Почему Россия отстает?

Наверное, многим из нас знакомо чувство радостного ожидания, когда по мучавшему тебя вопросу вдруг обнаруживаешь материал (статью, книгу и т. п.) с заголовком, который обещает ответ на этот вопрос. Вот такое чувство я испытал, когда в 2013 году обнаружил в журнале «Звезда» статью неизвестного мне автора Дмитрия Травина «Россия на европейском фоне: причины отставания».

В течение нескольких лет я прилежно читал продолжение этой фундаментальной работы (2013, № 3–5,7, 2014, № 1–6, 2015, № 1, 3–6, 9), кажущейся мне бесконечной. 15 больших аналитических статей! Продираясь сквозь пространные рассуждения автора, я попытался понять общий смысл работы, объясняющей причины многовекового отставания России (справедливости ради следует отметить, что были периоды, когда отставания не было) и перспективы ее дальнейшего развития. Меня удивило и поразило нетрадиционное видение исторических процессов в Европе и России, введение в обиход непривычных(во всяком случае, для меня) понятий.

Итак, к XVIII – ​XIX векам на верхнюю ступеньку развития среди европейских стран взобралась Англия. Многие страны стремились к этому же уровню, вплотную к нему подошла Голландия. Где же в этой иерархии находилась Россия? При всей условности вопроса, вряд ли стоит ее располагать на последнем месте. У нее были проблемы развития, и главная из них – ​сохранение крепостного права вплоть до великих реформ Александра II. Однако в Европе долгое время были де факто от нее отрезаны Балканы, находившиеся под властью Османской иимперии вплоть до XIX века. И модернизация Болгарии, Румынии, Сербии, Черногории, Албании, Македонии, Боснии и Герцоговины оказалась даже более сложной, чем модернизация России.

Почему же вообще страны, находившиеся в XVIII – ​XIX веках на разных уровнях развития, проявили готовность модернизироваться? Почему они устремились в погоню за Англией? По мнению автора, главной причиной модернизации (которую он называет «догоняющей») является так называемый демонстрационный эффект. Что это значит? Жители одних стран обнаруживают, что у соседей имеются некоторые предметы потребления, вооружения, технические достижения, организационные структуры, экономические и политические институты, которые выглядят чрезвычайно соблазнительно. При этом возникает настойчивое желание все это позаимствовать. Демонстрация достижений народов, сильно продвинувшихся по пути модернизации, стимулирует другие народы начать движение в том же направлении. Такой вот диковинный параметр вводит автор, делая его основным фактором, объясняющим процессы развития разных стран. Вообще-то нечто подобное мы знаем еще со школьных лет. Мы знаем, что Петр I «прорубил окно в Европу», что одной из причин восстания декабристов было то, что они соприкоснулись с европейской цивилизацией, и т. д.

Для реализации демонстрационного эффекта необходима информация. Распространение информации шло из «северо-западного угла» Европы. Там, где на пути распространения демонстрационного эффекта существуют барьеры, модернизация замедляется. Барьеры эти могут быть естественными, например, для России – ​это периферийное положение страны на краю Европы, большие расстояния, отсутствие средств коммуникации, и «неестественными» – ​разрыв православной и католической церквей, незнание западных языков, и т. д., и т. п. Недостаток информации усилился за годы советской власти из-за «железного занавеса» на западных рубежах. В то же время для ряда государств Центральной и Восточной Европы – ​Чехословакии, Польши, Венгрии, ГДР, Югославии – ​железный занавес не был столь непроницаемым, как для СССР.

Помимо демонстрационного эффекта, на разные страны оказывает воздействие традиционная культура. Есть культуры, по мнению автора, предрасположенные к рынку и демократии, а есть не предрасположенные, и потому в них демонстрационный эффект срабатывает лишь частично.Могут ли российские проблемы быть связаны с особой культурой, отрицающей модернизацию? Теоретически могут, поскольку истории известны примеры культур, стимулирующих развитие или, напротив, тормозящих. Самый известный случай – ​протестантская этика, значение которой раскрыл Макс Вебер. Согласно его теории, истинно верующие протестанты обладают особым духом, способствующим развитию капитализма. Однако многие католические страны Европы провели в свое время вполне успешные преобразования, став рыночными и демократическими. Здесь демонстрационный эффект оказался важнее культурных различий. Россия, бесспорно, имеет свои культурные особенности. Научные исследования этого сегодня появляются (например, одной из гипотез является то, что культурным кодом русской цивилизации являются манихейство и гностицизм, это достаточно сложные понятия, для разъяснения желающие могут обратиться к интернету) Соответственно, видение мира в России оказывается несколько иным, чем на Западе. Существует представление, будто культурные отличия России от Европы очень велики, тогда как внутриевропейские – ​несущественны. Автор задается вопросом: «Не возникают ли наши представления о масштабе культурных различий из-за того, что мы просто не видим иного способа объяснить российское отставание в модернизации?»

Ко всему этому следует добавить еще один момент, осложняющий развитие. Автор назвал это ловушкой модернизации. Данное понятие чрезвычайно важно. Что же представляет собой ловушка?. Начинается движение вперед, в неясном направлении с не вполне ясными перспективами успеха. Идем не туда, куда надо, а туда, куда получается. Движение идет по какому-то боковому ответвлению, заканчивающемуся тупиком, вследствие исчерпания ресурсов развития.

Ловушки модернизации – ​удел не только России. И попадание в ловушки отнюдь не является особенностью именно российской культуры.

Россия попала в две ловушки модернизации – ​крепостное право и сталинскую индустриализацию. Кажущееся совершенно диким с высоты нашего времени такое явление, как крепостное право, на самом деле было естественным тогда способом существования боеспособной армии и сохранения относительного военного паритета со своими соперниками. С другой же стороны, этот естественный в краткосрочном плане вариант развития обусловил застой экономики в долгосрочной перспективе. Закабаленный работник тормозил развитие страны.

Сталинская индустриализация оказалась новой ловушкой модернизации, по сути своей очень похожей на ту, которая обусловила формирование поместно-крепостнической системы ради поддержания боеспособной армии. Теперь ради укрепления обороноспособности крестьян вновь закрепощали, потому что требовались ресурсы на переоснащение армии вооружением, без этого нельзя было воевать, а потому индустриализация в сочетании с коллективизацией представляла собой не проявление кровожадности вождя, а вполне рациональное решение стоявших перед страной проблем. Административная хозяйственная система, которую Сталин начал выстраивать с 1930 – ​х г. г., была оптимально адаптирована к существованию в ловушке. Милитаризация страны стала целью существования всей экономики, тогда как работу «второстепенных» отраслей пытались оптимизировать, исходя из требования максимального перекачивания ресурсов в военно-промышленный комплекс. Неудивительно, что шестьдесят лет функционирования экономики в подобном режиме создали для реформаторов 1990-х гг. серьезные проблемы.

К началу нового тысячилетия Россия смогла как-то осуществить рыночные преобразования, необходимые для того, чтобы продолжать следовать курсом догоняющей модернизации. Автор считает, что, вопреки расхожему мнению о провалившихся в РФ реформах, это совершенно не соответствуют реалиям. Правильнее говорить о том, что преобразования в России шли дольше и тяжелее, чем в странах Центральной и Восточной Европы, и болезненно переживались значительной частью населения. Но в первом десятилетии нового века страна попала в очередную ловушку модернизации – ​третью по счету, которая получила название «ресурсное проклятие» (более известное как «нефтяная игла», понятие, ставшее достаточно банальным). Экономический рост нулевых годов основан на производстве и экспорте природных богатств, в первую очередь нефти и газа. Именно ловушка модернизации обусловила победу авторитарного механизма управлениия, а никак не вследствие якобы антидемократической культуры России. Как и во всех прочих ловушках, общество стало развиваться, используя путь, позволяющий обходиться без демократии. При обилии нефтедолларов с задачей согласования интересов различных групп общества легко справлялся лично Путин без помощи традиционных институтов демократии. Между привилегированными и подавляемыми группами находится большая часть населения страны, которая получает от власти патерналистскую (покровительственную) заботу. Забота спускается сверху и распределяется в соответствии с имеющимися ресурсами и представлением патрона о том, сколько можно «отстегнуть» народу, чтобы он воздержался от выражения недовольства.

Подобное положение дел не может сохраняться вечно. Цены на энергоносители достигают своего потолка и затем могут упасть, приток нефтедолларов стабилизируется или даже падает. В стране, не пораженной «ресурсным проклятием» и, соответсвенно, не угодившей в ловушку модернизации, нормальное развитие должно обеспечиваться согласованием интересов всех основных групп общества. Пренебрежение чьими-то интересами породит явления, тормозящие развитие – ​спад предприимчивости, вывоз капиталлов, социальные конфликты, гражданские войны и т. д. Избежать этого, по мнению автора, позволяет только формирование демократических институтов. При этом условии «ресурсное проклятие» будет преодолено, так же, как раньше были преодолены крепостное право и сталинская система, казавшиеся современникам злым роком России, жестко отделяющим страну от благополучной цивилизованной Европы.

Автор цикла считает, что, если Россия не окажется ввергнута в серьезный и долгосрочный экономический кризис, чреватый обнищанием населения и быстрыми переменами, то, скорее всего, преобразования политической системы станут возможными лишь в результате смены поколений правителей, как это произошло с началом горбачевской перестройки.

Увы, по-видимому, автор закончил свой цикл статей еще до современных драматических событий (санкции, катастрофическое для России падение цен на нефть, падение курса рубля). К моменту смены поколений (интересно, что автор без всяких объяснений отнес это условно к 2042 году, может быть потому, что в это время Путину будет уже под 90?) в борьбу за наследство могут вступить различные конкурирующие между собой группы населения. Большинство из них к тому времени будет ориентироваться на то, чтобы демократизировать общество и начать сближение с Европой. «Серьезный анализ ситуации не обещает чудесного избавления от авторитаризма в кратчайшие сроки и тем более не обещает в будущем какого-нибудь экономического чуда. Скорее всего, мы выйдем из нынешней ловушки с кучей унаследованных от нее проблем… Мы будем учиться у европейцев и постепенно догонять их, как это делают сегодня молодые страны Евросоюза – ​Польша, Чехия, Венгрия, Эстония, Латвия, Литва… Мы по-прежнему будем оставаться европейской периферией, нуждающейся в заимствовании капитала, технологий и демократических институтов» И это напечатано в российском «толстом» журнале! Наверное, для этого требуется определенное мужество как автора, так и редакции. Далее с видимой натугой вносится толика оптимизма: «Но важно понимать, что Россия не обречена на вечную отсталость, что у каждого неблагоприятного для нас исторического поворота есть вполне конкретные причины, не связанные ни с «рабской психологией народа», ни с авторитарной культурой, ни со злым роком… Тяжелый многовековой опыт настраивает ныне на определенный оптимизм даже в трудных условиях».

Задаюсь вопросом: оправдались ли мои ожидания, объявленные в начале этой статьи? Понял ли я, почему Россия отстает? Как будто бы да, из анализируемого цикла статей Дмитрия Травина выходит, что основными причинами отставания являются слабое воздействие демонстрационного эффекта, так называемые ловушки модернизации, неразвитость демократии. Во всяком случае, это одна из точек зрения, имеющая право на существование, недаром статьи опубликованы под рубрикой «Мнения». Конечно, есть в работе спорные моменты, упрощения, не без этого… Но как все-таки быть с перспективами развития России? Я много смотрю различных ток-шоу на российском телевидении, где задаются этим же вопросом. При этом я говорю себе, что я не специалист, не обладаю достаточной информацией, поэтому многого не понимаю, а вот некоторые люди в студии как будто и специалисты, и информацией владеют, и даже иногда обладают властью, сейчас я получу от них ответ. И вдруг я с изумлением обнаруживаю, что «специалисты» тоже не понимают! Иначе они не давали бы диаметрально противоположные советы, как вывести Россию из отставания… Знакомое ощущение?

Сан-Хосе

Евгений ШЕЙНМАН