Размышления в отсутствие информационного повода

Взгляните на заголовки газетных статей и публикаций в интернет-изданиях – по-прежнему основная их масса так или иначе связана с событиями в арабских странах. Даже арабо-израильский конфликт отступил на второй план. Но, что характерно, ничего принципиально нового во всем этом потоке новостей нет. Ни в Тунисе, ни в Египте, ни, тем более, в Ливии нет никаких признаков того, что оппозиция, как называет пресса наиболее активную массу участвующих в беспорядках, добилась того, ради чего вся каша и заваривалась. Да и знают ли революционеры, чего они хотят? Об этом и хотелось бы поговорить.

Давайте на минуту представим себе, что цели революций в упомянутых государствах, все же, как говорится, стали ясны, а задачи – определены. Восставшие народы проделали труднейшую революционную работу, в ходе которой были достигнуты судьбоносные результаты. Диктаторы, десятилетиями сидевшие на шеях угнетенных масс, свергнуты. Лишены влияния наиболее одиозные политические фигуры. Написаны и приняты конституции, гарантирующие народам беспрецедентную возможность управления всеми аспектами жизни и деятельности государств. В общем, живи – не хочу. Что это будет означать на практике? Рассмотрим три аспекта этого счастливого будущего: внутриполитический, внешнеполитический и экономический.

Итак, внутренняя политика. Давайте предположим, что абсолютно все более или менее активные группы населения получили представительство в парламенте. Это может означать лишь одно – количество фракций будет исчисляться десятками. Почему? Ну, во-первых, потому, что число политических группировок в процессе любой революции стремится если не к бесконечности, то, по крайней мере, к достаточно большой величине. А во-вторых, следует учитывать характерную для арабских стран структуру общества, в котором важную роль играют такие архаичные образования, как племена, или, если угодно, кланы. Они тоже захотят иметь своих представителей в законодательном органе. Прибавьте к этому достаточно сложное конфессиональное устройство, и вы будете счастливы, если в вашем парламенте количество фракций и группировок не превысит трех-четырех десятков.

Говорить об эффективности работы парламента в этих условия не приходится. Но – надо. Что бы сделали люди, готовящие новую конституцию для того, чтобы гарантировать работоспособность законодательного органа? Регламентировать процесс создания партий и их регистрации в качестве участников избирательного процесса. Ставить законодательные преграды на пути явно экстремистских группировок. Устанавливать процентный порог для прохождения в парламент. Это совершенно очевидные меры. Но так же очевидно и то, что не всем участникам революции эти меры понравятся. За что, как говорится, боролись?

Действительно, за что? В Египте, например, действовали законы, по которым чуть ли не половина мест в парламенте закреплена за рабочими и крестьянами. В Ливии наличествует «прямое народовластие». При этом в Египте президент имел практически безграничные полномочия, а в Ливии «лидер революции», формально не занимающий никаких руководящих постов, фактически ничем не ограничен в своих действиях. Во что выльется принятие новых конституций в странах победивших арабских революций, не может сказать никто.

Еще более туманны внешнеполитические перспективы. Что касается Ливии, то, в случае устранения Каддафи, новая власть наверняка будет связана необходимостью беспрепятственного экспорта углеводородов, а поскольку транспортировка их зависит от имеющейся инфраструктуры, то, по-видимому, ориентация на Европу останется главной во внешней политике этой страны. Стало быть, существенных изменений в этой области революция не принесет.

С Египтом все не так просто. Большую роль в экономике страны играют эксплуатация Суэцкого канала и туристическая индустрия, что не дает возможности оказывать предпочтение тем или иным государствам. В области вооружения главным партнером и спонсором Египта выступают США. Штаты являются также гарантом мирного договора с Израилем. Все это вызывает недовольство клерикальных кругов, имеющих большое влияние на народные массы, что может в той или иной степени повлиять на четкость внешнеполитического курса нового руководства страны. Отсюда – опасность втягивания в орбиту Ирана, главного противника Израиля, от чего Египет проиграет больше, нежели выиграет. Этого не могут не понимать новые руководители Египта, если ими станут более или менее здравомыслящие деятели. Следовательно, надо признать, что и для Египта оптимальным было бы сохранение нынешнего внешнеполитического курса.

И, наконец, третий аспект, экономический. Прежде всего – революции уже принесли трем странам, о которых мы говорим, громаднейшие убытки. Их ничем не компенсировать, кроме затягивания поясов. Сорос, правда, дает этим государствам ценный совет – делиться доходами с народом. Но что это означает? Просто раздать деньги? Они быстро кончатся. Инвестировать доходы в социально значимые отрасли? Это уже горячее, но результат скажется не сразу. Захотят ли революционные массы, возбужденные легкими победами, ждать? Неизвестно.

Что следует из сказанного?

Во-первых – любой режим, даже самый одиозный, считает себя вполне жизнеспособным. С того самого дня, когда очередной молодой капитан въезжает на танке в столицу под ликование народа, и до момента, когда этот бывший офицер в силу преклонного возраста перестает воспринимать окружающую действительность адекватно. История показывает, что это было, есть и будет в тех государствах, которые исторически не относятся к странам, называемым западными демократиями. Да и в них случаются сбои. Поэтому достаточно смешно выглядят сами западные демократии, когда они только в самый последний момент, когда на смену состарившемуся капитану уже идет капитан молодой, начитают говорить: да, в самом деле, нельзя править тридцать лет. Западные демократии должны быть более дальновидными и не поддерживать геронтократов и зарвавшихся диктаторов, так как эта поддержка определенным образом марает и их сияющие белые одежды.

Во-вторых. Западные демократии, кроме декларирования некоторых политических аксиом, провозглашают приверженность и определенным ценностям социальным. Нельзя опекать режимы, под властью которых происходит социальная деградация населения. У международного сообщества достаточно рычагов для воздействия на подобные режимы, и ими надо вовремя и аккуратно пользоваться.

И, наконец, если уж что-то проглядели, если ситуация где-то вышла из-под контроля, не следует сразу же и без оглядки бросать своих бывших друзей на произвол судьбы – еще неизвестно, кто придет на их место. Ну, и, наверное, не надо благодушно наблюдать, как в разных районах мира, а не только в арабских странах, исподволь конструируются условия, в которых вызревают новые геронтократические режимы. Сколь бы прилично они, на первый взгляд, ни выглядели.

В заключение позволю себе высказать одно пожелание. Было бы неплохо, если бы западные демократии поднатужились и хотя бы, для начала, уменьшили свою зависимость от углеводородов. А со временем и ликвидировали ее. Технические предпосылки для этого существуют. После этого не пришлось бы делать хорошую мину при плохой игре. Многое стало бы проще, естественнее. Но, боюсь, этого придется ждать, как говорят в Израиле, до прихода Мессии.

Сергей Восковский