Переименуют ли лошадь Пржевальского?

На первый взгляд, формулировка «продолжают переосмысливать свое отношение к расизму» загадочна. Я думал, что к нему уже давно относятся в США плохо, но потом вспомнил, что на расизм против белых у нас стали смотреть в последнее время более терпимо, и указанная формулировка прояснилась. Но вернемся к птичкам, примерно 149 пород которых названы в Северной Америке именами натуралистов, путешественников и других видных белых людей. Биографии ряда из них запятнаны поступками или высказываниями, которые прежде считались в порядке вещей, но сегодня, когда наше отношение ко многим вещам «переосмысливается», стали выглядеть скоромными. Некошерными сделались и их имена, оскверняющие названия невинных пташек. Отсюда тяга к их переименованию.

Людям моего поколения она не в новинку. Я еще помню, как «французские» булочки вдруг сделались в СССР «городскими», ничуть при этом не изменившись. Это произошло в 1950-х. Говорили, что это случилось в рамках борьбы с безродным космополитизмом, в ходе которой моего соседа по коммуналке Виктора Левитана (не родственника) среди ночи увезли на Лубянку, но, слава богу, не навсегда: вскоре после его ареста Гуталин повесил коньки на стенку, и дядя Витя вернулся в свою просторную комнату с окнами на Тверской бульвар.

Кампания за переименование птах проходит в США под девизом Birds Names For Birds и присваивает им новые имена взамен «проблематичных». Джордан Раттер, один из ее застрельщиков, приводит в пример птицу Hammond’s flycatcher, названную в честь главврача США (русское название «еловый эмпидонакс»), который провинился тем, что собирал в научных целях мозг убиенных коренных народов (в прошлом индейцев, краснокожих).

Как отмечается на сайте кампании, Александр Хэммонд также писал, что черные люди «ненамного превосходят по своим умственным или физическим качествам обезьянок шарманщиков», которые в старые времена выступали по традиции с мартышками.

В прошлом году свора переименовщиков праздновала свою победу над призраком генерала южан Джона Портера Маккауна, чье имя было прилеплено в старину к бурогрудому подорожнику. Это не растение, а птица, которая называлась до прошлого года McCown’s longspur, но после смерти Джорджа Флойда, чья 700-фунтовая статуя была только что установлена у стен мэрии Ньюарка, была переименована Американским орнитологическим обществом в Thick-billed longspur – «толстоклювый подорожник».

На очереди Bachman’s sparrow («сосновая аимофила»), названная в честь лютеранского священника, который жил в XIX веке и имел какое-то касательство к рабовладению. Как ехидно замечает Сара Шутт на сайте консервативного журнала «Нэшнл ревью», «отрадно сознавать, что, поскольку мы решили все остальные насущные проблемы, стоящие перед человечеством, единственное, что нам осталось исправить, – это имена птиц, которые не дают людям чувствовать себя в безопасности».

Птицы могут быть опасны, оговаривается автор: «Лебеди могут сломать ногу взрослого мужчины. Бывало, что казуары (страусы без крыльев. – В. К.) убивали людей. Если уж на то пошло, наш библейский друг Товит ослеп от птичьего помета. Но утверждать, что вам угрожает птичье имя, нечестно и неумно».

По словам Шутт, «Вашингтон пост», публичное радио Эн-пи-ар и авторитетное издание BirdWatching Daily выходят с такими шапками, как «Расистское наследие, которое несут на себе многие птицы» или «Америка разбирается с расизмом, памятники и команды получили новые имена, на очереди – птицы», и обильно цитируют активистов орнитологического ротфронта. Активисты призывают «деколонизировать» любительскую орнитологию, сетуют, что черные мало в ней представлены или что черные чувствуют себя некомфортно в теннисках с именем великого натуралиста Джона Джеймса Одюбона, чье рыльце, по слухам, было тоже в пушку рабовладения.

В начале июня Американское орнитологическое общество (АОО) сделало еще один важный шаг навстречу активистам и объявило о формировании комитета, который разработает руководство по «выявлению и изменению вредных английских названий птиц». Цель этой затеи – сделать орнитологию и наблюдение за птицами «настолько инклюзивными, насколько возможно». То есть позаботиться о том, чтобы 60% американских орнитологов были белыми, 13% – черными, а процент уроженцев тихоокеанских островов я забыл и искать не хочу.

Основоположник Раттер с удовлетворением отмечает, что процесс пошел. Не далее как в 2018 году АОО отвергло призыв переименовать подорожника имени рабовладельца Маккауна, а вот сейчас безропотно согласилось и просит еще. Джордж Флойд умер не зря.

Раттер добавляет, что следует «расширить перспективы небелых орнитологов». Я не понял, что это значит, но в нынешнем расистском климате, скорее всего, значит что-то мерзкое. Тем более что АОО подчеркнуло в своем заявлении Си-эн-эн свою «бескопромиссную поддержку расширению многообразия и инклюзивности в орнитологии и неуклонную приверженность антирасизму», то есть расизму лишь против белых.

Если кому-то показалось, что я утрирую, вот заголовок статьи Зака Шварца-Вайнштейна на птичьем сайте 10000birds.com: «Переименовать всех птиц, названных именами белых людей!».

Автор приводит имя одной птахи, названной «в честь мертвой белой женщины», и толкует его как «показатель соучастия орнитологии в истории европейского империализма и поселенческого колониализма (settler colonialism)».

«Нам следует прекратить называть птиц, особенно неевропейских птиц, в честь европейских и евроамериканских натуралистов и ученых», – продолжает белый расист и швыряет еще один камень в огород Джона Маккауна, который, оказывается, был не только генералом Конфедерации, но и чинил геноцид коренных народов на американо-канадской границе и гнобил семинолов во Флориде.

Шварц-Вайнштейн, который вряд ли голосовал за Трампа, приводит цитату из своего единомышленника Роберта Драйвера о том, что «этот подорожник был назван в честь человека, который много лет воевал за право иметь рабов, а также воевал против многих туземных племен».

По словам автора, называть североамериканских пернатых именами белых первопроходцев значит «упрочать ультрамужественный империалистический миф о европейских исследователях нецивилизованных рубежей и затенять, и вычеркивать из памяти огромный вред, который эти наративы маскируют и сами причиняют продолжающейся борьбе потомков народов, живших на этом континенте» до прихода белых.

Вот сколько вреда приносят белые имена птах.

«Давайте переименуем подорожника Маккауна незамедлительно, – продолжает Шварц-Вайнштейн, – но давайте начнем переименовывать всех других птиц в соответствии с их отличительными чертами, повадками или средой обитания. Будем везде, где возможно, использовать их туземные имена. Многие птицы были названы теперь уже мертвыми белыми людьми, не понимавшими, что большая часть видов, которые они «открывали», уже были открыты и имели имена».

Или, как гласил 7 июня заголовок на сайте Эн-пи-ар, «Чтобы наблюдение за птицами стало инклюзивным, птицам нужны новые имена, не коренящиеся в колониализме».

Дожили.

И тут я вспомнил о лошади Пржевальского. Во-первых, она наверняка имела до него какое-нибудь монгольское, джунгарское или иное туземное имя. Во-вторых, Пржевальский – это мертвый белый мужчина. В-третьих, он участвовал в подавлении Польского восстания, воевал с коренными народами, а то и имел крепостных, которые, возможно, включали и моих предков. В России очередная волна переименований уже прошла, но она не обязательно была последней.

Если в России и впредь будут обезьянничать у янки, то в следующую волну лошадку Пржевальского переименуют. А также пеструшку, песчанку, поползня, сцинкового геккона и бабочку-сатириду Пржевальского.

Рано или поздно американские прогрессисты доберутся и до растений. Вслед за ними в России могут переименовать бузульник, жузгун, лук, рогоз, шалфей и шлемник Пржевальского. А что – идиотизм заразителен.

Владимир КОЗЛОВСКИЙ