Сколько вам надо для полного счастья?

Issue #747

Сколько вам надо для полного счастья?
Различные философии и учения касательно того, как тратить или не тратить деньги, существуют, наверное, ещё дольше, чем деньги в знакомом нам виде. Я подозреваю, что ещё 3,000 лет до н.э., когда в Месопотамии возник термин “шекель,” обозначающий определённое количество ячменя (так называемые “торговые деньги,” являющиеся одновременно мерой веса и валютой), как минимум тогда же появились и некоторые теории о том, на что стоит и на что не стоит тратить заработанный честным (или не совсем) трудом ячмень. Возможно, тогда же появились и люди, стремящиеся собрать много-много ячменя и упрятать его в какое-нибудь очень надёжное место… А ещё лучше – в несколько надёжных мест (это впоследствии финансисты окрестили “диверсификацией”).

Вспоминая уже упомянутый мною в предыдущей статье постулат “Деньги могут делать всего две вещи: они могут приходить и уходить,” принадлежащий моей преподавательнице по финансам П. Липтон, утекание денег из кошелька можно охарактеризовать с точки зрения скорости их движения. То есть деньги могут уходить быстро (очень быстро и т. д.) или медленно (очень медленно…) Соответственно, обладателей этих самых кошельков можно отнести к двум упрощённым категориям: “транжиры” и “скупцы.” Периодически различные эксперты пытаются предложить дополнительные группы. Например, Дайен МакКурди (Diane McCurdy), автор книги “How Much Is Enough?”, помимо классических “транжиры” и “скупца,” предлагает “строителя” (рассматривающего деньги в качестве инструмента для того, “чтоб сказку сделать былью”) и “дающего” (тот, кто тратит не на себя, а на других). Но, на мой взгляд, это скорее подкатегории, поскольку они скорее имеют отношение не к скорости, с которой деньги утекают из кошелька, а к целям, ради которых это происходит.

Знакомые мне “транжиры” объясняют своё погрязшее в долгах существование примерно так: “Надо жить сегодня!” В ответ на это резонное заявление я, как правило, интересуюсь: “А завтра жить уже не надо?” На что мне нередко возражают, что “до завтра нужно ещё дожить.” Продолжая беседу, я выясняю, что собеседник до завтра протянуть всё-таки намерен, отправляться в могилу именно сегодня отнюдь не собирается и вообще планирует жить долго и счастливо. Правда, остаётся не очень понятным – на какие средства. Но сегодня этот вопрос на повестке у “транжиры” не стоит…

В противоположность “транжире,” экстрeмальный вариант “скупца” устремлён помыслами в будущее. Он сколачивает капитал “на завтра.” Вот выйдет на пенсию – и тогда заживёт полной интересной жизнью. А пока он готов годами питаться замороженными бубликами и не ездить в отпуск, чтобы отложить дополнительную копейку. В отличие от “транжиры,” у него не проскальзывает мысль о том, что “до завтра нужно ещё дожить.” “Скупец” совершенно уверен, что доживёт. Порой кажется, что он собирается жить вечно. К сожалению, жизнь вносит свои коррективы: подруга как-то поведала мне о своём дядюшке, который вместе с женой жил на хлебе и воде, старательно откладывая деньги на кофмортабельную пенсию. Жена, правда, до неё не дожила. А дядя женился повторно, и его вторая супруга, не приложившая никаких усилий к кропотливому наращиванию мужниного капитала, с удовольствием его тратит…

Немалую роль в скорости утекания денег из кошелька играет фактор, называемый в экономике “снижение границ полезности” (“diminishing marginal utility”). Это такой закон экономики, который гласит, что когда человек увеличивает потребление некоего продукта (в то время как использование им других продуктов остаётся на том же уровне), то снижается “граница полезности,” извлекаемая человеком от употребления каждой дополнительной единицы этого продукта. Если перевести это на человеческий язык, то первая чашка хорошего чая (или кофе, или водки, или что вам больше нравится) выпивается с большим удовольствием, вторая – с меньшим количеством удовлетворения и энтузиазма, третья – вообще нехотя, а на некой n-ной чашке у человека может вообще пропасть желание когда-либо ещё лакомиться этим напитком. То есть, если от приобретения первой пары джинсов (или шубы, или бриллиантового кольца, или автомобиля, и т.п.) женщина испытывает большую радость, то десятая пара джинсов вряд ли вызовет у неё большой энтузиазм. Для того, чтобы получить примерно такое же удовольствие, что и от первой покупки, эта самая десятая пара джинсов должна обладать некими новыми и очень привлекательными для покупательницы качествами: может быть, её создал какой-нибудь моднейший дизайнер (и она стоит баснословное количество денег), или она зрительно уменьшает размер бёдер на треть, или она светится в темноте, и так далее. И если вначале женщина была счастлива от приобретения бриллиантового кольца, то впоследствии для того, чтобы достигнуть того же уровня удовлетворения, ей потребуется, как минимум, бриллиантовое колье. В результате очень велики шансы того, что деньги из кошелька “транжиры” начнут постепенно утекать со всё увеличивающейся скоростью.

“Скупцы” тоже подвержены действию закона снижения границ полезности. Очень радостно видеть, как собственный капитал вырастает сначала до четырёхзначной цифры, потом – до шестизначной, затем – до семизначной и т. д. И чем больше он растёт, тем больший прирост требуется обладателю для того, чтобы принести уровень удовлетворения, испытываемый ранее. Сделавшие себя сами миллиардеры нередко признаются, что больше всего наслаждения им принёс самый первый заработанный ими миллион. Именно закон снижения границ полезности может помочь “транжире” превратиться в “скупца:” сначала “транжира” радуется, что сумел отложить хоть небольшую сумму денег. Cо временем, по мере увеличения этой суммы на счету, ему хочется прикладывать всё больше усилий, чтобы она росла, но теперь для удовлетворения ему требуется большее количество отложенных денег.

Недавно на вечеринке я поведала сидящей неподалёку американке о том, как в детстве мама купила мне джинсы. В Украине начала 90-х были очень популярны “варёнки,” которыми торговали “челноки” на базарах. В те времена я, как и большинство моих ровесников, донашивала старые вещи своих родителей, сохранённые ими со времён собственной молодости. Покупка новых джинсов была серьёзной затратой для родительского бюджета, поэтому к приобретению мы с мамой подошли очень ответственно: задолго до запланированного похода на базар мы изучали каждую пару джинсов, проходящую мимо, и делились наблюдениями по поводу “плюсов” и “минусов” данного фасона и расцветки. И вот наконец долгожданный день настал: с утра мы отправились на базар, и пробыли там целый день, и выбрали, на наш взгляд, самую замечательную пару джинсов, которую позволяла выделенная под это дело сумма. Я была счастлива и носила эти штаны очень долго.

В данный момент я затрудняюсь сказать, сколько именно пар джинсов в моём гардеробе. Покупка ни одной из них не принесла такого удовлетворения, как “варёнки” с киевского базара начала 90-х. Вобщем, ещё один пример закона снижения границ полезности в действии.

Американку на удивление очень впечатлила моя история, и она попросила меня поделиться ею с подошедшей к нам подругой. После чего они обе заключили, что было бы очень здорово так радоваться покупке пары штанов…Хорошее, наверное, было время! Я сочла должным упомянуть, что, напротив, время было сложное: я хорошо помню, как часами отстаивала в многочасовых очередях, а масло и сахар выдавали по карточкам в ограниченном количестве. И получается, что для того, чтобы радоваться баночке майонеза, добытой к празднику, нужно не иметь возможности приобрести этот самый майонез в необходимом количестве в ближайшем продуктовом магазине.

Совершенно такое же правило в виде маркетингового приёма работает в случае некоторых товаров класса “люкс,” на которые создаётся искусcтвенный дефицит. Вряд ли Аркадий Райкин, произнося свою культовую фразу: “Пусть будет всё, но всё-таки пусть чего-нибудь немножечко не хватает,” – подозревал, что это будет относиться к дамской сумочке “Birkin” от “Hermès,” стоимостью от $6,000 до $100,000 долларов, для приобретения которой нужно томиться в списке ожидания лет шесть.

…Я подозреваю, что счастье, которое охватывает даму, наконец-то заполучившую вожделенный “Birkin,” примерно сравнимо с моими ощущениями после покупки “варёнок” на Троещинском рынке. Так сколько же нам надо для полного счастья?