Павлины и люди

Десять лет назад Татьяна Толстая написала замечательный текст о политической корректности. За прошедшее с тех пор время много воды утекло, но он по-прежнему актуален. Об этом я подумал, читая подробности так называемого дела Доминика Стросс-Кана, обвиненного в прошлом месяце в насильственных действиях, связанных с сексуальным домогательством.

Собственно говоря, задуматься о странном деле главы Международного валютного фонда (теперь уже – бывшего) меня заставило определенное сходство этого дела с обвинением, выдвинутым в 2006 году против президента Израиля Моше Кацава. В обоих случаях карьера чиновника высокого ранга была прервана инкриминированием преступления, рассматриваемого ныне как одно из наиболее отвратительных – сексуального насилия.

Так вот, теперь к тексту Татьяны Толстой. Из него следует, что какое-то время назад западный мир поразила напасть: стало приличным считать, что во всех бедах мира виновен «белый мужчина». На международной арене он, белокурая, понимаешь, бестия, развращенный поеданием трупов животных, покорил наивных обитателей неевропейских стран. До тех пор вкушавших плоды, совершенно отличные от того, что послужил причиной первого грехопадения. На арене внутренней, то есть там, где нет никакой связи с делами межгосударственными, виновник бед оккупировал виды деятельности, связанные с самореализацией человеческого существа как личности, и оставил лицу другого пола все остальное, а именно – функции деторождения, обязанности по вскармливанию и воспитанию рожденных.

Я ссылаюсь на Татьяну Толстую лишь для того, чтобы отвести от себя обвинения в том, что я сочувствую Доминику Стросс-Кану и Моше Кацаву в качестве, как об этом говорил Высоцкий, братьев по полу. Отнюдь. Я совершенно не знаком с тем, что знает полиция по поводу и того, и другого дела. Как, впрочем, и большинство людей. В наше время, когда сплошь и рядом доводится слышать и читать о том, что то в одной стране, то в другой, правоохранительные органы действуют не в интересах закона, а в интересах тех или иных политических сил, сведения, преподносимые средствами массовой информации, не могут быть признаны достоверными на сто процентов. Меня интересует другое – насколько далеко могут зайти в своих попытках свести счеты с политическими соперниками партии, организации, да и отдельные личности, имеющие такие возможности. Получается, что весьма далеко.

В обоих случаях, упомянутых мною, позиции обвинения не подкреплены ничем, кроме заявлений тех, кто именуется пострадавшими.

В случае израильского президента смущает то, что обиженные им заговорили через много лет после «инцидента». В случае председателя МВФ – моральный (или аморальный?) облик истицы. В последних сообщениях говорится о том, что она и до инцидента с главой МВФ, и, что самое интересное, после него, будучи под наблюдением полиции, зарабатывала на жизнь платным предоставлением тех самых услуг, в требовании которых она обвиняет Стросс-Кана. Что, собственно говоря, и послужило причиной того, что последний был освобожден, а денежный залог был ему возвращен.

Вполне возможно, что дыма без огня не бывает. Удивляет другое – то, что необходимость в справедливом возмездии возникает не сразу же по совершении преступления, а тогда, когда наказание становится одним из грузов, ложащихся на чашу весов, коими взвешивается возможность продолжения политической деятельности обвиняемого. Хотите посмеяться? В деле Стросс-Кана нашлась еще одна потерпевшая. Много лет назад он, оказывается, попытался изнасиловать еще кое-кого. Подробности смотрите по телевидению и читайте в прессе. Я не думаю, что мы еще будем писать об этом деле, но хочу предупредить читателей: относитесь с осторожностью к конспирологическим теориям, гласящим, что Стросс-Кан мог пострадать за Грецию, которой он хотел помочь, а Моше Кацав – за то, что был первым президентом Израиля, представляющим правые силы. Но могут быть и другие причины.

Да, а что же Толстая? Да вот что. Она писала: «Можно ведь утверждать, что самцы павлинов на протяжении вековой эволюции заклевали и истребили тех самок, у которых было чем  похвастаться в смысле оперения». Похоже, что есть люди, которые в этих словах не заметят иронии, и потребуют включить в учебники биологии строки о преступлениях самцов. Тогда даже их представителей среди людей можно в любой момент осудить. Или засудить.

Сергей ВОСКОВСКИЙ