Террор: новый виток, новые масштабы

Ответственность на себя взяла левацкая группировка ELN (Ejército de Liberación Nacional.) Террористы заявили, что операция была правомочной «по законам военного времени», и она являлась ответом на действия правительства Ивана Дуке и колумбийских милитарес, и что их не устраивает саботаж мирных соглашений со стороны властей. 20 января колумбийские силы правопорядка предотвратили второй, ещё более масштабный теракт. Если в первом случае фигурировали 80 кг, то второй автомобиль оказался заминирован 120 килограммами взрывчатки. Специалисты установили, что взрывчатка в обоих случаях была идентичной. На этот раз ELN заминировали… гражданский марш, посвящённый жертвам предыдущего теракта. Количество жертв, вероятно, составило бы несколько сотен человек, в том числе большое количество детей. Благодаря действиям колумбийских милитарес и силовиков, марш состоялся. Посмотрите фоторепортаж, чтобы составить представление о том, кого собирались взрывать ELN.

Вот те, кто, по мнению зверья, является «врагом, достойным смерти». Вот чьи жизни, по мнению Германии, Норвегии, Франции, России и Британии, не стоят «нарушения мира», а следовательно, и перебоев с поставками кокса и малолетних детей для обслуживания тамошних «элит». Вот кто должен был превратиться в груду дымящегося мяса с торчащими обломками костей:

Левые, как всегда, действуют по принципу «ложь, поданная с жёстким напором, истерикой и сопровождаемая взрывами — это правда». Например, в конце прошлого года ELN «по ошибке» убила лидера индейской общины в муниципалитете Альто Баудо Аулио Исараму Форастеро, и произошло это уже после подписания договора о прекращении огня. ELN, как обычно, сказали «пардону просим, вальнули чиста поаашыбке, ну подумаешь ёпта, ревалюцыя ить — щепки, лес, тыры-пыры» и продолжили рассказывать слезливые истории о бедных себе и о том, что правительство… нарушает договор о прекращении огня. Коренные жители и простые обыватели, напуганные новым витком расправ и террора, бегут с территорий, на которых действует озверевшая ELN. Появляются свидетельства о растущих, как грибы, новых небольших «революционных» группировках, в основном занимающихся грабежом, насилием и запугиванием местных.

«Мирный процесс»: фантазии и реальность

Когда в Колумбии начался «мир с ультралевым подпольем», было ясно, что ничем хорошим это не закончится. Наиболее очевидным вариантом из возможных был раскол внутри ультралевых — на «умеренных» (лощёных экс-революционеров, которым надоело взрывать и насиловать и захотелось семью и посидеть в кресле под депутатской неприкосновенностью) и «радикалов», которые отвергнут мир и обвинят умеренных в конформизме и предательстве идеалов революции.

В результате умеренные бы засели в правительственных креслах, а радикалы… продолжали заниматься тем, чем занимались до раскола — взрывать, грабить, насиловать, убивать, угонять в рабство, обслуживать любого достаточно состоятельного хозяина — Гавану, Тегеран, талибов и, побыв военной прокладкой для любых иностранных заказчиков, каких только можно себе представить, на голубом глазу рассказывать о «несгибаемых принципах» и «борьбе за независимость».

Концепция независимости в представлении марионеточных латиноамериканских левых была понятна ещё со времён кубинской и сандинистской революций, и она поразительно напоминала принципиальность послушного денщика из гашековского Швейка: «…в одном полку у одного офицера был такой же послушный денщик. Он делал все, что ни пожелает его господин. Когда его спросили, сможет ли он по приказу своего офицера сожрать ложку его кала, он ответил: «Если господин лейтенант прикажет — я сожру, только чтобы в нем не попался волос. Я страшно брезглив, и меня тут же стошнит». В представлении большинства колумбийских, никарагуанских или кубинских левых быть независимой страной — значит быть согласной на всё, клянчащей денег вещью, готовой втянуть свой народ в войну и обслуживающей любых хозяев… кроме Британии и США — ведь есть же твёрдые революционные принципы.

Возвращаясь к расколу в колумбийском террористическом лагере, следует отметить, что ссора между умеренными и радикалами была бы в значительной степени бутафорской, поскольку после пафосного развода обе половины (радикалы-боевики и умеренные «легальные коммунисты») продолжили бы прикрывать и страховать друг друга, добиваясь всё большей власти и подминая весь наркотраффик и всё наркопроизводство в стране под себя.

Поводы для робкого оптимизма

Был и оптимистичный вариант. Он заключался в том, что новый президент Колумбии, «тёмная лошадка» Иван Дуке, начнёт сворачивать «мирный процесс», затеянный экс-президентом Сантосом. В пользу этого сценария свидетельствовало поведение Альваро Урибе — в прошлом «папы» колумбийских антикоммунистов и действительно весьма крутого президента, который после ухода из власти продолжил удерживать мощное политическое влияние. Урибе фактически привёл к власти Хуана Мануэля Сантоса, который до того, как стать президентом, занимал пост министра обороны, имел репутацию «ястреба» и лютого врага ультралевых. Оказавшись в президентском кресле, Сантос поначалу продолжил «ястребиную» политику, поддерживал активные действия милитарес, и добился значительного успеха с самого начала своего правления: колумбийские милитарес ликвидировали Альфонсо Кано — главу FARC. Но всё меняется, и однажды Сантос осознал себя истинным европейцем и человеком мира и начал процесс замирения с ультралевыми. На референдуме колумбийцы проголосовали против мира с FARC, на что Сантос вновь поступил, как истинный европейский лидер и попросту проигнорировал «неправильное» решение народа. Урибе долго рычал на Сантоса, подвергал его испепеляющей критике, но на нынешних выборах поставил не на очередного ястреба, а малоизвестного, без особого политического опыта, Ивана Дуке. Колумбийская нация ещё раз подтвердила, что добрая память об Урибе жива и проголосовала за его протеже. После трагедии Иван Дуке заявил, что теракт был нападением на всё колумбийское общество, что он не останется безнаказанным (боюсь, что угроза повиснет в воздухе — ведь, чтобы выполнить обещание, Дуке, помимо полного уничтожения ELN и разрыва мирных соглашений, придётся закрыть посольства и консульства Германии, России, Норвегии, Британии и Франции, выдворить из страны их сотрудников, национализировать всё имущество, принадлежащее этим государствам, на территории Колумбии.)

Международная реакция

Европейцы, в т.ч. постсоветские, как обычно, встали на сторону своих классово близких, но невоспитанных близнецов — тире — дилеров: террористов, отбросов, насильников, захватчиков, наркоманов, убийц мирного населения и дегенератов. Британия, Франция, Германия и Россия заявили, что даже после теракта и предотвращения второго, более масштабного теракта, не может быть и речи об ответных силовых мерах против ELN , поскольку «мир» важнее. Однако есть и хорошие новости: Интерпол дал согласие на сотрудничество с властями Колумбии. Колумбийцев рьяно поддержали Бразилия, США и Чили. Первая и вторые — потому что там у власти приличные люди, которые не теряют голову при словах «премия мира» и не меняют своего мнения на противоположное по щелчку пальцев. Неожиданно эмоциональная поддержка со стороны Чили, вероятно, случилась потому, что недавно между Чили и Францией произошёл конфликт на схожей почве.

В 2018 году Франция предоставила убежище Рикардо Пальме Саламанке — боевику террористической организации Frente Patriótico Manuel Rodríguez, который обвиняется в убийстве сенатора Хайме Гусмана Эррасуриса, киднеппинге и побеге из тюрьмы. Гусман был мирный человек, который вообще не участвовал в каких-либо силовых или специальных операциях времён Пиночета и занимался католической философией, альтернативными коммунизму мерами социальной защиты и организации рабочих, солидаристской социологией и т.д. Он оказал значительное теоретическое влияние на режим Правительственной хунты.

Гусмана убили в 1991, когда у власти было демократически избранное гражданское правительство, а хунта уже ушла в прошлое. Саламанка успел посидеть в тюрьме строгого режима, откуда сбежал в 1996 году при помощи подельников из того же террористического FPMR. Когда Чили потребовала у Франции выдать его в 2018 году, та предоставила дала ему убежище, а официальные лица заявили, что террористическая деятельность Саламанки объясняется диктатурой Пиночета, а следовательно, может быть оправдана. Чилийцы указали французам на то, что Саламанка убил человека не при режиме Пиночета, а во времена демократического правительства в начале 90-х, а кроме того, он в составе преступной группы сбежал из тюрьмы, что тоже является преступлением, но это не принесло результата. Чилийский министр внутренних дел Андрес Чадвик заявил, что это была ошибка со стороны французского правосудия. Узнав цену французскому правосудию и европейским ценностям, чилийцы прониклись ситуацией в Колумбии и заняли жёсткую позицию по ELN.

Pre-итог

С политической точки зрения, да и, пожалуй, с точки зрения обычного колумбийского гражданина, уставшего от того, что власти врут, юлят и прибегают к полумерам за счёт его безопасности, свободы и ресурсов, не особенно важно, что стало причиной теракта — действительный раскол в лагере ультралевых; передел сфер влияния между «политическими наркокартелями», или что-то ещё. Теракты такого масштаба и жестокости, демонстративные, с применением тактики «латиноамериканские ультралевые + нарко-траффико-исламистские организации», это политическое заявление. Если правительство и президент не станут отвечать, или ответят «в рамках повседневного протокола», они покажут, что ими можно управлять угрозами и шантажом. А в Колумбии начнётся ад, это будет вторая Венесуэла, только на порядок более жестокая.

Во-первых, потому что в Колумбии не просто свежи наследие и традиции полномасштабного гражданского конфликта — в некоторых регионах, усилиями ELN и FARC, он ещё даже не закончился. Во-вторых, XXI век определённо стал веком исламизации терроризма, его «эстетизации» по исламистскому образу. Эти тенденции не могли обойти латиноамериканских ультралевых, которые давно сотрудничают с различными исламистскими группами и волей-неволей заимствуют у более успешных «партнёров» (которые способны создавать целые террористические государства, вроде ИГИЛ или Исламского Эмирата Афганистан) элементы военно-диверсионной тактики и политические и дизайнерские приёмы. Первый теракт с использованием смертника, крайне нетипичный для региона, является свидетельством тесного взаимодействия и смешения исламистских и ультралевых тактик и военно-диверсионных технологий. «Развиваясь» и расширяя взаимодействие с исламскими радикалами, а также панарабистскими и нео-османистскими силами (Турция, например, стала одной из немногих стран, поддержавших претензии отстранённого президента Николаса Мадуро на пост главы Венесуэлы), ультралевые станут ещё более масштабно заимствовать тактики исламистов.

Итог

«Правый поворот» сильно пошатнул позиции исламистов в регионе и поставил будущее их левых союзников (особенно Венесуэлу) под угрозу. Исламистские группы, ультралевые, наркокартели, которые с ними сотрудничают, и лично лидер боливийских кокалерос Эво Моралес, пытаются нащупать почву под ногами. Колебания почвы вызвали неадекватные внешнеполитические шаги со стороны обычно стабильного Парагвая.

Они же провоцируют колумбийских ультралевых на форсирование событий. Венесуэльские мучения подходят к концу. Эквадорские товарищи вовремя покинули этот поезд и, имея в общем-то весьма левый бэкграунд, протирают глаза, борются с коррупцией и недоумевают, что за морок на них нашёл, что они поверили сумасшедшему чависту Рафаэлю Корреа, в прошлом президенту, а ныне разыскиваемому преступнику.

На мой взгляд, колумбийским властям следует проявить жёсткость в отношении ультралевых и прекратить превращать свою страну в лабораторию — тире — испытательный полигон для наркокартелей и кубинцев-венесуэльцев. Дальнейшая политика умиротворения в отношении террористов, которые взрывают колумбийцев прямо в процессе «примирения», недопустима.

Kitty Sanders, 2019