Случай Рейчел Долезал

В последнее десятилетие свобода американцев значительно расширилась в сексуальной сфере. Это оттеснило на обочину бывшего регулятора дозволенной обществом сексуальности – религию. Религиозность американцев падает, и соответственно растёт дозволенное в сексе. Кандидат в президенты Майк Хакаби даже предупредил, что ожидаемое признание Верховным судом США законности однополых браков сделает нелегальным христианство. Гомосексуализм стал в глазах общества равен по статусу гетеросексуальности и в некоторых кругах даже моден. Защищённость его демонстрирует административный запрет психологам в некоторых штатах оказывать психотерапевтическую помощь индивидуумам, тяготящимся сексуальным влечением к своему полу.

Следующим шагом в увеличении свободы стала медицинская возможность для человека, чувствующего себя некомфортно в теле своего пола, этот свой пол поменять.

Свободно меняется ныне религиозная принадлежность. Обыденным стало то, за что в былые века сжигали на кострах, скажем, переход в иудаизм. В случае такого изменения человек меняет и национальность. Скажем, бывшая китаянка, а ныне реформистский раввин, выступая в Белом Доме, заявила: «Мы, евреи, – малочисленный народ». Да и сам Обама в недавнем интервью сообщил нам: «Большего еврея, чем я, в Белом доме не было». Словно мало нам своих евреев-самоненавистников и коллаборационистов.

Но недавно выяснилось, что свобода в Америке знает предел. И устанавливает этот предел второй кит, на котором покоится либерализм – равенство. Мы можем выбирать себе религию, национальность, пол. Но можем ли мы выбрать расу? Речь идёт, понятно, о случае Рейчел Долезал, белой женщины, объявившей себя чёрной.

Казалось бы, половые различия куда существеннее, чем расовые. Основной биологический тест: разнорасовые пары нормально размножаются, а однополые не размножаются вообще. Если можно выбирать себе пол, то почему нельзя расу? Но смена расовой идентификации Долезал упёрлась в важный социальный механизм либерализма – в «позитивные действия». Если человек в США обретёт право сам выбирать себе расу, рухнет система расовых квот при приёме на государственную работу, получении госконтрактов, поступлении в университеты. Исчезнет неравенство, необходимое в борьбе за равенство. То есть встаёт дилемма: свобода (в выборе расы) или равенство, обеспечиваемое расовыми квотами? Борцы за права против «привилегий белых», как зовутся стоящие за расовые квоты, выступили против свободы Долезал выбрать себе расу. «Я чёрная, а Рейчел Долезал – нет», назвала свою статью популярная журналистка Rebecca Carroll.

Интересный вопрос: чем важна человеку расовая идентификация? У белого человека, очевидно, расизмом. Эта идентификация рельефна у Дилана Руфа, беспричинно застрелившего 18 июня в чёрной церкви 9 человек. Ну, ещё белый человек может загорать. В Израиле, после прибытия эфиопской алии, еврей уже не означает – белый человек. Знаю, знаю – эфиопы принадлежат к индоевропейской расе. Но разобраться в этом – белый по расе, но чёрный по цвету кожи – мне уже не под силу.

Знакомясь со случаем Рейчел Долезал, можно понять, что означает расовая идентификация для чёрных. Родители Рейчел – христианские миссионеры немецкого, шведского и чешского происхождения, после рождения дочери усыновили трёх негритянских детей и одного гаитянского. В таком доме Рейчел выросла психологически, очевидно, афроамериканкой. Она – художница, и темы её живописи традиционны для афроамериканцев. Хотя сейчас, когда скандал разразился, некоторые чёрные искусствоведы засомневались в стиле живописи Долезал. Другое занятие Рейчел – парикмахер-стилист, конечно, в африканском стиле.

Основной элемент расового самосознания Долезал – тема несправедливости и страданий чёрных. Она 8 раз обращалась в полицию с жалобами на преследования её на расовой почве, как чёрной, но ни одной жалобе полиция не нашла подтверждения. Например, заключили, что письмо без марки с угрозами в её почтовый ящик могла поместить только сама Рейчел, так как там требовался ключик от ящика. Английский журналист Доминик Лаусон заметил, что случай Долезал – «самый яркий пример растущего феномена, когда люди позиционируют себя как жертвы. Это следствие культуры, рисующей страдания как форму морального превосходства».

Это «моральное превосходство» у чернокожих расистов требует для своей подпитки новых несправедливостей. И когда их нет, эти несправедливости, как делает Долезал, приходится измышлять. Так, Эл Шарптон, после гибели в столкновениях с полицией чёрных парней, немедленно бросается организовывать массовые протесты, даже когда очевидна вина самих погибших. Да и президент Обама приводил как  пример расизма Фергюсон уже после того, как стала ясной вина бандита Майкла Брауна в собственной гибели, и сжигать собственный город для чёрной толпы там не было никаких оснований.

То, что основой обвинений полицейских (подчас тоже чёрных) зачастую является расизм обвиняющих, видно из того, что убийство чёрных парней происходит в 70 раз чаще другими чёрными парнями, чем в столкновениях с полицией. Однако эпидемия тех убийств ни Шарптоном, ни Обамой не замечается.

Искушение строить свою идентификацию на несправедливых преследованиях и страданиях присутствует и у секулярных евреев. Тема Холокоста становится для этой идентификации определяющей. Поэт Юлиан Тувим утверждал – в изложении Ильи Эренбурга: «Я поляк, потому что мне нравится быть поляком», и определил своё еврейство «не той кровью, что течёт в жилах, а той кровью, что течет из жил». Для такого еврейства антисемитизм необходим. Как для Рейчел Долезал, чтобы чувствовать себя негритянкой, необходим хоть придуманный, но расизм. Правда, в случае Долезал – там ещё была причёска.

Книги Бориса Гулько:

«Путешествие с пересадками. Три книги воспоминаний».

397 страниц, включая фотографии. Очерки о чемпионах мира от Ботвинника до Каспарова и других великих шахматистах.

26 долларов, включая пересылку по США и Канаде.

«Мир еврея». Избранные эссе с начала тысячелетия до 2012 года. 269 страниц. 20 долларов, включая пересылку по США и Канаде.

Заказать книги можно у автора: gmgulko@gmail.com

Книги продаются также на Amazon и Amazon Europe

Борис ГУЛЬКО