Сумасшедшие и бездомные

Я экскурсовод. Для туристического бизнеса бездомные – катастрофа. Они уничтожают Сан-Франциско – мой продукт, за показ красот и рассказ об истории которого мне платят. Дети из Pleasanton впали на экскурсии в истерику: «Папа, забери нас отсюда, мы не можем видеть этих страшных людей». Я так себя чувствовала в Индии на экскурсии по трущобам Бомбея. Обсуждение приключений этой семьи в Сан-Франциско на днях рождения и вечеринках убьет у всех потенциальное желание повезти детей, да и самим навестить город, бывший когда-то безумно красивым.

Мой бизнес? Туризм – третий основной доход в Сан-Франциско после банковского и IT. Небольшая конвенция дантистов с 35 тысячами участников привозит в город 70–80 тысяч человек – дантисты приезжают с женами, детьми, секретаршами и любовницами. Пока они обсуждают новые импланты, сопровождающие ездят на экскурсии, ходят по ресторанам, покупают в магазинах. Ежегодные гигантские конвенции Google, Yahoo, Oracle, Dell занимали отели до такой степени, что турагенты держали их расписание, чтобы обычных туристов в эти дни в Сан-Франциско не отправлять: мест в отелях не было или цены поднебесные. Сегодня, по требованию участников, ежегодные конвенции из Сан-Франциско уходят навсегда одна за другой. Остаются без работы тысячи официантов, таксистов, гидов, работников отелей и водителей, содержащих себя и свои семьи. Туристы не хотят видеть грязь, ходить среди агрессивных, плюющихся и оскорбляющих прохожих сумасшедших, переступать через лужи мочи и чего похуже. Правда, в грабежах машин бездомные не виноваты. Они для этого слишком пьяны, обкурены и в полном ступоре.

Откуда это вторжение?

Ну конечно, виноваты, как всегда, русские. Злоупотребление психиатрией в Советском Союзе стало на Западе широко известным фактом в середине 70-х годов. Транслировались пресс-конференции диссидентов с выбитыми зубами, описывающих пытки в советских психиатрических больницах. Их воспоминания переводились и производили ужасающее впечатление на западную публику. В 1975-м абсолютно в тему выходит фильм «Пролетая над гнездом кукушки» об ужасах американской психбольницы. Нарастает движение за права психически больного человека. При Рейгане движение захватывает общественное сознание и выливается в твердое общественное убеждение, что человека нельзя держать в психбольнице без его согласия. Все единодушно, как в период сухого закона, голосуют за закрытие психбольниц и передачу государственных денег на другие формы лечения. Как мне объяснили, деньги до сих пор некоторыми штатами не получены.

Вот разговор с американским врачом психиатрической лечебницы на три тысячи человек в Южной Калифорнии (это был целый город с магазинами). Лечебницу закрыли, и всех больных распустили.

«В решении проблемы с бездомными, как и в решении проблемы с палестинцами, никто не заинтересован. Чем больше она раздражает общественное сознание, тем больше денег на нее отпускается. Бездомные – это многомиллионная индустрия, кормящая сотни организаций и тысячи доброжелательных бездельников.

Более тридцати лет назад были закрыты госпитали, рассчитанные на длительное лечение. Были найдены новые лекарства, и думали, что больных, имеющих органические изменения мозга, можно лечить амбулаторно. На поддержание таких больных были обещаны деньги. Но уход от принудительных госпиталей тогда, 30 лет назад, открыл, что превалирует триада: комбинация психических заболеваний, алкоголизма и наркомании. Нет сомнения, что определенная группа людей остро нуждается в госпитализации.

В штате Калифорния не хватает психиатрических коек. Их гораздо меньше, чем в среднем по Америке. Добровольных психиатрических коек просто очень мало. Много меньше, чем на душу населения в Европе. Отсутствуют добровольные кризисные центры с жильем для психически заболевших. Но главное – не хватает психиатрических лечебниц для длительной госпитализации.

Сегодня по закону человека нельзя commit в психиатрическую лечебницу, пока он не представляет опасности для себя и окружающих. Ни один штат не позволяет насильно держать его в госпитале. Его собственные родственники платят, умоляют: сделайте что-нибудь. Сделать ничего нельзя. Опекунство над человеком, потерявшим разум (Conservatorship), выдается только на 3–5 месяцев, пока человек не может принимать свои собственные решения.

Даже человека, по причине умственного расстройства ПРЕДСТАВЛЯЮЩЕГО опасность для себя и окружающих (задержанного в нападении на кого-то или при попытке спрыгнуть с крыши), можно помещать в лечебницу только на 72 часа, а после этого – только на три дня. Тут же появляются адвокаты по правам психиатрических пациентов и говорят им: уходите, вас не имеют права здесь держать. ЧТОБЫ ОСТАВИТЬ В ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ БОЛЬНИЦЕ явно опасного для себя и других больного, психиатр должен обращаться в суд.

Страх, что здорового поместят в психлечебницу, останавливает от помещения в госпиталь тяжелобольных людей. Сама система поощряет выброс душевнобольных на улицу. Вместо conservatorship, опекунства, деньги налогоплательщика будут использоваться на содержание душевнобольных на тротуарах и зарплаты социальным работникам.

Сегодня мало кто помнит, что существует Mental Health Act, по которому миллионеры платят 1% своего дохода на помощь людям с психическими заболеваниями. Куда деваются эти деньги, малопонятно.

Проблема бездомности не решается при помощи отелей. Скандинавы создали для психически больных переходное жилье. В финале их поселяют в постоянные квартиры. Важно, чтобы была заинтересованность властей.

В Америке более полумиллиона бездомных. Из них 20% серьезно психически больны. 50% страдают от алкоголизма и наркомании. Самая серьезная проблема – алкоголизм. 24% всех бездомных Америки находятся в Калифорнии.

Итак, сегодня в Калифорнии отсутствует возможность для долговременной госпитализации, невозможно получить разрешение на помещение человека в психиатрическую лечебницу.

Проблема Калифорнии также в смехотворной и, увы, совсем не смешной либерализации законов, в отсутствии необходимости выполнения даже этих «законов» и контроля за их исполнением. Бездомность имеет либеральные корни. Сан-Франциско – это вакханалия либерализма. Моральная часть – требования к человеку вести себя по-человечески – стерта, удалена. Все дозволено. Гадить и мочиться где хочешь, спать где хочешь – и на пороге сверкающего магазина, и у двери дома семьи с детьми.

Отсутствие морали и вседозволенность – форма общественного самоубийства. Отсутствие запрета на наркотики поощряет наркоманов. Количество погибших от передозировки увеличивается геометрически.

В городе наркоманам раздают 4,5 миллиона одноразовых шприцев, алкоголь для протирки кожи, витамин С для растворения героина и крэка, а также инструкции, как подготовить руку к инъекции. Установлено 17 будок, где наркоманы могут безопасно колоться. Детям дают понять, что наркомания – нормальная часть жизни.

Открытая граница – катастрофа. Через нее хлещут наркотики и нелегалы. Среди перешедших границу нелегалов очень много психически больных. Убивший Кейт Стайнли на пирсе в Сан-Франциско был одним из них. Как легко перейти границу, если мексиканец, психически больной и полуграмотный, мог сделать это шесть раз подряд. Мы бесплатно лечим нелегалов.

Много лет центральные штаты десятками и сотнями посылают в Калифорнию бездомных бродяг с билетом в одну сторону. Они не хотят с ними возиться: нет денег, нет программ. Мы обслуживаем сегодня всю Америку».

Вот такое горькое интервью-исповедь дал мне профессиональный психиатр.

Как экскурсовод я ежедневно наблюдаю прекрасный город, захваченный армией бездомных, и Пятую колонну, которая этой армии открыла ворота. Управляют городом и его деньгами преступные и сумасшедшие левые «прогрессивисты». Это они запретили арестовывать людей, укравших меньше чем на 950 долларов. Это они объявили разбивание стекол в машинах и их ограбление ненаказуемым мелким хулиганством. Я видела выражение лица японца, у которого украли через разбитое стекло в машине компьютер со всей рабочей информацией.

Вторжение бездомных – также побочный эффект невероятного богатства Сан-Франциско. Социальные работники из других штатов, приезжающие в Сан-Франциско за опытом, не верят количеству денег, расходуемых на программы для обслуживания душевнобольной, пьяной и накуренной толпы и на зарплаты их ведущих.

Только отдел по бездомности в сити-холле содержит толпу сотрудников. Молодые негритянки с ошалевшими от секса глазами мечутся по городу в белых автомобилях отдела бездомности и, судя по выражению лиц, не понимают, что им делать и зачем их наняли. Про affirmative action слыхали? Мне сказали, что сегодня в Сан-Франциско приходится по два социальных работника на одного бездомного. Если количество бродяг в знаменитом городе оценивается в 5–6, а то и 10 тысяч, то, увы, это не шутка, потому что затраты на одного бездомного в год – $74 000 – доход семьи. Сюда и уходят упомянутые южнокалифорнийским психиатром проценты с миллионеров на Mental Health Act.

Запуганные картиной грязных и оборванных бродяг и ложным чувством вины за свое незаслуженное богатство, гуглы и ораклы жертвуют любые деньги, которые нон-профит-индустрия у них вымогает. Гугл по просьбе Обамы подарил бедным и бездомным 3 миллиона телефонов, чтобы искали работу и чтобы работодателю было куда им позвонить. Теперь, лежа на лужайке перед сити-холлом, они перезваниваются друг с другом, сообщая, где и что дают бесплатно.

Кстати, самое большое количество бездомных всегда кучкуется у сити-холла. Во-первых, там проходят двух-трехдневные фестивали «Бездомные, объединяйтесь», где им выдают ящики с продуктами и ваучеры на стрижку, к зубным, глазным врачам, на душ и т. д. На эти праздники сбегаются черные ребята с тележками из соседнего района, и хотя они все имеют жилье и вэлфер с фудстемпами, на которые можно ужраться, но от халявы никто не отказывается.

Огромная индустрия обслуживания бездомных – одна из причин бесконечного увеличения их числа. Как лендледи, сдающая квартиру, если у меня живут жильцы, которые хорошо и вовремя платят, я из кожи вон вылезу, чтобы они жили как можно дольше и никуда не уезжали. За бездомных много и вовремя платят. Я слышала о чудовищных зарплатах руководства разных агентств, связанных с бездомностью, но сама лично как лендледи я обязана была проверить зарплату одной своей жилички – директора шелтера для женщин, подвергавшихся домашнему насилию. Десять лет назад была зарплата 96 тысяч долларов. Другим жильцом у меня был молодой юрист, который со страстью защищал неплатящих жильцов от выселения. Этот молодой му…к, поскольку до сих пор сосет маму и папу, не понимает, что сдающие жилье домовладельцы сами должны платить mortgage. Не понимает, что засевший в доме с помощью бесплатного адвоката и не платящий аренду жилец может довести домовладельца до банкротства.

Однажды телевизионная команда из Владивостока уговорила меня повести их в столовку для бездомных. И хотя на телевизионщиках были туфли от Armani, а в руках – дорогостоящие кинокамеры, у нас ничего не спросили, накормили. Нормальный ланч с десертом стоимостью 14–20 долларов. Правда, вода вместо напитка. Приходите, вас тоже накормят.

С другой стороны, наблюдая очереди в бесплатные столовые для бродяг, я увидела, что основной контингент – белые мужчины. И вот здесь я поняла, что такое цена свободы. Свобода – это независимость. От кого угодно. Даже от собственной семьи. Ты должен полагаться на самого себя. Это, кстати, протестантская этика. Я иногда слушаю Джойс Мейерс, евангелическую пасторшу с многомиллионной аудиторией. Она рассказала, как ее собственная семья выставила из дома брата-наркомана. «Всему есть предел. Человек должен быть ответственным за свою жизнь».

Несмотря на то что город полукитайский, в очереди в бесплатную столовую китайцев вообще нет, как нет их и среди бездомных. У китайцев невероятно сильная семейная структура, генетическое презрение к неработающим и принуждение-приучение к работе с детства на уровне насилия.

В России пьяниц жалели, держали в семьях и позволяли им десятилетиями уродовать жизнь себе и окружающим.

Я видела, как у моих дальних родственников, при прекрасных успешных старших детях, младший сын стал наркоманом. Что только семья ни делала, чтобы поставить его хоть на какие-то рельсы, – ничего не вышло. Тусуется в наркотической дыре города Тендерлойне. Там же, где погиб от наркотиков сын знаменитой и богатой сан-францисской писательницы Даниелы Стил. Она платила двум фельдшерам, только чтобы за ним смотрели. Не уследили.

К сожалению, в благотворительной индустрии последние, с кого спрашивают, – сами бездомные. По мнению благотворительной братии, во всей бездомной проблеме виноват только капитализм, и они готовы держать бездомных на виду как обвинение этой нечеловеческой системе. Хотя, если бы не капиталистические деньги, почти все эти люди перемерли бы от голода и холода очень давно.

Марксизм – нарратив, поддерживаемый всеми неприбыльными благотворительными организациями. Левее их только библиотекари. Чем меньше люди соприкасаются с реальной жизнью, тем более они инфантильны и склонны поддаваться левым теориям. А все нон-профит – благотворительные блаженные – о жизни знают как та девушка, считавшая, что муку выковыривают из пирожных. У них в бездомности виноваты домовладельцы, что выгоняют неплатящих. То, что владеющие домами сами должны платить моргидж, красить, чинить, двери и замки сломанные менять, в их невинные головы не приходит.

Вой машин скорой помощи всю ночь стоит по центру Сан-Франциско. Собирают перепившихся, переколовшихся (им сейчас бесплатно иглы раздают и предоставляют места, где колоться) и заваливают ими отделения скорой помощи.

Моя подруга с тяжелым гриппом чуть не умерла, ожидая ночью в госпитале помощи более четырех часов, но бездомные наркоманы шли первыми, хотя их обслуживание в скорой помощи оплачивалось ее и ее мужа налогами.

Что же делать?

Возвращаемся в Советский Союз. Американские туристы меня всегда спрашивали, почему в Москве и Ленинграде они не видели бездомных. Во-первых, существовал закон о тунеядстве. Не работавшие больше четырех месяцев объявлялись тунеядцами и подвергались высылке. На основе этого закона был выслан Иосиф Бродский, протащенный также через психушку. Отказники немедленно устраивались на любую работу, потому что закон о тунеядстве соблюдался неукоснительно. Существовал 101 километр, куда высылались не только тунеядцы, но и наркоманы, постоянные посетители вытрезвителей и мелкие преступники. Обратимся к слову «тунеядство» – едящие втуне, едящие впустую, зря. Едящие, но не работающие. За это – наказание. Кто не работает, тот не ест. Потому посаженных на 15 суток в вытрезвитель в Союзе выгоняли чистить улицы. Английские короли бродяг отправляли в работные дома. Неоднократно пойманных на бродяжничестве отправляли на виселицу.

Щедрые за чужой счет сан-францисские либералы поощряют, разводят и развращают бездомных, узаконивая их образ жизни. За это расплачиваются тяжело работающие люди, лишаясь заработка и рабочих мест.

Город разрушается, становится грязным и опасным для жизни. Коренные жители, прожившие в нем многие годы, платившие налоги, построившие и выплатившие дома, где они думали провести старость, вынуждены бежать в другие штаты. 89 тысяч человек покинули Сан-Франциско в этом году. Компании перевозчиков вещей и мебели гонят полные грузовики из Сан-Франциско, а в обратный путь заполнить их не могут. Идут пустые.

Преданные помощи бездомным благожелатели из нон-профит должны посмотреть фильм «Nomadland» with Francis McDormand, только что получивший «Оскар». Там показывается женщина, ведущая жизнь перекати-поле в моторизованном вагончике, хотя ей представляются все возможности осесть и с друзьями, и с родственниками. Представляется даже возможность, о которой мечтают многие хорошо устроенные состоятельные дамы: остаться с вполне приятным и любящим ее мужчиной и его семьей в их доме. Но она не может. Она должна сорваться и ехать в неизвестное, в другую реальность, другую природу. Постоянный побег от самой себя.

Мало кто понимает, что для того, чтобы принять решение остаться, принять на себя ответственность за жизнь свою и близких, нужно гораздо больше сил, чем для того, чтобы все время сваливать в неизвестное безответственное никуда. Может быть, благожелатели поймут, что для многих бродяг это выбор, более легкий путь, поощряемый бесплатной едой и поддержкой.

Может быть, советская фраза «Кто не работает, тот не ест» отрезвила бы халявщиков, годами живущих за чужой счет в нирване наркоты и алкоголя. Может быть, боль голода отрезвит хоть какую-то часть бродяг, не нуждающихся в психиатрическом лечении. Сейчас работников не хватает. Улицы завалены грязью. Помог убрать – получил фудстемпы.

Вспоминая русскую поговорку «Простота хуже воровства» и наблюдая «доброту» властей Сан-Франциско, я бы сказала, что такая доброта хуже воровства.

Татьяна МЕНАКЕР