Силы обычных людей

За время, прошедшее с января 1949 года, в Кнессете успели поработать депутаты девятнадцати созывов. Не все из них отработали подоженный срок – четыре года, трижды премьер-министр избирался отдельным всенародным голосованием, но эти факты можно, скорее, отнести к категории занимательных, и любители истории могут найти подробности о них в сети. Главно вот что: в стране установлен достаточно низкий электоральный барьер, вследствие чего в парламент проходят, как правило, около десяти партий. Отсюда результат – за всю историю в Израиле ни одна фракция не смогла получить абсолютное большинство (это более 60 мандатов), и потому все правительства формировались на основе коалиций.

Если немного подождать, то мы сможем прочесть в газетах подробнейший анализ произошедшего, а также разбор того, чего на самом деле не было, но могло бы быть. Поэтому не будем торопиться и делать скоропалительные выводы в условиях дефицита информации. Поговорим о власти. О власти вообще. Как таковой.

В таком разговоре можно впасть в две крайности.

Можно увлечься вопросами происхождения власти, изучить различные методы ее осуществления, а также рассмотреть разновидности с тем, чтобы, остановившись на политической ипостаси, подвергнуть бичующей критике недостойных ее представителей, пригвоздить их к позорному столбу и воскликнуть: «Доколе?».

Можно начать перечислять всех, кто ныне является слугами, как говорится, народа, с подробным поименованием их грехов, которых, конечно же, не счесть, и заслуг, ежели таковые отыщутся.

Не будем делать ни того, ни другого. Просто вспомним, что абсолютно все, имеющие отношение к исполнению властных полномочий, – люди. То есть, уважаемые читатели, такие же люди, как и мы с вами. Со всем, что присуще данному  виду, роду, семейству и отряду. Или как это там? Поэтому я не совсем понимаю тех, кто обвиняет профессиональных политиков в том, что они занялись этим лишь из меркантильных соображений.

Конечно, читавшие Голсуорси могут припомнить остальным, что вот, мол, в старой доброй Англии джентльмен мог раздумывать, а не пойти ли ему в палату от своего округа, а если решить пойти, то на какой, так сказать платформе, ну, а если уж думать до конца, то о чем говорить хотя бы в первой речи.

Вполне допускаю, что такие джентльмены имеются и сегодня. Но, думается, по большей части любой, ставящий перед собой задачу быть выбранным в парламент, не в последнюю очередь рассматривает вопрос своего материального положения в случае удачи. Это не хорошо и не плохо. Это нормально. Если же кто-то уверяет, что парламентская трибуна нужна ему для объявления миру истины в последней инстанции, не верьте такому. Это наверняка пламенный кандидат либо в клиенты гильотины, либо в диктаторы. А может быть, это – «рюкзак», второй номер, своими чудачествами, серостью или явной глупостью оттеняющий все наиболее выигрышные качества лидера.

Часто можно слышать и читать, что демократия себя исчерпала. Что формализация избрания народных представителей привела к отчуждению власти от народа. Что теневые фигуры, спонсирующие выборы, свели конкуренцию идей к состязанию денег. И что именно поэтому демократия, а имеется в виду демократия западная, хотя иной и нет в природе, проигрывает всем остальным способам правления.

Действительно, все сказанное имеет место быть. Но нигде не написано, что существует альтернатива. Пусть нам покажут иной другой способ руководить страной и обществом. Не литературную утопию, не религитозный идеал, не философскую систему, а нечно реально функционирующее среди обычных людей и для обычных людей,

Я хотел далее написать «и силами обычных людей» и остановился. Во-первых, это было бы похоже на списывание у Линкольна. А во-вторых, слишком уж много ныне предложений другого порядка. Когда, основываясь на критике реального положения дел, предлагаются различные варианты то сильной руки, то духовного или национального лидера.

Письменная история человечества донесла до нас все, что пробовали люди для того, чтобы упорядочить свою жизнь. И, если нам, нынешним, совершенно не представляется возможным жить под руководством какого-нибудь «Небухаданаззера», как изящно спародировал Пелевин имя древнего царя, то персы-современники не находили в нем ничего особенного. Народ в каждый конкретный исторический период находится под обаянием, если можно так это назвать, конкретной идеи, навеянной, вполне по Марксу, его жизнью (не хочется говорить «бытием»).

Из всего сказанного можно сделать вывод, что «силы обычных людей» соответствуют историческому контексту. И, если Пугачев, допустим, видел себя в случае успеха царем, что вполне устраивало его приверженцев, да и не вызвало бы неприятия народа, то преобразование нынешних демократических государств в теократии исламского толка или анархические сообщества, состоящие из групп наподобие «Anonymous», не было бы поддержано большинством.

Все это я говорю к тому, что не следует увлекаться критикой современной израильской системы власти. Если она функционирует, значит она, хотя и не всех устраивает, по крайней мере, не вызывает у большинства отторжения. А это значит, что время от времени у нас будут случаться коалиционные кризисы, министры будут уходить в отставку, новые выборы будут похожи на предыдущие, а новые составы парламента будут представлять собой перетасованные старые.

Политики, вышедшие в тираж, станут членами советов директоров, газеты, даже левые, скорее всего, станут похожими на «Израиль сегодня», и все это будет длиться до тех пор, пока народ не станет очарован какой-то новой идеей. И тогда те самые «силы обычных людей», о которых мы говорили, вступят в действие, и что-то изменится.

Сергей ВОСКОВСКИЙ