Право на оружие

Бонус права на оружие еще и в том, что оно слабо подверглось эрозии временем, в отличие от права на свободу слова, которое из права человека говорить, исследовать, отрицать, провозглашать и проповедовать все, что он пожелает, без страха столкнуться с каким-либо агрессивным проявлением институционализированной власти, превратилось в… скандинавскую, немецкую, российскую, британскую, индийскую и т. д., и т. п. версии цензуры. Право на оружие остается понятным: в мире по-прежнему существует причина формулирования такого права (похитители людей, террористы и другие опасные агрессоры), по-прежнему имеется спрос и, как и сто лет назад, любому человеку, способному прочитать инструкции и внимательно прослушать курс по технике безопасности обращения с тем или иным огнестрельным оружием, вполне понятно, что можно, чего нельзя и что нежелательно делать с оружием, чтобы не случилась неприятность.

1. Оружие – это свобода. Вооруженные граждане – это серьезный аргумент для государства, которое намеревается перераспределить свободы. Ну это когда 70% населения консерваторы и хотели бы выбирать между светским националистом-этатистом и аграрником-националистом-федералистом, противником сильной власти и любителем регионов; а вместо этого им доказывают, что правильные выборы – это когда выбирают между двумя не отличающимися левовато-либеральноватыми системными пустышками, одна из которых как бы «за социализм и меньшинства, и долой корпорации», а вторая такая типа грозная «за капитализм и бу-бу-бу, и добро пожаловать, корпорации»; и еще парой клоунов, а из списка желаемых обществом кандидатов никто не представлен. Вооруженные мотивированные граждане – одна из самых серьезных преград на пути такого сценария. Кроме того, вооруженные граждане – это естественная преграда на пути чиновничьего и корпоративного хамства и коррупции. Маловероятно, чтобы самый циничный чиновник продолжал глумиться над людьми, понимая, что в стране десятки миллионов дееспособных вооруженных граждан.

2. Оружие – это безопасность. Сторонники либерального подхода в сфере личной безопасности, который сейчас превалирует и сводится к контролю личного пространства через айфон и тревожным сигналам, могут придумывать сколь угодно сложные (или простые) схемы вызова помощи. Вызов помощи по определению менее эффективен, нежели быстрый и эффективный личный отпор. Кроме того, сценарий, предполагающий все более отточенные и мгновенные реакции на тревожные сигналы, предполагает все более отточенные технологии слежения, логистического контроля и депривации приватности. Вы наверняка не раз слышали, что «прозрачность» делают сами люди, их никто не принуждает. Это не совсем так. Им сокращают пространство выбора, вынуждая принимать нежелательное решение. Часть выборов запрещают напрямую, как с оружием, например, часть делают заведомо несносными, зарегулированными и некомфортно реализуемыми по сравнению с предлагаемым безальтернативным «верным» решением (законы против ряда пород собак; законы, направленные на такое ограничение самообороны, что становится ясно: за самооборону в тюрьму первым в любом случае уедет самооборонщик, чего вообще не должно случаться. Доказанная угроза жизни должна быть индульгенцией от любых последствий самообороны, если в ее ходе пострадал только агрессор/агрессор и жертва). В результате такой бюрократической экспансии люди вынуждены обеспечивать собственную безопасность совсем не безопасным путем – делегированием недопустимых полномочий и передачей недопустимого объема информации о себе сторонним организациям.

Я уже не говорю о том, что принуждение состоит в том, что на человека оказывают давление, когда он ведет «недостаточно прозрачный» образ жизни по своему усмотрению. В 50-х идея, что человека всерьез будут подозревать в чем-то на том основании, что у него нет банковского счета и личного телефона, была абсурдной. В XXI веке в странах ЕС и в Штатах на человека, расплачивающегося налом, смотрят волком и всеми силами пытаются заставить его перейти на суперудобные и суперпрозрачные для всех желающих сервисы. А чего вы так волнуетесь, вам разве есть что скрывать? Есть. Не ваше дело. Частная собственность. Нет. Нельзя. Оружие очень помогает гражданам ставить вот эти характерные веские точки в диалоге, когда государство или «Старбакс», или союз государства, «Старбакса» и «Ситибанка», внезапно осознает, что сиволапое быдло нужно построить и заставить жить по универсальным, Единственно Верным Правилам.

3. Оружие – это автономность и повышение собственных шансов. Если оно у вас есть, а вы оказались в плохой, непредвиденной ситуации, из которой временно не прозревается выход, поверьте, вас будет греть приятная тяжесть за поясом. И нет, XXI век не дает ровным счетом никаких гарантий от попадания в такие ситуации. Считать, что он будет фундаментально чем-то отличаться от прошлых веков, все равно что фантазировать об идеальном XII веке, когда «все жили до ста, много и дружно трудились, за стол садились всей семьей, препоясавшись фофудьей», и тому подобном.

4. Оружие – это эстетика. Современная эстетика, сочетающая постмодернистский моральный релятивизм, культ трусости и лишних эмоций, философию поверхностности, чудовищный коллективизм и офисную универсалистскую субкультуру, вся, в полном объеме, меркнет перед хищной, исключающей все лишнее, холодной, эксклюзивной и самодостаточной, но оставляющей место для романтизации и любования эстетикой оружия. Какой смысл в слабой, ничего не конструирующей, но при этом претенциозной эстетике? То, что она безопасна и никого не триггерит? Это не достоинство. Убеждена: когда консервативная эстетика реконструируется и восстанет из пепла, в ней обязательно найдется обширное и светлое пространство – специально для «оружейного вопроса».

Аргентина

Китти САНДЕРС