в Израиле это не пройдет незамеченным.

Но вернемся к выборам. Судя по неофициальным, но вызывающим доверие опросам, рейтинг Эрдогана опустился до очень незначительных по его стандартам плюс-минус 40%. На президентские выборы оппозиции не удалось выставить единого кандидата, но это было ожидаемым. Всего, помимо Эрдогана и упомянутой выше Мерал Акшенер, выдвинулись еще четыре кандидата, включая находящегося в тюрьме Селяхаттина Демирташа, представляющего Курдскую партию.

Курды Турции далеко не едины в своих взглядах, есть среди них и сторонники Эрдогана, и ведущий борьбу с властями РПК, и иные силы. Однако именно их голосование – или отказ от участия в выборах – станет одним из ключевых моментов. В свое время Эрдоган брал курс на сближение с курдами, предоставив им ряд прав, но в последние годы многое изменилась. Демирташ и «маленькая победоносная война» Анкары против курдского кантона Африн в Сирии (под дутым предлогом борьбы с террористами РПК и даже ИГ) – наглядное тому свидетельство. И если в широких слоях избирателей афринская кампания вызвала волну ура-патриотизма, то насчет многих турецких курдов этого никак не скажешь.

Для победы на выборах в первом круге нужно набрать чуть больше 50% голосов. Уже сейчас ясно, что шансы Эрдогана взять эту планку не очень велики.

Второй круг станет серьезным политическим фиаско для турецкого президента, но как раз в нем он выглядит фаворитом. Насколько явным, это уже другой вопрос. В случае гипотетического второго круга выборов огромное значение будет иметь то, кто станет соперником Эрдогана и насколько сторонники других кандидатов захотят его поддержать. Ведь эти самые сторонники, хоть и выступают против политики Эрдогана, часто сами находятся на политических полюсах, от крайне левых до ярых националистов, не считая «курдского вопроса». Для примера: той же Акшенер голоса курдов будет получить очень трудно. В то же время ее главный соперник за выход во второй круг, Индже Мухаррем из Народно-республиканской партии, к курдам гораздо ближе.

Однако кроме президентских выборов огромное значение имеют и парламентские. И здесь оппозиция проявила гораздо большее единство. Так, чтобы преодолеть очень высокий электоральный барьер в 10%, сразу четыре важнейшие оппозиционные силы, включая «хороших» и народно-республиканцев, создали единый блок. В новом парламенте, в отличие от старого 550-местного, будет 600 депутатов. И у оппозиционного блока появились реальные шансы завоевать большинство.

Таким образом, несмотря на то что Эрдоган инициировал выборы, что называется, с позиции силы, его собственные позиции оказались под весьма серьезной угрозой.

Пока же наряду с целым рядом откровенно популистских предвыборных шагов турецкий президент вовсю использует и административный ресурс, а также подконтрольные ему СМИ. Последним же козырем, согласно опасениям оппозиции, может стать попытка прямой фальсификации результатов выборов.

Что ж, поживем – увидим: гонка выходит на финишную прямую.

Газета «Новости недели»,
Тель-Авив, информационный партнер газеты «Кстати»

Давид ШАРП