Отказавшийся повиноваться

Буковский никогда не верил в социализм с человеческим лицом.

Многие верили. Я, например, верил. И, насколько я понимаю, в той или иной степени в разное время верили все мои знакомые и друзья. И эта вера, как и всякая вера, помогала нам разрешать – или сглаживать – конфликты, постоянно возникавшие между идеалами и действительностью. И расставались мы с этой верой нелегко. После Венгрии, после Чехословакии (наверное, большинство), кто-то – прочитав «Технологию власти» Авторханова или «1984» Оруэлла, или солженицынский «Архипелаг».

Буковский не верил никогда. Не верил совсем молодым человеком, за что был исключен из школы (оканчивал вечернюю), из университета, отправлен в психбольницу (1961-1962) и снова в психбольницу (1963-1965).

Наверное, он был такой не один. Но он был из тех, кто не умел, просто физически не мог делать вид, будто не понимает того, что он понял смолоду: «не винтовка, не танки, не атомная бомба, не рождают власть, не на них власть держится. Власть – это покорность, это согласие повиноваться, а поэтому каждый, отказавшийся повиноваться насилию, уменьшает это насилие ровно на одну двухсотпятидесятимиллионную долю /…/ Давно уже отбросили они (советские вожди – М.Л.) в своих расчётах всякие коммунистические догмы. Не нужно им больше от людей веры в светлое будущее – им нужна покорность. И когда нас морят голодом по лагерям или гноят по карцерам, добиваются от нас не веры в коммунизм, а покорности или хотя бы компромисса».

Буковский не умел быть покорным и не согласен был на компромисс. Поэтому за вторым дурдомом последовали три года в лагере, потом год на свободе и четвёртый арест 29 марта 1971 года. И новый приговор: семь лет заключения – первые два года в тюрьме, пять в лагере и пять ссылки. Отсидев два года во Владимирской тюрьме, Буковский был отправлен в лагерь «Пермь-36». Здесь с товарищем по лагерю, психиатром Семёном Глузманом Буковский написал и передал на волю «Пособие по психиатрии для инакомыслящих» и как «злостный нарушитель режима» был снова отправлен во Владимирскую тюрьму, откуда 18 декабря 1976 года его увезли не в «воронке», а в микроавтобусе с зашторенными окнами и в сопровождении милицейских машин с мигалками. На военном аэродроме Буковского в наручниках посадили в самолёт. В Цюрихе состоялся обмен «уголовника» (как называли его советские газеты) Буковского на первого секретаря чилийской компартии Луиса Корвалана.

Через день-другой по Москве и Ленинграду уже гулял стишок:

Обменяли хулигана

На Луиса Корвалана.

Где б найти такую б…,

Чтоб на Брежнева сменять?

И ещё рассказывали анекдот (а может быть, это и правда так было): на  первой пресс-конференций Буковскому задали вопрос: «У Брежнева 1 января будет день рождения. Что бы вы ему пожелали?»

«Чтобы его обменяли на Пиночета», – ответил Буковский.

Ему было 34 года (34 без нескольких дней – он родился 30 января 1942 года). Из них 12 он провёл в лагерях, тюрьмах и психбольницах.

Получалось так, что, оказавшись «на воле», Буковский сразу включался в работу по «зарабатыванию» нового срока.

…В январе 1970 Буковский вернулся из лагеря в Москву и тут же принялся собирать материалы о советской карательной психиатрии. Ему удалось собрать и переправить на Запад копии документов судебно-психиатрической экспертизы нескольких диссидентов, признанных советскими психиатрами невменяемыми, документов, которые неоспоримо свидетельствовали о том, что диагнозы были поставлены не по медицинским, а по политическим мотивам. Так начался вольный год. А вот как он закончился:

«В тот сумасшедший, лютый декабрь 70-го, когда власти полностью перекрыли все контакты с Ленинградом, отключили телефоны, снимали с поездов, только одному Вовке Тельникову удалось прорваться в Москву с текстом приговора и стенограммой суда. Потом – безумная гонка по Москве: проходные дворы, подъезды, метро, машины… Нам всё-таки удалось тогда уйти от чекистов, и где-то на Пушкинской площади, в квартире одного моего приятеля, мы лихорадочно перепечатывали текст. Ночью мне ещё предстояло прорваться к корреспондентам.

30 декабря был день моего рождения – первый раз за много лет я встречал его на воле. И весь этот день проторчали мы у Верховного суда, ожидая результатов кассационного слушания самолётного дела. Только поздно вечером вышел Сахаров – сообщил об отмене смертной казни».

Речь идёт о легендарном «самолётном деле», с которого, по существу, и началась третья эмиграция.

Двое самолётчиков, Дымшиц и Кузнецов, были приговорены к смертной казни. И, не прорвись в Москву в декабре 1970 Владимир Тельников, не исхитрись Буковский обмануть чекистов, днём и ночью следящих за ним, и передать стенограмму и текст приговора иностранным корреспондентам, очень может быть, что Марк Дымшиц и Эдуард Кузнецов были бы расстреляны и вся наша история пошла бы по-другому, и вполне возможно, что третья эмиграция никогда бы не началась.

29 марта 1971 года Буковского арестовали в четвёртый раз.

Владимирская тюрьма, Пермь, опять Владимирская тюрьма, Цюрих и, наконец, учёба в Кембридже, аспирантура Стэнфордского университета, возвращение в Кембридж (где Буковский купил дом). С лекциями, выступлениями Буковский объездил весь мир, но места жительства больше не менял, так и остался жителем Кембриджа, маленького университетского городка.

Он написал несколько книг («И возвращается ветер…», «Письма русского путешественника», «Пацифисты против мира», «Московский процесс»), был одним из организаторов успешной кампании по бойкоту Олимпиады-80 в Москве. В 1983 году Буковский участвовал в создании антикоммунистического Интернационала сопротивления.

После падения советской власти Буковский был приглашен в Москву и в качестве эксперта принял участие в процессе «КПСС против Ельцина» в Конституционном суде России. Отправляясь в Москву, Буковский обзавёлся лэптоп-компьютером и портативным сканером и скопировал все документы, которые были вытащены (ненадолго!) из архива КГБ из так называемого «Архива президента РФ». Эти документы послужили основой его книги «Московский процесс».

В 2007 году Буковский был выдвинут кандидатом в президенты РФ от демократической оппозиции. Инициативная группа по выдвижению его кандидатуры, в которую вошли 832  человека (вместо требуемых по закону 500) – писатели, журналисты, общественные деятели, – подала заявку на регистрацию его кандидатур, но Центризбирком отклонил её, а Верховный суд РФ подтвердил законность отказа.

Через какое-то время Буковского и вообще перестали пускать в Россию.

Им по-прежнему нужна покорность.

Он остался непокорным.

Портрет Владимира Буковского работы Михаила Лемхина

Михаил ЛЕМХИН