Так или просто так

К моменту выхода этого номера газеты читатели смогут подробно ознакомиться как с текстом заявления, так и с реакцией на него со стороны иранского руководства, его союзников и остального мира. Мы заметим лишь, что никто, наверное, в мире не удивился сказанному Нетаниягу. Союзники Тегерана наверняка все знали, а остальные – подозревали. О договоре говорили как о сомнительном деле, да и в подписавших его странах поговаривали, что уж лучше так, чем просто так. Признавалось, что в случае строгого соблюдения соглашения это приведет лишь к снижению возможностей Ирана по созданию ядерного оружия. Подсчитывалось, что в случае принятия аятоллами политического решения наработка достаточного количества оружейного урана потребует около года вместо двух месяцев. Такое снижение возможностей оптимисты называли существенным. Пессимисты же задавались вопросом, в чем причина такого оптимизма.

Теперь судите сами. На днях в Иране впервые после заключения договора был изготовлен оксид урана, который пресса очень любит называть «желтым пирогом». Эта субстанция используется для создания как атомного топлива, так и ядерного оружия. Соглашением запрещено обогащение урана более чем на 3,75%, однако СМИ цитируют некоего иранского специалиста, который сказал: «Если руководство Исламской Республики прикажет возобновить обогащение, то уран, обогащенный до 20%, будет произведен через три-четыре дня».

Не будем задаваться вопросом о том, что чувствовали контрагенты Ирана, когда усталые, но довольные выходили к прессе с благой вестью о принесенном мире. Не исключено, что история поставит их в один ряд с неким деятелем, вернувшимся из Мюнхена, но до этого еще надо дожить.

Однако сейчас интересно другое. По всему получается, что Трамп, с самого начала критиковавший договор, был или информирован о кукише в кармане, который иранцы при его заключении держали в кармане, или интуитивно не доверял лукавым теократам. В то же время, готовясь к встрече с Кимом, американский президент будто бы не опасается подвоха. С чем это связано?

Предположение об информированности отбросим сразу. Не было этой информированности и в случае с Ираном. Не та обстановка в администрации США, чтобы не произошло утечки. Так что – интуиция?

Для появления интуитивной уверенности должны быть все же некие сведения. Получение иранских секретных документов Нетаниягу назвал одним из крупнейших достижений в истории израильской разведки. Маловероятно, что подобная операция была бы возможна в Северной Корее: режим Пхеньяна более закрыт, чем тегеранский. И все же Трамп буквально излучает уверенность. Что же касается Кима, то создается впечатление, что тот поставил перед собой задачу не уступать в этом американскому президенту.

Давайте вернемся немного назад – в послевыборный период. Тогда, обсуждая нового президента, обозреватели и публика состязались в перечислении того, что они считали его сильными и слабыми сторонами. Отмечая, что он ни дня не работал на выборных должностях, признавали его деловые качества. Упоминали в том числе, что он прекрасный переговорщик и маркетолог. Но о том, как и в чем он может проявить эти качества, никто говорить не брался.

О «переговорщике» вспомнили, когда президент анонсировал новый подход в решении арабо-израильского конфликта. Заговорили о том, что он готовит палестинским арабам такое предложение о сделке, от которого они не смогут отказаться. Но до предложения дело так и не дошло – арабы обиделись на возможный перенос американского посольства в Иерусалим и пока что отказались от посредничества США.

Возможно ли такое, чтобы арабы отказались от сделки? Сделка – не договор, вернее, не совсем договор, здесь должен иметься некий прельщающий момент. Чем можно прельстить палестинских арабов? Ну, наверное, не деньгами. Не всякими деньгами. Но в наши дни, когда весь мир стал очень подозрителен по отношению к тому, кто и сколько платит за то-то и то-то, о бешеных деньгах говорить не приходится. Достаточно вспомнить неприятности, постигшие бывшего французского президента, когда заговорили о ливийском происхождении его предвыборного фонда.

Гарантировать некие преференции не конкретно руководителям, а правящей верхушке? Но где гарантия, что эта верхушка не будет вести себя так же, как и предыдущие десятилетия, то есть тратить деньги, мягко говоря, не по назначению? Давать деньги целенаправленно? Но этим занимаются ООН и другие спонсоры, в том числе и не в последнюю очередь и США. Занимаются безуспешно. Деньги уходят в песок, а может быть, в бетон хамасовских туннелей. Что еще? Построить им заводы, инфраструктуру? А может, еще и рабочих завезти?

Но, как это часто бывает, мы, может быть, не всё знаем. По крайней мере, Трамп пока переключился на северных корейцев.

Что собой представляет КНДР? Это государство с непредсказуемой внешней политикой. В годы неурожаев его руководство идет на некоторое снижение конфронтации с окружающим миром, дожидаясь помощи. После получения таковой все начинается вновь: ракетные и ядерные испытания, использование революционной фразеологии и все такое прочее. Поэтому недавнее демонстративное объявление о намерении перековать мечи на орала выглядит неожиданно.

Но надо учесть вот что. Северная Корея, в отличие от Палестинской автономии, не ходит в любимчиках прогрессивного человечества. Если еженедельные массовые самобичевания на границе Газы до сих пор вызывают сладкий резонанс в чувствительных леволиберальных душах, то северные корейцы вольны делать с собой что угодно: мир давно уже не реагирует на то, что они недоедают, строя свой уродливый социализм. В общем-то можно рискнуть сделать предположение, что по зрелом размышлении гипотетический северокорейский вождь мог бы задаться вопросом: доколе? Стоит ли продолжать дело деда, если и внук не сдвинул его с места? Что только ни делалось: и ракетные технологии продавались всем кому угодно, и ядерным опытом делились. Но проклятый империализм только расцветает. И ответ на этот вопрос не был бы утешающим.

И если продолжить фантазировать, то, получи вождь в этот момент предложение от президента богатой и влиятельной страны заключить сделку, он мог бы его не отвергнуть сразу, а попытаться понять, что она может дать. Если допустить, что количество плюсов в предложении перевешивает число минусов, то вождь мог бы и согласиться попробовать.

Какие плюсы? Ну, гарантии там, что внешне все останется как было. Пусть даже объединение двух Корей. Его можно провести как создание конфедерации. Да все что угодно можно провести, если будут даны гарантии. Даже и, прости господи, денуклеаризацию полуострова.

А нельзя ли так же обойтись и с Ираном, спросит кто-то. Нельзя.

У Ирана, в отличие от Северной Кореи, есть реальные союзники. Есть претензии на первенство в исламском мире. Есть исполнители в реализации этих претензий. И, как показывает опыт, есть множество так или иначе заинтересованных в Иране персон даже и не в исламском мире. И, что самое неприятное, Иран вовсе не собирается хотя бы и на словах, как СССР в свое время, побеждать Запад в мирном соревновании.

Все это делает Иран большой проблемой для всего мира. В полном смысле слова для всего, так как ядерный Иран с набором средств доставки боеголовок будет пытаться диктовать свою волю не только традиционным противникам, но и тем, кто из тактических соображений делает стратегическую ошибку, путая временное сотрудничество с дружбой навек.

Сергей ВОСКОВСКИЙ