Социализм XXI века

Вот почему международное сообщество было несколько удивлено сообщением о заявлении генсека Организации американских государств Луиса Альмагро, в котором он не исключил (запомним это определение) возможности военного вторжения в Венесуэлу.

Как это? Почему?

Если кому-то еще интересно говорить о судьбе венесуэльской версии социализма, давайте поговорим. Но заранее прошу потенциальных участников разговора извинить автора за отсутствие понимания. По его скромному мнению, локомотив основной версии этого учения, объявленного непобедимым только потому, что когда-то оно было названо единственно верным, давно ушел и отзвуки его последнего гудка слышны лишь в ушах доживающих свои дни реликтов, тем или иным образом связанных с моделью так называемого реального социализма.

Руководители Венесуэлы связаны.

Господин Альмагро ни разу не был замечен в подобных компрометирующих связях. Он вообще малоизвестен. В сети можно найти разве что упоминания о том, что именем Альмагро называются один город в Испании и пять – в Южной Америке, аргентинский футбольный клуб, а из персон с подобной фамилией история сохранила воспоминания лишь о двух испанских конкистадорах, отце и сыне, и испанском же профессиональном теннисисте.

Луис Альмагро – уругвайский адвокат, дипломат и политик. С 2010 года по 2015-й занимал пост министра иностранных дел. В 2014 году был избран в сенат. Для того чтобы занять пост десятого по счету генсека ОАГ, ушел в отставку. Избирался под лозунгом «Больше прав для большего количества людей». В качестве генсека поддерживал Миссию организации по поддержке борьбы с коррупцией и безнаказанностью в Гондурасе, межрелигиозный диалог в Западном полушарии, разрешение кризиса в Гаити в 2016 году.

В 2015 году перед парламентскими выборами в Венесуэле Альмагро направил открытое письмо президенту избиркома, в котором осудил «нарушения правительством страны прав человека и подрыв выборов путем монополизации средств массовой информации, вмешательства в избирательный процесс, угнетения, свободы собраний и задержания политических заключенных».

Это была первая открытая критика венесуэльского руководства дипломатом из Южной Америки, что вызвало недовольство среди части региональных политиков, придерживающихся линии невынесения сора из избы.

Поскольку процесс, вызвавший у генсека тревогу, зашел слишком далеко, он опубликовал документ, в котором подробно описывались ухудшающаяся экономическая ситуация и развивающийся гуманитарный кризис. Заявив об «изменении конституционного порядка» в стране, генсек ОАГ рекомендовал освободить политзаключенных; провести референдум по конституции; восстановить баланс между судебными, исполнительными и законодательными властями; обеспечить независимость судебных назначений; создать независимый орган по борьбе с коррупцией.

Прошло два года. Венесуэла как никогда близка к коллапсу. Некоторые граничащие с нею государства, уже переполненные беженцами из этой страны, вводят режим чрезвычайной ситуации, для сдерживания миграционного давления привлекают армию. Идея военной операции если не для улучшения ситуации в Венесуэле, то по крайней мере для прекращения ее ухудшения носится, как говорится, в воздухе. Именно эту мысль и озвучил Луис Альмагро, прибыв в один из колумбийских городов, через который движутся массы беженцев от «социализма XXI века».

Мы не просто так упомянули этот термин. Нынешний президент Венесуэлы – не обычный преемник Уго Чавеса. Он считается одним из основателей Движения за V республику, активно участвовал в освобождении Чавеса и его президентской кампании в 1998 году. Он руководил комиссией по разработке нового трудового кодекса, который Чавес утвердил в 2012 году. Мы вполне можем считать Мадуро основоположником, наравне с Чавесом, так называемой боливарианской идеологии, официально действующей ныне в Венесуэле в качестве руководящей.

Неужели это действительно что-то новое, рожденное в столь богатой герильями Южной Америке и предназначенное именно для нее?

Вовсе нет.

Как это часто бывает, боливаризмом мир обязан группе младших офицеров во главе с Чавесом, которые в конце 1970-х годов предались изучению речей, статей, писем, проектов и деяний Симона Боливара. Хотя даже Маркс отрицательно оценивал этого исторического деятеля, отмечая в нем бонапартистские и диктаторские черты, Чавес умудрился изготовить причудливую смесь из элементов наследия Боливара, Маркса и Троцкого.

Ну и пусть бы. Боливар так Боливар. Но Венесуэле не повезло еще и с продолжателем дела рано ушедшего вождя. Несмотря на идейную закалку, Мадуро оказался никчемным руководителем. Приняв управление страной, он в конце концов привел ее к чудовищной гиперинфляции в 2600 процентов. Но и это, в общем-то, решаемо. Хуже другое.

Венесуэла становится все более похожей на Сирию перед началом в ней гражданской войны. И, как в Сирии, здесь действуют внешние силы, связанные друг с другом лишь антагонизмом по отношению к США.

Кроме тех, кого мы видим в ближневосточной стране, Ирана и России, здесь присутствуют Китай и Куба, что отнюдь не добавляет оптимизма при рассмотрении ситуации. Наблюдатели уже склонны говорить, что мир возвращается к ситуации, существовавшей в Западном полушарии до начала 90 годов, при том что роль исчезнувшего СССР взяла на себя евроазиатская группа, состоящая из названных выше государств.

Наверное, в этих условиях призывать к вооруженному вторжению в Венесуэлу с целью прекращения исхода из нее беженцев было бы, мягко говоря, неосторожно. Мир мог наблюдать, как война в Сирии минимум три раза объявлялась практически завершенной, тогда как говорить об этом можно пока лишь в сослагательном наклонении. Да и сам генсек ОАГ, отвечая на критику, развернувшуюся в его адрес со стороны ряда южноамериканских государств, близких по идеологии Венесуэле, заявил, что он был неверно понят: «Говорят, что мы сказали о насилии, о военном нападении и что выступаем за вооруженную агрессию. Это неверно. После многих лет защиты демократических принципов и прав человека было бы несерьезно с моей стороны делать такие провокационные заявления… Мы говорили об очень важном: о жертвах этой ужасной ситуации, о том, как им помочь. Мы говорили о том, о чем нужно говорить: об ужасе диктатуры, ее последствиях и о силе, которую нам дают международное право и полномочия Межамериканского суда».

Что ж, даже если генсек ОАГ не исключил возможности (мы просили вас в начале разговора запомнить эту формулу) военного вторжения в Венесуэлу, он, говоря о диктатуре и ее последствиях, наверное, имеет для этого определенные основания. В начале месяца группа государств предложила властям Венесуэлы помощь, обусловив ее минимальными требованиями бюрократического характера. Но власти этой страны отказываются признать наличие в ней гуманитарного кризиса, говоря о «нормальных миграционных потоках».

А поскольку ООН считает, что «международная миграция во многих случаях является выгодной как для стран происхождения, так и для стран назначения», нетрудно представить, как может отнестись прогрессивная общественность к попыткам прекратить исход из Венесуэлы. И может быть даже, что упомянутые «нормальные миграционные потоки» будут названы одним из достижений боливарианского социализма XXI века.

Сергей ВОСКОВСКИЙ