Тележка

Мы с моим бывшим шефом проработали вместе 12 лет. Могу сказать без всяких преувеличений – специалистов его уровня еще, может быть, два-три в стране.

Он заканчивал тот же факультет того же института, что и я, только семью годами раньше, и приехал сюда черт-те когда – лет 45 назад.

Была у Шломи (и наверняка, осталась) всепоглощающая страсть – подбирать любую выброшенную кем-либо хрень.

– Тебе не нужно? – поднимал он с обочины дороги изрядно помятый диск от колеса с эмблемой «Пежо».

– Шломи, у меня же «Мазда». (Ему тоже не нужно, у него «Тойота»).

– Ладно, брось в багажник, я потом заберу.

– Слушай, ее же можно восстановить, – радовался он найденной магнитофонной кассете с вывороченной и развевавающейся на десятки метров лентой, мгновенно приобретая сходство с Лаокооном без сыновей…

Я уж не говорю о бесчисленных сломанных ручках, собранных им в товарных количествах.

Утро, когда началась эта история…
Был день как день. Ничто не предвещало…

У нас было запланировано совещание на строившейся ашдодской развязке.

Договорились с проектировщиком – он подберет нас на выезде из Тель-Авива, где я оставлю свою машину.

Стоим на обочине, говорим о делах наших ̶с̶к̶о̶р̶б̶н̶ы̶х̶ ̶ производственных…

И вдруг…

Я сразу узнал этот тревожный блеск в его глазах…

Предвестник добычи…

– Смотри, – сказал он, от волнения переходя на русский, – она совсем новая…

– Не-е-ет!! – рявкнуло у меня в голове, – у подножья дорожного откоса на боку лежала тележка из супермаркета.

Они разные бывают, эти тележки – средние и чуть побольше…Эта была гигантская, я таких и не видывал раньше.

– Шломи, – проговорил я мертвыми губами, – она не влезет в мою машину…

Но он уже спускался по откосу….
Когда шеф вернулся, уже не один, глаза его лучились, а весь облик являл собой “модель человека, удовлетворенного полностью”.

– Ничего, – приговаривал он, поглаживая сверкающий на солнце никель тележки, – сейчас подъедет Эрик, у него «Тойота» с задней дверью, мы опрокинем спинки сидений…

– Зачем, Шломи?

– О, это очень удобно, я уже давно об этом думал.
Вот смотри, ты приезжаешь с полным багажником из магазина, перекладываешь покупки в тележку и заезжаешь с ней прямо в лифт. Понимаешь?

Шломины доводы не показались мне слишком убедительными, но в тележке “ощущалась такая правдивая безнадежность”…

Тут и Эрик подъехал… Он заканчивал мою матшколу за три года до меня (и тот же факультет в институте).
Ему, освоившему когда-то основы матанализа, не составило
труда проанализировать ситуацию еще на дальних подступах к месту встречи.
Зеленоватый от злости, но лояльный руководству, Эрик безропотно и обреченно произвел необходимые манипуляции.
Шломи, надо отдать ему должное, уступил мне место рядом с водителем, а сам скрючился сзади, приняв форму тележки.

После совещания, как и было оговорено заранее, нас с шефом обратно подвезли на другой машине, поскольку путь Эрика лежал еще дальше на юг.

Расставание с тележкой прошло безболезненно и без какой-либо надежды свидеться вновь…

Утро следующего дня было прекрасно – цвели цветы, пели птицы, водители по дороге на работу были предупредительны… Легко нашел место на стоянке…

Что это я такое безмятежно-глуповатое напевал-насвистывал? ОНА стояла у моей двери…

Тель-Авивский филиал нашей конторы располагался тогда в тихом пасторальном месте.
Большой, размером с футбольное поле, прямоугольный зеленый газон с разбросанными в художественном беспорядке пальмами и цветами. По периметру всей этой красоты шла асфальтовая дорожка, а вплотную к ней буквой П располагались сплошной стеной одноэтажные домики.

Так вот, она стояла у моей двери… Набрал номер шефа.

– Ее привезли, – отрапортовал я злорадно (если б мне знать…).

– Кого? – испугался Шломи.

– Тележку вчерашнюю…

– Тьфу, черт, – расстроился шеф, – он же обещал мне домой завезти… Ладно… Я найду большую машину и заберу ее. Да, знаешь что…У меня к тебе просьба – будешь вечером уходить – завези в комнату, а то ее украдут.

Так начался мой изнурительный трехнедельный роман…

Служебный кабинет был достаточно просторен, но большой стол, шкафы с проектами…

Тележка занимала все свободное пространство.

̶М̶ы̶ ̶в̶п̶е̶р̶в̶ы̶е̶ ̶о̶с̶т̶а̶л̶и̶с̶ь̶ ̶о̶д̶н̶и̶

Вдвоем нам с ней места не было…

Теперь каждое утро начиналось с того, что я отпирал ключом дверь и вывозил свою спутницу из комнаты на травку, где она, как лошадка, паслась весь день.

Мой ежедневный приход на работу стал для сотрудников событием.
Его ждали. Бросались дела, прерывались совещания – все прилипали к окнам и следили за таинством.

Боюсь даже предположить что-либо о направлении их мыслей.

Я стал задерживаться на работе допоздна, чтоб хотя бы процесс водворения тележки в стойло происходил под покровом темноты. Хотя, ни для кого, разумеется, не составляло труда дорисовать в своих фантазиях вечерние события, глядя на мои утренние манипуляции.

Шеф мотался по стране, заседал в главном офисе в Иерусалиме…Каждый день мы переговаривались с ним по телефону. Говорили о проектах, о проблемах на строительных участках…
Тема тележки в разговорах не всплывала…

Дней через десять я напомнил Шломи о его давнем намерении просить руководство выделить нам дополнительную комнату – нужен еще один шкаф, а ставить его некуда.

– И еще тележка эта…

– Какая….Ах, да. Да, да, да, я должен найти машину. Не оставляй ее на улице, слышишь? Ее украдут.

Жизнь как-то текла. Многочисленные посетители – коллеги и проектировщики косили на тележку глазом и задавали прямые вопросы.
После двух-трех подробных рассказов, на вопрос «что это?» я стал отвечать коротко и исчерпывающе: тележка.

Тактичные собеседники чувствовали, что грубо вторгаются в область интимно-неназываемого, вопросов больше не задавали и уходили просветленные неведомыми им высокими отношениями.

Однажды коллега Зиновий попросил разрешения прокатиться по дорожкам. Призрачная надежда на то, что он укатит в светлую даль, тотчас же и рухнула: Зиновий сделал круг и вернулся с тележкой.
Потом он ушел. Тележка осталась…

Грезилось, что она меня бросила и уехала, поскрипывая колесиками, навсегда. Вынашивались коварные планы – взять отпуск и куда-нибудь уехать, а ее с собой не брать…

Постепенно мы стали для всех деталью ландшафта.
Что-то вроде «ну, тележка у человека… Что ж теперь…»

Именно тогда, в конце третьей недели, Шломи объявил, что намерен ее увезти. Я уехал с работы пораньше, чтобы не присутствовать при этом душераздирающем зрелище.

Эффекта “козы” не случилось.

Начались ломки. Мне ее остро не хватало. Никто уже не встречал меня по утрам…

Не меньше раза в неделю я вынужденно встречался с другими тележками… Все не то…

Примерно через месяц я поинтересовался ее судьбой.

– А, – улыбнулся Шломи, – она не входит в лифт.

Продолжение

Валерий АЙЗЕНШТЕЙН