Работа никогда не кончается

Уже в 1992 году конференция этой организации по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро одобрила «Повестку дня на XXI век», в которой в зачаточном, правда, состоянии, но присутствовало многое из того, что за восемь последующих лет окончательно выкристаллизовалось и в виде пунктов грандиозных планов было начертано на скрижалях Декларации тысячелетия.

Кое-кто задавался вопросом, стоило ли тратить почти десятилетие на шлифовку формулировок и нахождение баланса между участниками процесса. Не стоило ли сразу же и начинать? Нет, отвечали им. Что такое десять лет? Что такое пятьдесят лет? Речь-то идет о тысячелетии.

Среди прочего на скрижали было нанесено обещание ООН «сократить вдвое к 2015 году долю населения земного шара, …  не имеющего доступа к безопасной питьевой воде, в том числе из-за нехватки средств».

Отгремели салюты миллениума. Пора браться за дело. Взялись. И вот 6 марта 2012 года ЮНИСЕФ и ВОЗ издали доклад с победной реляцией об уменьшении вдвое не имеющих постоянного доступа к воде. Кроме констатации, была и оценка, вернее самооценка: задача была выполнена «задолго до истечения установленного на 2015 год срока».

Что ж, честь международному сообществу и хвала. Сказано – сделано. Но послушайте, говорили пессимисты, те самые, у кого стакан всегда наполовину пуст. Вот в Декларации от 2000 года говорилось о не имеющих просто доступа. А в рапорте от 2012 года – о не имеющих постоянного доступа. И на отповеди оптимистов с их наполовину полными стаканами критики ООН требовали совпадения до запятой в планах и отчетах. Кто-то напомнил, что усилия «по уменьшению доли…» планировалось осуществлять в период с 2000-го по 2015 годы, а в реляции сказано, что «за период с 1990-го по 2010 год более двух миллиардов человек получили доступ».

Но это все мелочи. Главное – что получили доступ. Пьют и ООН похваливают.

В 2012 году, когда ООН сама себя высоко оценила за ею же самой поставленную себе задачу, Ирак еще не оправился от войны. Но жалоб на отсутствие питьевой воды не было. По крайней мере, в СМИ об этом не сообщалось. Тем удивительнее было нынешним летом читать сообщения о том, что в Ираке начался водный кризис. А на днях из ооновской структуры в Басре сообщили, что в этой провинции 111000 (сто одиннадцать тысяч) человек отравились загрязненной питьевой водой.

Подробно разбираться в хронологии событий по сообщениям в сети задним числом очень трудно: нынешние поисковики предназначены для чего угодно, только не для этого. Поэтому предоставим дотошным читателям искать самим, скажем лишь, что в середине года появились первые предвестники того, что происходит ныне.

В мае лидер иракских шиитов Муктада ас-Садр обвинил Турцию и Иран в том, что они оставили Ирак без воды. Он связал это с попыткой двух стран наказать иракский народ за то, что он допустил на недавних парламентских выборах победу альянса «Саирун», названного им реформистской партией.

Это, конечно, субъективная оценка. Но факты ей не противоречат. В турецкой провинции Ширнак на впадающей в Ирак реке Тигр действительно строится плотина. И несмотря на то, что турецкая сторона вроде бы советовалась с иракской стороной, уже построенное на сегодняшний день оказывает влияние на количество поступающей в Ирак воды. Иран же, со своей стороны, перекрыл русло реки Хаса, текущей в Иракский Курдистан, что вызвало там трудности с водоснабжением и массовую гибель рыбы.

Внятных объяснений от Турции мне найти не удалось, Иран же в июле сообщил о том, что он сам испытывает жесточайший энергетический и водный кризис и потому приостанавливает экспорт электроэнергии и воды в Пакистан, Афганистан и Ирак.

Ирак обратился к Лиге арабских стран, Организации исламского сотрудничества, ООН, к странам-соседям и друзьям, как говорилось в заявлении, ко всем, кто  способен поставить заслон планам, подрывающим основы экономики, жизни Ирака, и дать надежду гражданам страны. Это было летом. Услышана ли просьба?

Канцелярия верховного комиссара ООН по правам человека в Басре констатирует факты отравления и сообщает, что причина, по которой вода оказалась испорченной, до сих пор не установлена. Правозащитники призывают парламент страны добиться скорейшего решения проблемы. Больше, по-моему, откликов не было.

Почему от лица ООН реагирует канцелярия по правам человека? Потому что в одном из документов Организации сказано, что доступ к достаточному количеству чистой воды для личных и бытовых нужд является одним из основополагающих прав каждого человека? Или потому что именно эта контора находится в Басре, то есть на месте происшествия?

Похоже, что правильным является второй ответ. Но ведь должно было бы быть совсем не так.

Получив сигнал о массовом отравлении людей, генсек ООН должен создать временную группу по выяснению того, что на самом деле случилось. Группа получает все полномочия для этого, так же как и все медицинские и технические средства, дипломатическое сопровождение. При необходимости – вооруженную охрану ООН. После того как ситуация выясняется, ООН начинает операцию, силами уже другого контингента. Отравленных – лечить, найденные причины отравления – ликвидировать. И опять под охраной ООН. Результатом операции должно стать исправление ситуации до такой, при которой питьевая вода будет гарантированно чистой, люди здоровы, и вот тогда для отслеживания дальнейшего течения событий пригодится та самая контора в Басре, которая констатировала отравление.

Увы, все, что здесь написано, невозможно. Ведь для того, чтобы принять хоть какое-то мало-мальски серьезное решение, ООН должна запустить свою чудовищную по неповоротливости машину, которая, как мы помним,  десять лет обсуждала Задачи тысячелетия – или как их там. Да что говорить, всякий знает, как работает международная бюрократия.

Значит, ничего поделать нельзя? Увы, это так. Конечно, будут обсуждения, решения, изучения, рекомендации и прочие жесты, сопровождающие скрипучую работу ООН. Будут поездки в поле чиновников, которые дальше Багдада не двинутся. Будут визиты каких-нибудь послов доброй воли, гладящих по головам детей и ведущих душеспасительные беседы с их матерями. Какой-нибудь фонд может прислать несколько тысяч упаковок бутилированной воды.

Это, конечно, лучше, чем ничего. Только не надо все эти манипуляции потом записывать в достижения ООН.

Пройдет время, ситуация каким-то образом перестанет быть актуальной. И не такое забывалось. Появятся новые дела, новые заботы. Задачи ООН расписаны на все текущее тысячелетие. Работа ведь никогда не кончается. Так же, к сожалению, как и ее имитация.

Сергей ВОСКОВСКИЙ