Последний «самурай» французского кино

Разумеется, Франция чествовала своего героя. Но скромно, потому что он этого не любит и потому еще, что здоровье «киносимвола нации» вызывает большую тревогу у врачей. Итак, «звезда», которую мы привыкли видеть на кинофестивалях, съемочных площадках, в лучах прожекторов и на журнальных обложках, свой человеческий имидж не меняет. Грустные его глаза говорят о том, что он по-прежнему стоит в стороне от жизни. Он – ​одиночка.

В истории французского кино было немало великих актеров, из которых создавали мифы. В тридцатые годы «мифом» был Мишель Симон, в сороковые – ​Жан Габен, между пятидесятыми и шестидесятыми – ​Брижжитт Бардо. Ален Делон – ​тоже миф. Это сказал о нем еще режиссер Жан-Пьер Мельвиль, который знал, что говорил: ведь именно он сделал из Делона-актера «самурая», каким тот ухитрился остаться в кино навсегда. Конечно, о творческом и человеческом имидже такой легендарной личности, как Ален Делон, хочется знать подробнее, тем более, что мы привыкли видеть в его образе на экране всегда побеждающего сильного и красивого героя… На самом деле это не так. Его «имидж» больше трагический, чем героический.

В юности Ален Делон воевал в Индокитае и кошмарный ад войны оставил след в его характере навсегда. Он никогда не имел друзей и не шел на компромиссы, деликатность и сдержанность в общении с людьми были ему чужды, он чувствовал себя невероятно одиноким, страдал от одиночества, но тесного общения с людьми упрямо избегал. Каждый из режиссеров, у которых он проходил актерскую школу, будь то Висконти, Антониони, Мельвиль или Ив Аллегре, «открывал» актера по-своему, но Делон считал своим учителем только Рене Клемана. Очевидно потому, что Клеман был оптимистом, а Ален ненавидел болезненно экзальтированных людей – ​в них он отражался, как в зеркале. И он уходил. От Лукино Висконти, от Алена Рене, от Роми Шнайдер… У него был друг, которого нашли однажды с простреленной головой, а убийство приписали Делону. После этого от него отвернулись все, остался рядом только великий Жан Габен, который любил его. И Ален Делон поведал только старому актеру, единственному не предавшему его другу, что по возвращении из Сайгона он так и не смог привыкнуть к мирной жизни. В ночных кошмарах он продолжал вести войну, сидеть в окопах, зарываться в песок и павшую листву, а просыпаясь, не мог поверить, что все это только сон. Выслушав друга, Габен сказал, что такие, как Делон, очень опасны, потому что, попав в ад, сумели выжить и стали жестокими, обрели безразличие к боли и презрение к смерти.

На самом деле Делон и после войны ощущал себя солдатом легиона. Его всегда тянуло к тем, кто стоял на грани закона или даже за этой гранью. С такими людьми он легко находил общий язык. Еще со времен Сайгона им овладела болезненная страсть к оружию, и в мирной жизни он повсюду появлялся вооруженным, что не ускользнуло от внимания прессы. Но пистолеты и ножи казались ему необходимой частью тела, и бравшие у него интервью журналисты не раз замечали, что у Алена за поясом торчит рукоятка пистолета или ножа. И еще – ​самым любимым его занятием на охоте была беспорядочная пальба в поле, куда он приезжал один или с приятелями. Делон не целился ни в птиц, ни в животных, ни даже в деревья. У него вообще не было определенной мишени – ​он стрелял в никуда, казалось, выпуская из себя некую отрицательную энергию… Таким он пришел в кино, таким его знает мир и таким он остался по сей день, – ​впрочем, с печатью на лице огромной усталости от необходимости тащить по времени свой знаменитый «миф».

Ален Делон, «романтик хладный», своей красотой и мужским обаянием покорил, конечно же, миллионы женских сердец. У него были сотни тысяч поклонниц, десятки женщин, открыто добивающихся близости с ним, и лишь единицы – ​избранных. Он никогда не пользовался своим положением секс-символа и кинозвезды, считая, что обладает нерастраченным потенциалом настоящего чувства. Странно: этот человек, съедаемый гордостью «стоящего над толпой» и всегда стремящийся сбежать, остаться в одиночестве, обладал не менее сильным желанием любить. Может, поэтому свою личную жизнь Делон называет «драматическим садом любви»? Впрочем, это вопрос психоаналитику, мы же перейдем к хронике.

Первой жертвой любовной страсти Делона стала Роми Шнайдер – ​будущая звезда европейского кино. Она полюбила его безоглядно, пылко и жадно, и поплатилась за это. Их «исторический» роман, подобный в среде французских актеров разве что любовным историям между Жаном Габеном и Марлен Дитрих, да Ивом Монтаном и Симоной Синьоре – ​яркий, страстный, сумасшедший, небесный… закончился тем, что Делон ушел, оставив Роми страдать. Они были обручены, но так и не поженились. Ален не выносил зависимости, даже от чувств. Его тянуло к «легким и светлым» женщинам, просто смотрящим на мир, – ​они отогревали его душу, с ними у него получалась прочная и долгая связь.

В августе 1964-го он женился на обаятельной и умной Натали Бартоломьи, закончившей университет и мечтавшей стать кинорежиссером. Влюбленная Натали родила ему сына Энтони, который стал актером и бизнесменом и которым отец сегодня очень гордится. Натали Делон была сильной женщиной и хотела независимости так же, как и Ален, так что, прожив беспокойно шесть лет, они мирно разошлись. Следующей подругой Делона стала красавица Мирей Дарк, известная актриса, расположения которой добивались многие знаменитости. Мирей предпочла всем ухажерам «холодного самурая». Их роман был бурным, нежным и долгим – ​они прожили вместе пятнадцать лет. Но Мирей стали преследовать неудачи, катастрофы, депрессии, что привело к нервной болезни. Делон был всегда рядом, он отдал кучу денег на ее лечение, а когда она выздоровела… ушел.

Далее последовали шумные романы Делона – ​с молодой французской актрисой Анн Парийо, с начинающей певицей Патрисией Каас, с женой погибшего автогонщика «Формулы‑1», Катрин Перони… Эти романы длились не по году, но завершались одним и тем же: он уходил. «Я рос одиночкой, им и умру…» – ​говорил Ален. Так было и с другими женщинами, с которыми он встречался случайно, без малейшего намека на серьезность отношений. Переспав с ними, он холодно уходил в «свое дело, которым должен всегда заниматься мужчина».

Единственной женщиной, которая ушла от него сама, была последняя жена актера, Розали ван Бремен – ​бывшая голландская манекенщица, родившая Делону сына и дочь. Когда они познакомились, ей был 21 год, ему – ​52. Она любила его и искренне пыталась сделать жизнелюбом. Тщетно. Они прожили в браке шесть лет, для Розали – ​долгих и мучительных, потому что она боролась с чудовищным характером мужа и одиночеством, в которое тот ее вогнал. А когда Делон построил во дворе часовню для… себя, она не выдержала. «Я не желаю жить рядом с твоей могилой!», – ​заявила Розали и ушла. Ален не стал удерживать ее. Зачем? Розали так и не помогла ему измениться, хотя отчаянно старалась. Но Ален появился в ее жизни уже сформировавшимся человеком – ​«вещью в себе», разочарованным во всем и вся, убежденным, самодостаточным одиночкой, водившим дружбу только со стаей своих преданных собак. Пусть уходит… Почти сюжет из его фильма. Да, в жизни Делон был почти полным воплощением своих экранных героев! Французское кино получило стопроцентный символ «одинокой звезды».

Как ни странно, придя в кинематограф во времена «новой волны», Делон почти не снимался у новичков-режиссеров образца 1960 года. Однако после нескольких значительных ролей в фильмах превосходных мастеров – ​Рене Клемана («На ярком солнце»), Лукино Висконти («Рокко и его братья», затем «Леопард») и Микеланджело Антониони («Затмение»), в нем увидели большой талант и мастерство, и Ален Делон завоевал признание как ведущий актер Франции и Италии. Затем последовала неудачная попытка сделать карьеру в Голливуде. Почему неудачная? Потому что Делон был актером французского кино – ​а это другая школа. Такие актеры, как Клод Брассер, Жерар Депардье, Жан Рено и, конечно, Ален Делон умели создавать трагикомический характер своих персонажей, умели как личности, независимо от действия, заставить зрителей переживать, а это – ​чисто европейская школа актерского искусства. Короче, «этот французский красавчик не пришелся к голливудскому двору».

Вернувшись, однако, кинозвездой, Делон снялся в ряде криминальных лент во Франции, в которых тандем «Жан Габен – ​Ален Делон» был мощно разрекламирован, причем теми же продюсерами, которые годом раньше запустили в оборот другой тандем: Габен – ​Бельмондо. Получилось для ублажения публики некое соперничество с Жаном-Полем Бельмондо, которое закончилось в шестьдесят шестом году матчем с нулевым счетом в виде гангстерского фильма «Берсалино» (оказавшегося, по существу, совершенно ничтожным). Жалко: актер мог создавать глубокие психологические образы, об этом говорят и его ранние (и лучшие!) работы в кино, но он пошел по другому пути.

Фильм «Самурай» Жана-Поля Мельвиля дал возможность Делону выразить свой образ в главном герое – ​холодный, жесткий, отточенный, как лезвие, и настолько слиться с ним, что кинокритики всегда упоминают о нем: «Ален Делон верен своему образу одинокого волка, гордого бойца, верного в дружбе самурая…». Будучи перфекционистом, то есть человеком, стремящимся к предельному совершенству, Делон стал продюсером, чтобы быть независимым от конъюнктуры кинорынка. Продюсером незаурядным и щедрым («Месье Кляйн» Джозефа Лоузи, «Смерть негодяя» Жоржа Лотнера и т. д.). То есть время от времени Ален Делон старался оживить свой образ, снимаясь у действительно сильных режиссеров. Но в промежутках он приглашал средних режиссеров-ремесленников, используя их в качестве своих «художников-портретистов», беспрекословно согласных с его кинообразом для зрителей. Эти уважаемые профессионалы знали, что «прочтение образа» зависит от фона картины и с течением времени образ Делона становился все более чистым, а фон – ​все более грязным, начиная от «Троих надо убрать» и до знаменитых «Смерти негодяя» и «Шкуры полицейского».

Благодаря замкнутой жизни актера, а то и дезинформации (в 2000 году его уже «похоронили», сочтя погибшим в автокатастрофе), поддерживаемой журналистами бульварной прессы, реальный Ален Делон действительно трудно отличим от тех ролей, которые он играет из фильма в фильм.

Даже стареющие, рефлексирующие герои его телесериалов последних лет вполне соответствуют имиджу сегодняшнего Делона. На этом уровне и можно говорить о «мифе». Но вот что интересно – ​со своим богатейшим опытом в кино, этот прекрасный актер, кроме «Золотой пальмовой ветви» в Канне за роль в «Леопарде» в 1962 году, не имеет высоких наград кинофестивалей. Впрочем, строки о нем французского журналиста Анри Шапье, многое проясняют: «Ален Делон – ​отшельник, честолюбец, который не идет ни на малейшие уступки кому бы то ни было, словом, истинный боец. Сегодня Делон знает, что он давно уже стоит по ту сторону всех «Сезаров», «Оскаров» или иных статуэток и наград: с самого начала карьеры он бросал вызов абсолютному совершенству, его привлекали безнадежные ставки, борьба с невозможным. За свой успех, равно как и за свою красоту и необщительность, он должен расплачиваться с теми, кто сохраняет власть, способную помешать его карьере, кто владеет искусством надавливать на болевые точки – ​в области самолюбия и честолюбия». Но не все так однозначно: Алена Делона любят кинозрители, да и власти признают – ​в 1992 году он стал кавалером «Ордена Почетного легиона». Так что его «образ» – ​как большого актера и яркой личности – ​вполне материален.

Сейчас Делон имеет все, о чем может мечтать человек – ​дома, виллы, яхты, парк самолетов, парк машин, «парк» лошадей, киностудию, боксерский клуб, рестораны, духи и одежду, которые выпускают его фабрики, любимых собак, кошек и мультимиллионный счет в банке. Но конечно, ему «чуждо все это». Он живет отшельником в своем швейцарском замке Души (когда-то в нем отдыхала Жанна Д’Арк между двумя битвами), окруженном высокой стеной, среди десятка телохранителей, видеокамер и прочих охранных прибамбасов, гуляя в огромном парке – ​как император в военном лагере, как командующий армией, которой нет, – ​часами простаивая у маленькой часовни, которую он построил самому себе… Он, говорят, похож на старого писателя-мемуариста, который пишет книгу о французском кино – ​«Великой Иллюзии» и своей недооцененной роли в нем, – ​кропая страницу за страницей, где признается в том, что киноискусство как-то незаметно стало его сутью, а «Великой иллюзией» – ​собственная жизнь. Так или иначе, он и теперь надеется, что кто-то оценит по-другому его творчество и то, что он сделал для кино Франции. Страниц в этой книге осталось, вероятно, немного, но о том, когда будет дописана последняя, знает только автор – ​Ален Делон, легенда французского кино.

Анатолий СИГАЛОВ, Германия