Сыграй мне «Туманно»…

Одинокий всадник, слившийся со стройным силуэтом своей лошади, сощурившись, смотрит в никуда, будто в очередную мишень – таким в фотодокументах, отображающих американский вестерн «новой волны», то есть времен 60–70‑х годов, предстает его звезда, Клинт Иствуд. Наверное, романтические заголовки статей о нем, вроде «Последний шериф Голливуда» или «Ковбой и джентльмен», вполне справедливы, поскольку речь идет об американском актере, ставшем для многих символом ковбойских и полицейских боевиков, актере и режиссере, снявшемся более чем в семидесяти фильмах и поставившем двадцать из них, одиннадцать из которых – вестерны.

Смешно сейчас представить, вспоминая лучшие роли Клинта Иствуда, что кинозрителям и даже «киноманьякам», жившим в СССР, вплоть до девяностых годов это имя не говорило ни о чем. Убогие видеозаписи, фестивальные просмотры, а также музыка Эннио Морриконе по «Маяку» – не в счет. Иствуд просто отсутствовал в нашей «кинопамяти», потому что ни один из его фильмов в «светлое и чистое» советское кинопространство допущен не был. Ни «Хороший, плохой, злой», ни «За пригоршню долларов» – картины итальянского режиссера Серджо Леоне, ставшие классикой вестерна и сделавшие Иствуда кинозвездой, ни, тем более, скандальный боевик «Грязный Гарри» о полицейском, расправлявшемся с преступниками по своим «правилам», – этому вообще дорога в советский прокат была закрыта навсегда. Все это было. Теперь провалы в «кинопамяти» можно без труда заполнить относительно свежими «оскаровскими» фильмами Иствуда «Мистик-Ривер» (2003), «Малышка за миллион долларов» (2004), «Письма с Иводзимы» (2006) или «Перебежчик» (2008), не говоря уже о «Непрощённом» (1992) – режиссер, кстати, к ним и музыку написал! – а также классическими вестернами, которые часто показывают по телевизору.

Первые фильмы с его участием вышли почти полвека назад, и остается только удивляться, как, прожив на экране столь долгую жизнь, и несмотря на бури, потрясавшие кинематограф, Клинт Иствуд сумел сохранить свой стиль, свой «образ», дополняя его лишь несомненными признаками творческого возмужания – психологической глубиной и самоиронией. И, возможно, представленные здесь небольшие фрагменты кинобиографии также помогут разглядеть в скачущем по прериям Дикого Запада одиноком всаднике не столько «ковбоя», сколько художника.

Путь в кино «простого калифорнийского парня» Клинта Иствуда был, как и полагается в сказке про Золушку, тернистым и даже окольным. Через Европу. Но вначале были тернии. В армии он познакомился с двумя бывшими актерами, которые по возвращении «дерзко и легкомысленно» устроили ему актерскую пробу. Это было в начале пятидесятых. Тем не менее, с ним подписала контракт студия «Юниверсал», и его начальное жалование составляло 75 долларов в неделю. Самое замечательное было то, что каждый день Клинт Иствуд получал уроки актерского мастерства. Через полтора года его уволили. Не желая сворачивать, парень поехал в Нью-Йорк, но, не попав на бродвейские подмостки, вернулся в Лос-Анджелес.

Первую роль в кино он сыграл в 1954 году в фильме «Месть чудовища», затем снялся еще в нескольких подобных пустышках. Впервые Клинт Иствуд обратил на себя внимание зрителей в ковбойском сериале «Сыромятная кожа», который, начиная с 1959 года, почти шесть лет демонстрировался на американском телевидении. «Это была отличная школа, – говорит Иствуд, – я учился импровизировать, играть внутренним чутьем». От серии к серии актер менялся – углубляясь в образ, становился все более сдержанным и немногословным, играя своего героя таким, каким сам представлял. Роль Иствуда произвела сильное впечатление на итальянского режиссера Серджо Леоне, и он пригласил актера сниматься в своих «классических вестернах» в Италии и Испании. Тогда этот киножанр в Америке переживал кризис, в съемках телесериала наступил перерыв, и Клинт Иствуд согласился. Созданная превосходным дуэтом трилогия «За пригоршню долларов» (1964), «На несколько долларов больше» (1966) и «Хороший, плохой, злой» (1967 (этот фильм вошел в классику мирового кино, как и другой, созданный Серджо Леоне, «Однажды в Америке»), – была показана в Штатах в 1967 году и имела грандиозный успех: зритель увидел в приевшемся жанре что-то новое, а точнее, нового героя. Имя Иствуда стало знаменитым на весь мир, кроме нашей страны, где мальчишки «на безрыбье» метали ножички, как ковбои из чудом проникшего на советский экран «альтернативного» вестерна «Великолепная семерка».

Успех ускорил продвижение Клинта Иствуда в большом кино, он перешел «на рысь». В 1968 году его пригласили в Голливуд снимать уже американские вестерны, и «Вздерни их повыше» (1969, – ищите в видеотеке!) на то время был лучшим из них. Интересно, что образ меланхоличного ковбоя-одиночки с неизменным огрызком сигары в углу рта (которую отстреливали почти в каждой картине…) переходил из вестерна в вестерн, почти не меняясь, однако всякий раз магически притягивал к себе внимание зрителей. Загадочный, расчетливый и хладнокровный ковбой-философ, «человек-без-имени», был окружен тайной, с ним никогда ничего не было ясно до конца. Мощным фактором притяжения была ирония, которой наделил актер своего героя; ирония разрушала серьезность событий, она превращала их в игру. Словом, ковбой Клинта Иствуда сокрушил с пьедестала всех бывших до него записных шерифов Голливуда с их плакатным благородством – от Джеймса Стюарта до Джона Уэйна. В одном интервью Иствуд даже хитровато заявил, раздавливая сигару о подошву ковбойского сапога (для имиджа!): «Джон Уэйн не мог выстрелить в спину, а я могу», – позже объяснив эту фразу тем, что в фильмах его больше интересует не действие, а сюжетная интрига: «Первоклассные фильмы побуждают зрителя по ходу действия думать. Только в посредственных картинах все разжевывается. В сценарии «За пригоршню долларов» был эпизод, где мой персонаж решает спасти женщину и ребенка. Она спрашивает: «Почему вы это делаете?». И тут следует пространное объяснение, в котором он рассказывает о своей матери и других побочных историях. Я считал это лишним и накануне съемок эпизода переписал текст, заменив шесть страниц одной фразой. Итак, он отвечает: «Потому что когда-то я знал такую же, как вы, и ей не от кого было ждать помощи».

В 1972 году Иствуд слез с лошади и сменил кольт «человека-без-имени» на револьвер «Магнум» и винтовку с оптическим прицелом Грязного Гарри, то есть перекочевал из вестернов в полицейские триллеры. И снова с успехом. Поверженные обаянием и бескомпромиссностью полицейского детектива, который оставил за собой право принятия решений, кого убивать и за что, зрители невольно становились на его сторону… Иствуд стал кинозвездой, почти идолом. Франция присвоила актеру звание Кавалера искусств и литературы, его «ковбой» красуется во всех музеях восковых фигур, а ретроспективы боевиков с Иствудом по месяцу крутят даже в Индии.

Нет сомнений, что вестерн и детектив – любимые жанры Клинта Иствуда. Но, очевидно, как художник, своим «экранным стереотипом» он раздражен. Последний на сегодня вестерн «Непрощенный» (1992), получивший «Оскара», – безусловно, внутренний взгляд режиссера и актера на свое «ковбойское» творчество. В этом фильме Иствуд развеял в прах романтику вестерна, оставив своему постаревшему ковбою только достойные человеческие качества, сформулировав, наконец, ради чего человек должен браться за оружие.

На самом деле фигура Иствуда не выглядит столь одиозной, как на почтовых марках голливудских боевиков. «Несмотря на свою известность, – написано в журнале «Роллинг стоун», – Клинт Иствуд удивительно любезный и обходительный человек, говорящий почти шепотом, в нем нет той напряженности, которая чувствовалась в Грязном Гарри. Из всех персонажей, сыгранных Иствудом, в жизни он, пожалуй, больше всего напоминает ведущего джазовой программы из фильма «Сыграй мне «Туманно»: славного, не желающего идти в ногу со временем человека, счастливо живущего в своем собственном мире». Мне не повезло, как журналисту из «Роллинг стоун», брать интервью у Клинта Иствуда, но, порывшись в его биографии, я подумал: жалко, что нельзя одновременно играть на пианино блюзы и скакать на лошади, иначе бы мы увидели подлинное «интеллектуальное лицо» шерифа Иствуда! «Музыка – это важная деталь, без которой мои герои не смогли бы двигаться», – говорил актер. Музыка – его вторая страсть, и ко многим своим фильмам он писал ее сам.

В юности вместе с «киноавантюризмом» в жизнь Клинта Иствуда вошел джаз. Он не пропускал ни одного концерта джазовых музыкантов, слушал великих Коллина Хоукса, Дюка Эллингтона, Каунта Бейси, Чарли Паркера. Его любимые стили – блюз, регги, а также музыка кантри. Сам Иствуд играл на пианино и других инструментах на вечеринках вместе с Питом Джолли и Майклом Янгом, ставшими впоследствии большими музыкантами. Далеко в музыке Иствуд не пошел, однако остался не только неплохим пианистом, но и сочинителем. Он наиграл несколько собственных джазовых композиций, написал музыкальные темы к своим фильмам «Натянутый канат» и «Бледный всадник», а встретившись с друзьями юности Питом Джолли и Майклом Янгом, записал к комедии «Городской зной» саундтрек, ставший приличным джазовым альбомом. «Музыкальная страсть» естественно отразилась в кино – кроме «джентльменов удачи», в режиссерском и актерском активе Клинта Иствуда есть лирические картины о человеческих проблемах творческих, «неприкаянных» людей, в том числе и джазовых музыкантов. Это были хорошие фильмы, интересные по содержанию, особенно «Сыграй мне «Туманно» (1971 – первая режиссерская работа Иствуда) и «Птичка» (1990, о саксофонисте Чарли Паркере), однако они терялись на фоне шумных иствудских блокбастеров. Это досадно, но не очень. Потому что даже в триллерах и вестернах персонажи Иствуда, с их непредсказуемостью и «черным юмором», интеллигентны и по-своему лиричны, чем заметно отличаются от героев современных боевиков.

К примеру, хороший актер Брюс Уиллис свою фактуру целиком подчиняет действию. Он не боится быть битым, грязным, пьяным, ходить босиком по стеклу и умываться кровью, и всегда выигрывает. А маленькие кроссворды, которые есть в его фильмах, лишь ускоряют убойную силу действия. Потому боевики с Брюсом Уиллисом невероятно «заводят» зрителей и делают безумные кассовые сборы. Но не всегда всё, что «заводит» и возбуждает, есть признак искусства, – если бы так было, то великими художниками считались бы те, кто доводит нас до сердечного приступа.

В фильмах Иствуда, говоря музыкальным языком, другой «нотный стан». Его герои выигрывают не количеством трупов и пуль, выпущенных из револьвера, а гибкостью ума, загадкой – дающей нам возможность домысливать, «хорошие» они, «плохие» или «злые». Так что своими ковбоями Иствуд может быть доволен. И, скорее, к большим духовным запросам неугомонного «шерифа» следует отнести его постоянное ворчание по поводу того, что все, без исключения, созданные им персонажи недостаточно… музыкальны. «Скучно следовать даже самой «горячей» линии сюжета… – размышляет седовласый режиссер, – все-таки образ должен быть больше наполнен вибрирующими эмоциями, сдержанной экспрессией и импровизацией, как блюзы Чарли Паркера или Кинга Оливера. Вот если бы теперь я снимал «За пригоршню долларов»…». Все ясно: теперь он сделал бы все по-другому.

Но теперь Клинт Иствуд, элегантный восьмидесятипятилетний синьор, в манерах которого еще сохранилась подкупающая небрежность уверенного в себе человека, лишь слегка подуставшего тащить свой знаменитый миф, – теперь он голливудский мэтр и авторитетный общественный деятель. Однажды он даже был избран мэром калифорнийского городка Кармел, в котором живет уже тридцать лет. Но по-прежнему он пишет сценарии, рассматривает новые кинопроекты и, погружаясь в воспоминания, наигрывает на пианино любимые блюзы, вроде «Сыграй мне «Туманно». Иногда, по сведениям папарацци, Клинт Иствуд не прочь поездить верхом и пострелять из классного оружия… Настоящий ковбой! А как общественный деятель Иствуд ругает президентов и много времени посвящает заботам о бездомных людях и охране окружающей среды. Настоящий джентльмен.

Анатолий СИГАЛОВ