Тщетные ожидания благоденствия

Самая древняя мечта человечества – жить в справедливом и хорошо организованном обществе. И всю историю продолжаются поиски принципа такой организации.

Первый инстинкт – посмотреть, чему учит в этом отношении иудаизм. Выясняется, что мало чему. Ещё в пустыне на пути в Землю Израиля Всевышний позволил евреям монархию: если «захотите поставить царя над собой, подобно другим народам, то можете поставить». Но уже на месте, обращаясь к пророку Шмуэлю, Он порицал нас за желание иметь царя: – «не тебя они отвергли, а Меня и Мое царство над ними». Многотомный Талмуд тоже немного открывает об организации государства. Разве что кое-какие сведения по тёмной теме мессианских времён…

Второй инстинкт – обратиться к науке. «Единственно научное мировоззрение» – марксизм – снабдил нас подробной инструкцией построения счастливого общества. В середине ХХ века, когда ещё не подоспели провальные результаты испытания этой инструкции в нескольких десятках стран, интеллектуалы Америки были очарованы марксистским проектом. Юлия Латынина в недавней статье приводит поразительную информацию о том, как в 40-ые годы главные внешнеполитические решения в США принимали приспешники этого проекта.

Каирский резидент Британии агент Москвы Джеймс Клюгман в годы войны обеспечил в Югославии поддержку США и Англией коммуниста Тито, а не ориентированного на Запад генерала Михайловича. Люди Кремля, нанятые и добровольные, спровоцировали выгодную СССР войну Японии с Америкой, а потом, в 1943 году доказали президенту Рузвельту, что «Чан Кайши нельзя поддерживать, надо поддерживать настоящего демократа Мао». Манипуляция коммунистами американской политикой, надо признать, была мастерской.

Другие агенты Кремля – Латынина называет, в первую очередь, заместителя госсекретаря Алджера Хисса, создателя ООН – обеспечили выдачу союзниками  Советам на погибель почти 2 миллионов человек, бежавших от Сталина в Европу.

Журналистка удивляется: «Один из сталинских агентов Уиттaкер Чемберс прозрел сразу после подписания пакта Молотова-Риббентропа, пришел в ФБР еще в сентябре 1939 года. Он назвал всех ключевых агентов Сталина в американском правительстве, включая Хисса, Уайта, помощника президента Рузвельта Лафлина Карри. Никаких последствий для этих людей не было».

Но самое странное сообщение Латыниной касается ближайшего помощника Рузвельта, Гарри Гопкинса. По его приказу в рамках ленд-лиза в СССР были «переправлены тысячи страниц технологической документации, которые не имели никакого отношения к ленд-лизу. Велись поставки Урана-235… спецификации по работам, которые велись в Ок-Ридж, то есть по ядерным реакторам, американской ядерной программе».

Думаю, все или почти все помянутые Латыниной люди работали не за страх, а за совесть. Они верили в марксизм.

Консерватизм как альтернатива марксизму во многом обязан своей популярностью в Америке интеллектуалу, писателю и издателю Вильяму Бакли-младшему. В 1955 году Бакли начал издавать журнал National Review, ставший центром интеллектуального консерватизма. Идеи, продвигавшиеся журналом Бакли, разделяли кандидат в президенты США Барри Голдуотер и президент Рональд Рейган.

Еврейские интеллектуалы, разуверившиеся в марксизме и пришедшие к консерватизму, привнесли в него свои идеи. Ирвинг Кристол, в молодости – троцкист, стал основателем неоконсерватизма, превратившегося с годами в основную идеологию американских правых евреев. Влиятельными неоконсерваторами (неоконами) стали многолетний редактор еврейского интеллектуального журнала Commentary Норман Подгорец, публицист Чарльз Краутхаммер.

Главным отличием этой формы консерватизма от его основного ствола является характерная евреям забота обо всём мире. Такая забота понуждает, например, крохотное еврейское государство на Ближнем Востоке мчаться с помощью в любое место на Земном шаре, где случается беда: разворачивать в 1994 году полевой госпиталь на границе с залитой кровью Руандой, или в 2010 году в разрушенной землетрясением Гаити. Неоконсерватизм внёс в американскую политику активную внешнеполитическую доктрину, основанную на морали.

Для политического сознания США характерны флуктуации между изоляционизмом и интервенционализмом. Золотым веком влияния неоконов стали восемь лет президентства Рейгана. Это были годы активной поддержки американской администрацией демократических движений, наступавших по всему миру.

Знаковым стал отказ Рейгана в 1986 году поддержать долгого друга США Фердинанда Маркоса, правившего на Филиппинах и свергнутого демократической «Жёлтой революцией». США активно помогали польскому профсоюзу Солидарность в наиболее важном антикоммунистическом движении в Восточной Европе и, в конечном счёте, добились крушения всей «империи зла», слепленной советскими коммунистами.

Но серьёзной, незамеченной в те годы, ошибкой Рейгана стала его чрезмерная поддержка движения моджахедов, воевавших с советскими войсками и их марионетками в Афганистане. Тем самым Америка создала куда худшего монстра, чем тот, которого стремилась повергнуть. Нельзя себе представить, например, чтобы выдохшийся уже коммунизм взорвал в Нью-Йорке башни-близнецы.

Неоконсерватизм торжествовал – в странах Восточной Европы была установлена демократия. Казалось, американцами найден «философский камень», способный принести счастье и покой планете. Президент Буш-старший провозгласил наступление «Нового мирового порядка», а политолог Фрэнсис Фукуяма написал книгу «Конец истории…». То, что история продолжается, а установление по миру демократии – отнюдь не решение проблем, подчас – их создание, прояснилось при президенте Буше-младшем.

Военная кампания против Саддама Хуссейна в Ираке в начале 2003 года прошла, как по маслу. Гнездо нескольких активных мусульманских террористических организаций было раздавлено. Запасы химического оружия, уже применявшегося Саддамом Хуссейном, куда-то из Ирака исчезли. Не они ли материализовались годы спустя во время гражданской войны в Сирии?

Логика требовала установить в Ираке проамериканского диктатора и нанять ему, исключив нескольких наиболее одиозных генералов, уже существовавшую армию. Но догма неоконов вела к иному. Американцы распустили армию, оставив военным оружие, изгнали из политики членов правившей до них секулярной социалистической партии БААС и провозгласили в Ираке демократию. После этого страна распалась на религиозные фракции, которые с тех пор ведут между собой кровопролитную войну.

Завершающиеся в Республиканской партии США праймериз показали наступивший кризис доктрины неоконсерватизма. Электорат отверг наиболее близкого к неоконам сенатора Марко Рубио. Победитель Доналд Трамп внятной концепции во внешней политике не озвучил. Скорее всего он изоляционист – обещал вывести США из НАТО. С другой стороны, грозился приказать сбивать российские истребители, то есть – ядерной войной. Скорее всего – Трамп не очень серьёзно относится к тому, что говорит, да и публику это мало волнует. Иногда в дебатах Трамп пользовался такой уловкой: «Я не стану говорить, как решу эту проблему, чтобы не давать информацию врагам». Я когда-то пытался так выпутаться с невыученным уроком. У меня не проходило. У Трампа проходит.

Краутхаммер суммировал позицию Трампа: тот находится слева от Хиллари «по целому ряду основных вопросов, включая торговлю, Уолл-стрит, НАТО и интервенционализм». Поэтому неоконы, объединённые ныне вокруг журнала «The Weekly Standard» и его издателя Билла Кристола, сына основателя движения, забили тревогу. Стефан Хайес написал: «В течение трех недель, что Трамп стал предполагаемым республиканским кандидатом, остатки современного американского консерватизма истлевают тревожными темпами». Сам Кристол, помянув негативный рейтинг нынешних кандидатов в президенты – у обоих он по 57%, выдвинул лозунг: «Только не Трамп».

Но тут выяснилось, что доктрина неоконов уже лишилась своих наиболее авторитетных адептов. Против призыва «Только не Трамп» выступил популярный автор и радиоведущий Деннис Прегер, признавшийся, что номинация Трампа вызвала у него «горе, как у американца, республиканца и консерватора».  Но опасность «разрушающих Америку левых» слишком велика, и он проголосует за Трампа. Подобна позиция авторитетного историка В.Д.Хансона.

Тяжёлые удары по позиции «Только не Трамп», да и по всей доктрине неоконсерватизма, нанёс Давид Голдман. Припомнив недавние провалы неоконов: «Ливийская авантюра администрации Обамы, горячо поддержанная неоконами,  превратила Ливию в чашу лакомств для террористов. Навязывание правления большинства шиитов в Ираке при администрации Буша превратило Ирак в сатрапию Ирана. Свержение Саддама Хусейна как таковое не было проблемой, но маргинализация иракских суннитов подготовила почву для ISIS», Голдман обвинил неоконов в догматизме: «Неоконсервативное движение не заботится о влиянии Америки, или о ближневосточной нефти, или об Израиле. Оно – культ, который считает, что демократические институты как таковые являются решением проблем в мире и будут считать так независимо от того, сколько накопится доказательств обратного».

Голдман обвинил Кристола и ещё одного гуру неоконов – Давида Горовца – в поверхностном следовании еврейской традиции (сам-то Голдман – ортодокс). Он пишет: «Дочь Трампа, Иванка, – соблюдающая ортодоксальная иудейка… Хиллари, напротив, окружила себя советниками, открыто враждебными Израилю… Редко американцы имеют столь явный выбор между про-израильским и не про-израильским кандидатом… Как все культы, этот готов защищать свои иллюзии против своих врагов, даже если эти враги – друзья Израиля. Можно было бы назвать неоконсерватизм культом рационализма. То есть они одержимы иррациональной верой в рационализм».

Гольдман объясняет свою позицию: «Трамп про-израильский, и это решающий фактор для меня. Израиль является не только ключевым союзником Америки в той хитроумной части мира, но, в первую очередь, краеугольным камнем, на котором основано здание американской республики. В июльском эссе 2015 года для еврейских СМИ я задал вопрос: «Сможет ли Израиль спасти Америку?» Судьба американцев – «почти избранного народа» по словам Линкольна, связана с судьбой Израиля… Мы – нация, основанная на идее, а не на общем языке и этнической принадлежности, и когда мы принимаем неправильную идею, мы сходим с рельсов».

Похоже, компасом Голдмана в оценке правильной идеи для текущей американской политики служит вера в то, что происходящее ныне в Израиле является долгожданным началом мессианского процесса, призванного исправить мир. Ради такого процесса переселялись в Новый свет и строили здесь государство «американские сионисты», и потому Линкольн назвал американцев «почти избранным народом». Ради успеха продвижения этого процесса на Святой земле Голдман решил поддержать кандидатуру Трампа.

Я тоже надеюсь, что происходящее в Земле Израиля последние сто лет – знак того, что настают мессианские времена. Но меня тревожит: если Машиаху суждено объявиться в Америке – а он, вроде, должен появиться в диаспоре, то непонятно: как он обретёт здесь власть? Последние три предвыборные кампании в США показали – на демократические выборы надежды мало. Народ почему-то голосует теперь за демагогов, лгунов, манипуляторов.

И это та самая причина, почему я совсем не уверен, что Трамп будет хорош для Израиля.

Борис Гулько