Панетта об Обаме и русских шпионах

Немудрено, что десятки демократов, которые баллотируются сейчас в конгресс, постоянно подчеркивают, что они – не Обама, и не подпускают к себе президента на пушечный выстрел.

Согласно другому опросу, 53% взрослых американцев характеризуют его правление как «неудачное», или, точнее, «провальное». Успешным его называет 41%.

Согласно Гэллапу, общий рейтинг президента составляет убогие 39%.

Судя по всему, у республиканцев отличный шанс завоевать в ноябре сенат США. Это окончательно парализует Обаму и, главное, не даст ему назначать либеральных судей, особенно в Верховный суд США.

Сейчас к этим неприятностям прибавилась еще одна, притом исходящая не из враждебного консервативного лагеря, а от именитого либерального демократа Леона Панетты, который был при Обаме и директором ЦРУ, и шефом Пентагона. На днях Панетта выпустил мемуары, в которых он отзывается о президенте с большим пиететом, но и добавляет чайную ложечку дегтя. Как водится, рецензенты заметили только ее.

Панетта, например, отмечает, что Обама начал за здравие, а кончает за упокой: в свой второй срок он «сбился с пути» и склонен полагаться «на логику профессора права, а не на страстность лидера». По словам автора, президент «избегает битв, жалуется и пропускает открывающиеся возможности.., не склонен искать общий язык с оппонентами и собирать людей под свои знамена».

Все это говорили давно. Обама никогда не был «профессором», но держится по-профессорски, неизменно ровен и флегматичен, тогда как лидеру иногда полезно стукнуть по столу. Это одна из причин, по которым недруги Америки считают его размазней.

Он предпочитает проводить время с семьей, в узком кругу соратников или на поле для гольфа, на котором он расслаблялся в общей сложности 192 часа. Он избегает общества не только республиканцев, но и своих демократов и объезжает Капитолийский холм за версту, хотя обработка конгрессменов необходима любому президенту. Особенно, если он не имеет в конгрессе подавляющего большинства, а у Обамы оно было лишь в его первый срок. Когда такие вещи говорит Панетта, в Вашингтоне слушают их, раскрыв рты.

Панетта упрекает Обаму в том, что тот особо не пытался договориться с правительством Ирака о статусе американских войск и просто вывел их все, хотя военные советовали оставить там где-то 24 тысячи солдат.

По словам автора, это создало вакуум, который сейчас заполнило «Исламское государство».

Нападение произошло 11 сентября 2012 года и стоило жизни четырем американцам, в том числе послу США в Ливии Кристоферу Стивенсу.

Между тем, представители Белого дома долго повторяли версию стихийной демонстрации, поскольку Обама объявил войну с террором законченной, и использовать слово «теракт» перед выборами было бы неаккуратненько.

Все это давно говорили критики Обамы справа. Но когда то же самое повторяет бывший обамовский министр обороны и зав. ЦРУ, один из кумиров Демпартии, ее рыцарь без страха и упрека, это звучит по-другому.

По моему счету, это уже шестые мемуары бывшего обамовского соратника, из которых в огород президента летят камни. Например, его бывший госсекретарь и возможная преемница Хиллари Клинтон издевательски заметила в своих мемуарах, что внешняя политика Обамы сводится к принципу «Лишь бы не наделать глупостей». По словам Хиллари, на одном этом внешнюю политику не построишь.

Но она соперница, которую Обама ловко посадил на госдеп в целях политической стерилизации.

Бывший шеф Пентагона Роберт Гейтс писал в своих воспоминаниях по поводу афганской кампании, что «Обама не верит в свою собственную стратегию и не считает эту войну своей. Для него все сводится к тому, чтобы оттуда свалить».

Но Гейтс работал у Буша и достался Обаме по наследству. А вот Панетта – свой, родная кровиночка. Слышать от него такие вещи должно быть Обаме неприятно.

Панетта заведовал ЦРУ с февраля 2009 по июнь 2011 года, а Пентагоном – с июля 2011 по февраль 2013 года. В эти четыре года ему было, чем заняться, в основном на Ближнем Востоке, но все равно поразительно, как ничтожно мало в его объемистой книге упоминаний о России и ее президентах.

Владимир Путин, например, упоминается в ней всего один раз, да и то только по фамилии. Дмитрий Медведев – лишь дважды.

В книге нет отдельной главы о России, ей посвящены лишь несколько страниц. Да и они по большей части состоят из рассказа о встречах Панетты с его коллегой, директором Службы внешней разведки (СВР) Михаилом Фрадковым и обстоятельствах ареста в США и обмена 10 российских агентов, ни одного из которых автор по имени не называет, в том числе прогремевшую на родине Анну Чапмен.

Во время холодной войны Москва и Вашингтон тратили много сил и средств на то, чтобы шпионить друг против друга, пишет автор. Он перечисляет самые памятные вехи этой многолетней борьбы: уничтожение в 1961 году американского самолета-разведчика «У-2» и захват его пилота Фрэнсиса Гэри Пауэрса, явившиеся большим конфузом для администрациии Эйзенхауэра, и вербовку Москвой видных сотрудников ЦРУ Олдрича Эймса и ФБР – Роберта Хэнсена.

«Это весомый багаж, забыть который было непросто, – продолжает Панетта, – но все это было в прошлом; к 2009 году конфликт времен холодной войны между сверхдержавами уступил место тому, что они опасливо присматривались друг к другу и осторожно искали общую цель».

Он познакомился с Фрадковым, когда тот посетил штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли. Панетте нужно было закончить какие-то срочные дела, и главе СВР пришлось прождать его несколько минут в прихожей. Когда Панетта вышел его встречать, Фрадков разглядывал висевшие на стенах фотографии. Среди них выделялся черно-белый снимок полковника Олега Пеньковского, «одного из самых ценных агентов, которых Запад когда-либо имел в Советском Союзе».

По словам Панетты, в числе прочего Пеньковский передал английской и американской разведке данные о советских ракетных системах, и они помогли ЦРУ понять смысл загадочных строительных работ, развернувшихся на Кубе в 1962 году.

«Эта информация помогла Кеннеди прокладывать курс во время Карибского кризиса и, возможно, предотвратила ядерную войну», – пишет Панетта.

Фрадков взглянул на фотографию Пеньковского и слегка поморщился.

Американец отвез своего гостя поужинать в один из лучших вашингтонских ресторанов и сухо заметил: «Слава Богу, еда была удачной, не в пример беседе».

Помощники предупреждали Панетту, что Фрадков, скорее всего, не будет выходить за пределы тезисов, привезенных им из Москвы, но американца все равно удивило, насколько тот отказывался «вести сколько-нибудь серьезный разговор». Поэтому «вечер был скучен и тягуч».

Панетта пишет о своих надеждах, «возможно, наивных, что нам удастся обсудить сотрудничество в тех областях, где у нас могли быть общие противники, например, в борьбе против чеченского терроризма. Я пытался перевести разговор на это, но успеха не добился». Разговор зашел в тупик и уже начинал порядком утомлять Панетту, как вдруг Фрадков оживился и спросил, какова была самая большая ошибка, которую допустили американцы в разведывательной или внешнеполитической области.

Панетта подумал и назвал промахи в ходе иракской войны. «А Советский Союз?» – задал он встречный вопрос.

«Пеньковский», – сказал Фрадков после долгой паузы.

По словам Панетты, Фрадков впоследствии предложил, чтобы СВР и ЦРУ создали совместную рабочую группу для обмена информацией и каких-то совместных операций. Опытные сотрудники ЦРУ, которых автор называет «рыцарями холодной войны», встретили эту затею в штыки. Они доказывали, что Панетта «даром теряет время», что «русские никогда не будут делиться информацией, и что все это предприятие есть лишь ловкий трюк с целью выйти на наших сотрудников и попытаться их вербовать».

Панетта, однако, представлял администрацию, которая решительно отряхнула со своих ног прах холодной войны, и решил рискнуть.

Следующая их встреча с Фрадковым имела место в штаб-квартире СВР в Ясеневе и потом – в ресторане «знаменитого ЦДЛ». «Еда была ужасна (я не питаю склонности к вареной рыбе и водке), но разговоры мало-помалу улучшались, – пишет директор ЦРУ. – Фрадков произнес монолог по поводу вступления России во Всемирную торговую организацию, но в общем придерживался темы о том, как США и Россия могут делиться информацией по темам, представляюшим взаимный интерес».

Как и их встреча в Вашингтоне, московские переговоры с Фрадковым дали лишь «проблеск надежды на сотрудничество», – резюмирует Панетта.

В тот приезд в Москву Панетта также посетил на Лубянке директора ФСБ Александра Бортникова. Когда они вошли в здание, один помощник шепнул директору ЦРУ: «Мне кажется, я по-прежнему слышу вопли, доносящиеся из подвалов».

За несколько недель до этого ФБР уведомило директора ЦРУ о том, что оно уже десять лет «разрабатывает группу глубоко замаскированных агентов СВР, живущих в США и ожидающих активации».

По словам Панетты, это была «классическая театральная постановка в духе холодной войны». Одни нелегалы выдавали себя за иммигрантов из Канады, другие жили с похищенными документами давно умерших детей. Им было приказано вести нормальный образ жизни и заводить связи, которые когда-нибудь могут пригодиться.

Секрета не знали даже их родившиеся в Америке дети, которым потом пришлось отправляться с родителями в Москву.

Панетта впервые узнал об этой операции ФБР, имевшей кодовое обозначение «Истории призраков», в начале 2010 года. Группу нелегалов держали под наблюдением годами, ничего не происходило, никаких секретов они не похитили, и власти США считали, что торопиться некуда.

Однако весной 2010 года ФБР узнало, что один или несколько нелегалов собираются вернуться в Москву и так могут ускользнуть от ареста. Сложность была в том, что в конце июня Вашингтон должен был посетить с официальным визитом тогдашний президент РФ Дмитрий Медведев.

18 июня Панетта присутствовал на заседании совета национальной безопасности США, на котором обсуждался вопрос о том, не будет ли арест российских шпионов выглядеть слишком провокационным, особенно накануне визита Медведева, и не испортит ли он имидж президента России на родине.

По мнению Панетты, аресты можно было обставить так, что они не будут иметь долгосрочных последствий для отношений с Москвой, например, сразу обменяв российских агентов на россиян, сидящих на родине в тюрьме по обвинению в шпионаже. К тому же, доказывал Панетта на совещании, когда конгрессу сообщат о происходящем, тот встанет на дыбы, если силовики не арестовали шпионов.

Директор ЦРУ убедил Обаму и тот дал «добро» на аресты. Как только Медведев покинул США, ФБР арестовало 10 российских шпионов. Я был в суде, когда они один за другим поднимались со скамьи подсудимых и называли свое настоящее имя, с легким иностранным акцентом, от которого они так и не избавились.

Панетта позвонил Фрадкову и сказал: «Михаил, как вы видели в прессе, мы арестовали группу людей. Это ваши люди».

К его облегчению, директор СВР не стал отнекиваться, а просто сказал: «Да, это мои люди». Американцы, которые слушали разговор через динамик, возликовали.

Панетта предложил обмен на четырех заключенных. Фрадков согласился не сразу, а сказал, что ему нужно снестись с руководством. Панетта предположил, что речь шла о Путине, в связи с чем тот единственный раз упоминается в его почти 500-страничной книге.

Обмен произошел на летном поле венского аэропорта, совсем в духе театра холодной войны. Из самолета в самолет перешли не только российские агенты, но и их дети.

Как пишет Панетта, последние «выросли в США в убеждении, что их родители работают учителями, журналистами или риэлторами, а теперь их везли в Москву, которая была им совершенно чужой. Немудрено, что восторга они не испытывали».

Владимир КОЗЛОВСКИЙ