Папа Карло и его куклы

В Сирии сложнее. Там одновременно ведутся несколько войн. Их объединяет одно: все участники не берут в расчет официальный, как говорится, Дамаск. Его будто бы и нет. Хотя считается, что одни его защищают, а другие с ним борются.

Нас сейчас интересуют позиции Ирана и Турции. В их действиях четко прослеживается претензия на региональное лидерство. Да и было бы удивительно, если бы претензий не было: обе страны имеют имперский опыт, хотя и разный. И, как это часто бывает, тени забытых предков не дают покоя живущим в бывших метрополиях в наши дни.

Нынешняя Турецкая Республика – наследница государства, построенного турками-сельджуками, разгромившими византийцев в XI веке. Во второй половине XIII столетия сельджуки превратились в вассалов монгольских ильханов Ирана, затем султанат распался на мелкие княжества, одно из которых под началом Османа и стало ядром образовавшегося в начале XIV века Османского государства.

При правлении Сулеймана Великолепного империя, как говорили, простиралась от Вены до Персидского залива и от Крыма до Марокко.

Постепенно сдавая позиции под напором европейских государств, Османская империя не пережила Первую мировую войну. Вместе с Германской, Австро-Венгерской и Российской империями она прекратила свое существование. Еще в 1916 году на Ближнем Востоке началось Арабское восстание, в результате чего на месте бывших турецких территорий возникли новые государства. Окончательное оформление политической карты здесь произошло после заключения соглашения Сайкса – Пико.

Как и все империи того периода, Османская тащила за собой груз феодальных устоев. Руководители вновь образованной после ее распада Турецкой Республики воспользовались переходным периодом для модернизации страны, и до недавнего времени заветы, как это называлось, Ататюрка соблюдались неуклонно. Главным из них был светский характер государства и ориентация на Запад.

Все изменилось с приходом в политику Реджепа Эрдогана, при котором государство медленно, но уверенно начало дрейфовать в сторону исламизма с отчетливо видимой тягой к доминированию в регионе. Особенно заметным это стало в ходе сирийских событий, когда наравне с Ираном Турция вмешалась во внутренний конфликт под предлогом преследования объявленных Стамбулом террористами курдских формирований.

Иран имеет древнюю и богатую историю. Однако в нем не было имперских периодов в современном понимании этого слова. Бывал завоеван арабами, но арабизации не поддался. Принял в XVI веке шиитскую версию ислама. После свержения шаха в 1979 году в Иране был установлен теократический режим во главе с аятоллой Хомейни. Имеет четвертую по размеру ВВП экономику в исламском мире и вторую в Западной Азии после Турции.

Наверное, у всех идеологизированных режимов, испытывающих внутренние трудности при реализации их фантастических замыслов, избыточная энергия, поставляемая революционным, как говорили большевики, творчеством масс переводится во избежание ненужных размышлений во внешнюю экспансию. Теократическая власть Тегерана, объявив своими главными врагами США и Израиль, а заодно и многие суннитские государства Ближнего Востока, развила бурную деятельность по созданию сети сателлитов. К ним можно отнести не только шиитские меньшинства в арабских странах, но и суннитские террористические организации. Так, ХАМАС, вышедший из недр организации египетских «Братьев-мусульман», традиционно опасающихся влияния на Египет шиитов, все равно пользуется поддержкой Ирана, задействовав его эту организацию для борьбы не только с Израилем, но и с суннитской Палестинской автономией.

Алавитский режим Сирии добивался доминирования в Ливане еще в те времена, когда неокрепшая Исламская Республика Иран воевала с Ираком. Устранив администрацию Саддама Хусейна, Запад не нашел ничего лучшего, как привести к власти в Ираке шиитов. Результаты не замедлили сказаться. Во-первых, распущенная армия суннита Хусейна стала основой «Исламского государства», а во-вторых, шиитский Ирак превратился в сателлита Ирана. Теперь, когда Сирия раздроблена и обессилена, уже Иран не только оказывает помощь ей, но и, пользуясь бывшим опытом Сирии в Ливане, делает все для манипулирования его руководством. В случае успеха в этом начинании на Ближнем Востоке вполне может возникнуть зона иранского влияния, включающая Ирак, Сирию и Ливан.

Тегеран активно развивает атомную и ракетную программы, что свидетельствует о достаточно высоком уровне промышленности и прикладной науки. Однако за все приходится платить, и чем больше ресурсов уходит на амбициозные цели, тем меньше их остается для целей гражданских. А это, как известно, не делает народ более лояльным.

С этим вскоре может столкнуться и Турция. На днях президент страны обнародовал манифест, задающий стратегические цели его партии. Намечено, что уже к 2023 году Турция войдет в десятку ведущих экономик мира, что приведет к росту государственных доходов и, как следствие, к снижению социального неравенства. Эрдоган заявил: «Цель Турции – производство собственных автомобилей, собственных танков, боевых вертолетов и беспилотных летательных аппаратов». Если к этим специфическим внутренним задачам присовокупить задачи внешние, главной из которых названа борьба с терроризмом, то, пожалуй, растущие государственные доходы пойдут вовсе не на снижение социального неравенства. А поскольку террористов Эрдоган преследует в Сирии, то именно здесь он стремится к военным победам, чем лидеры подобного типа подпитывают патриотический настрой подданных.

Если Турция пока не ставит перед собой задач явной борьбы с Израилем, а лишь ведет пропагандистские кампании поддержки «борьбы палестинского народа с сионистской оккупацией», то Иран стремится к созданию на северных границах еврейского государства сплошного фронта в пределах Ливана и Сирии. В Сирии установление непосредственного противостояния на границе пока проблематично, а вот в Ливане, где на днях «Хезбалла» успешно провела своих депутатов в парламент, такое противостояние существует со времен Второй Ливанской войны. И ему не мешают ни резолюции ООН, ни миротворческий контингент этой организации.

Пока «арабская весна» не пришла в Сирию, граница Израиля с нею была самой спокойной, несмотря на формальное состояние войны между этими государствами. Теперь на этом пятачке столько игроков, что вероятность случайного боевого столкновения с контингентом страны, не являющейся противником, явно больше нуля. В этих условиях Израилю становится все труднее проводить свою линию, направленную на то, что ни при каких условиях Иран не должен иметь возможность создавать в Сирии свои структуры. Положение спасает наличие каналов связи с российскими военными в этой стране, через которые Иерусалим может доводить до Тегерана свое видение допустимого в его поведении. И Иран до сих пор не переступает эти границы, отдав амплуа мстителей своим марионеткам и оставив за собой функции папы Карло.

Сергей ВОСКОВСКИЙ