Солдаты

Ужас… Лето 1943 года. Мы носимся по двору со своими салочками. Мама развешивает белье. И вдруг на его фоне, ярко-белом от солнца, как на киноэкране, вырастает жуткая фигура. Заросшее лицо, разодранная грязная гимнастерка, обмотки, разбитые ботинки. Чудовище падает перед мамой на колени и просит есть. Мама ведет его в дом, я боюсь идти следом. Потом все-таки прихожу. Чудовище хлебает суп. Мама собирает ему с собой. В глазах у нее слезы. Когда он ушел, я не стала спрашивать, почему солдат такой. Теперь очень жалею. А тогда старалась поскорее забыть ужас.

Страх… Мы, дети, любили дядю Сашу. Он был похож на героя из русских сказок. Глаза голубые, волосы льняные, румянец, роста богатырского. Добрый, веселый. Дядя Саша, как и тысячи солдат в начале войны, попал в плен. Бежал. Потом -трибунал, штрафной батальон. Отличился в бою, был тяжело ранен.

После госпиталя, завтра, – снова на фронт. Мы его ждали, чтобы поиграть напоследок. Это всегда здорово. Играли с ним в прятки, так и не смогли найти, облазив всю квартиру. А он сидел за столом и пил чай в тетином халате и шали. Так бы и думали, что это тетя Зина, пока он не рассмеялся.

Дядя Саша научил нас делать из бумаги  озеро с рыбами. Вырезаешь овал. Рисуешь на нем рыб. Накладываешь кальку- рыбы уже под водой. Окантовываешь бумажной полоской – это берег. На нем рисуешь цветы и траву.

А еще мы играли в кукольный театр, а еще он придумал смешные маски. Всего не упомнишь. В песни тех лет Клавдии Шульженко «Дядя Ваня» мы поменяли Ваню на Сашу. Пели: «Дядя Саша, хороший и пригожий», а трехлетний брат добавлял: «Дядя Саша вкуснее, чем морковь».

В тот вечер мы так и не дождались дядю Сашу. Поздно легли спать. Среди ночи просыпаюсь от громких голосов. Встаю и вижу в окружении взрослых плачущего дядю Сашу. Храбрый, веселый дядя Саша плачет?! Видеть невыносимо; как такое может быть?!! Дядю задержали в комендантский час. Проверка документов. И там всплыло его «преступление»- плен. Свою «вину» он уже искупил собственной кровью в бою. Но его тащат в военную  комендатуру. Наиздевавшись, наизмывавшись, отпустили. «Ты должен был кричать: «Что?! Задерживаете, не пускаете на фронт! Под расстрельную  статью хотите попасть?» – возмущался папа. Я же понимала, что дядя Саша не может так кричать. Как страшно, что есть злодеи, которые заставили плакать большого и сильного дядю Сашу!

Гадость… Я помню 17 июля 1944. Двоюродный брат вбежал с веселым воплем: «Фашистов ведут!». Мы бросились на балкон. По Садовой шла серо-зеленая колонна обшарпанных, угрюмых людей под конвоем. Вслед ехала моечная машина. Брат замолчал, смотрит растерянно. Мама и тетя почему-то прячут лица. На улице, запружённой народом, ни криков, ни улюлюканья. Тишина, уныние, обреченность. Один из зрителей этого «парада побежденных» вспоминал: он слышал, как одна старуха бормотала :» Такие же, как наши бедные дети… И кто же погнал их на эту войну?»

Не прошло и десяти месяцев, как пришел конец этой проклятой войне.

«Девятое мая! Мы ждали, чтобы наступил день, когда последний удар свалит с ног черное чудовище, оскорблявшее жизнь. И мы нанесли этот удар! ( Газета «Правда», 9 мая 1945 г.)

Каким всенародным  праздником счастья стал День Победы! Солдат, героев-победителей встречали цветами, обнимали, качали, целовали.

Со мной навсегда Красная площадь 9 мая 1945 года. Среди ликующего народа самозабвенно отплясывает и поет девушка в голубом платочке. Сияет радостью миллиционер.

Оксана КОЧЕТОВА

Дэнвилл